Испить до дна

— Садись.

— Спасибо, — неприязненно отозвался тот. — Я привык ножками.

— Электрички уже не ходят.

— Ничего, к утру дотопаю.

Новенький «мерседес» медленно катил рядом, и Григорий ненавидел и эту роскошную машину, и ее загорелого самоуверенного владельца.

— Брось ломаться, — не выдержал Алексей. — Мне не трудно подвезти.

— А мне не хочется.

— Что ж ты ночевать не остался? — напряженно поинтересовался Алексей.

— Не обучен замки взламывать.

Замки? Значит, Алены нет на даче?

Непонятно почему с души камень свалился.

— А где же хозяйка? — как можно небрежнее спросил он.

Григорий мрачно покосился на него:

— Тебе лучше знать.

— Я только что из экспедиции. — Алексей перегнулся и распахнул дверцу. — Садись.

Григорий помедлил и все-таки принял приглашение.

— А тебе обязательно надо вернуться в Москву? — быстро глянул на него Алексей.

— Все равно.

— Тогда, может, у меня заночуешь?

— Чего ради? — с подозрением уточнил Григорий.

— Просто так. Я привез кубинский ром. И сигары.

Григорий задумался и решительно кивнул:

— Ром подойдет:

Огромный трехэтажный дом имел уже вполне законченный вид. Вот только внутри сиротливо темнели неоштукатуренные стены. И паркет еще ершился неотциклеванными планками.

Алексей достал фонарик и спустился в подвал. Осмотрел газовый титан, одобрительно хмыкнул, покрутил вентили и пошарил в карманах.

— Зажигалка есть?

— Не знаю.

— Ты же курил, — напомнил он.

— Ах да... — Григорий протянул зажигалку.

От тонкого язычка фитиля на горелках занялось ровное голубоватое пламя.

Слышно было, как зашумела в трубах вода, с бульканьем наполняя батареи.

— Сейчас тепло будет, — пообещал Алексей, поднимаясь наверх по узкой лестнице.

В пустой, слишком просторной комнате под потолком сиротливо качалась на шнуре одинокая лампочка.

Алексей бросил на пол походный спальник, уселся на него и принялся распаковывать сумку.

Григорий опустился на корточки рядом, с интересом наблюдая, как его счастливый соперник орудует складным универсальным ножом.

Сначала он тонким длинным лезвием нарезал хлеб, потом угловатым краешком ловко вскрыл консервные банки, выщелкнул штопор и аккуратно вывернул пробку и наконец выдвинул ногтем небольшую вилочку.

— Извини, только одна. Давай по очереди, — предложил он.

Григорий пожал плечами.

Он не мог понять, зачем принял приглашение этого типа. И почему ему нравятся его уверенные движения...

Зато складных стаканчиков оказалось два, и Алексей с верхом наполнил их ромом.

— Мой друг Мигель любит смаковать по капельке. Я этого не понимаю.

— Я тоже.

Они посмотрели друг на друга и выпили, не чокаясь. Подцепили из банки по шпротине и положили на хлеб.

— Тебе интересно, где Алена? — напрямик спросил Григорий.

— Нет. Неинтересно, — отрезал Алексей.

— Тогда давай еще по одной.

Снова налили. Выпили.

— А где она? — стараясь не смотреть на него, выдавил Алексей.

— Понятия не имею. Ни дома, ни здесь нет.

— Может...

— Жива-здорова, — отрезал Григорий. — Ребята видели ее на вернисаже.

— А... — без выражения протянул Алексей. — Ну, тогда еще по одной?

— Можно.

— Тьфу, черт! Ананас забыл! — Он опять порылся в сумке. — У меня еще авокадо и манго...

— Не люблю авокадо. Вяжет.

— Здесь незрелые продают. Эти с Мадагаскара.

— Это ты на экваторе так загорел? У богатых свои причуды... Все отдых да развлечения...

— Я работал, — усмехнулся Алексей. — Загорать некогда было. Это на палубе прихватило.

— На яхте? — ядовито поинтересовался Григорий.

Его соперник так ловко разрезал фрукты, что поневоле слюнки потекли при виде аппетитной спелой мякоти.

Алексей демонстративно отправил в рот огромный кусок ананаса, одним движением чудо-ножичка отделив его от шершавой кожуры.

— Я все детство мечтал попробовать... И сейчас никак не наемся...

— А мне мать покупала, — припомнил Григорий. — Мы в очереди стояли... долго... А домой принесли — кислятина.

— Мне некому было покупать, — коротко бросил Алексей. Он обвел взглядом комнату и вздохнул: — Смешно устроен человек... Когда нет ничего, то хочется, аж до зуда... А когда можешь себе позволить, уже неинтересно.

— Скучно, значит, тебе, бедному, — с ухмылкой уточнил Григорий.

— Да нет, не жалуюсь, — с набитым ртом отозвался Алексей.

— На что жаловаться? В таких-то хоромах... Не тесновато одному? Или?..

Алексей пропустил мимо ушей его ехидный тон.

— Слишком претенциозно?

Григорий огляделся и пожал плечами:

— Вообще-то со вкусом... Окна венецианские... Паркет вот... — он потрогал его ладонью, — дубовый. Основательно обустроено.

— М-да... — протянул Алексей. — Только зря старался.

— Неужели ей не понравилось?

— Первый раз ночую в собственном доме, — усмехнулся Алексей. — Первый и... последний. Продавать буду.

Григорий машинально отправил в рот дольку авокадо и чуть не поперхнулся.

— Из-за... нее?

Алексей встряхнул бутылку и вылил в стаканы остатки рома.

— Всегда хотел иметь свой дом, — задумчиво сказал он. — Большой... И чтобы семья была огромная... Чтоб бабушки, дедушки, тетушки... и дети... Много-много... Как у нас в детдоме... Все братья и сестры... Одному нельзя быть. А, черт с ним! — Он взъерошил пятерней волосы. — Вот дурак, а? Куплю однокомнатную в башне. В спальном районе. Постелю там спальник, аквариум поставлю... Много ли мне еще надо?.. Нет, аквариум нельзя... — Язык у него начал немного заплетаться, но хмель никак не ударял в голову. — Рыб кормить некому будет. Пока я буду там... их кормить, — хмыкнул он собственной невольной игре слов.

— Ты что, детдомовский? — уставился на него Григорий.

— А что?

— Да просто... не похоже...

— А на детдомовских особая печать, да? Клеймо?

Алексей стиснул зубы и достал еще одну бутылку.

— Ты не понял...

— Ладно... — Он махнул рукой. — Расслабиться хочу, а не берет...

— Меня тоже.

Григорий похлопал по карманам, вытащил пустую пачку от сигарет и с раздражением смял ее в кулаке.

— Сигары же есть. Гаванские.

— Никогда не курил...

— Попробуй.

Чудо-ножик выкинул маленькое тонкое лезвие и точно срезал кончики сигар.

Они сидели, как два старых друга, и молча втягивали дым, выпуская голубоватые кольца...

Трудно было бы найти людей более различных, чем они. Григорий и Алексей были словно два крайних полюса одной оси... как верх и низ... как плюс и минус...

Но между этими полюсами была одна серединная точка... Точка соприкосновения. Чувствительная и болезненная, как сквозная рана.

Этой точкой была Алена...

Правду говорят, что общее несчастье примиряет... Даже взаимная ненависть исчезла, ее место потихоньку стала занимать еще до конца не определившаяся симпатия...

— Я сорняки полол, — вдруг сказал Григорий, чувствуя необходимость объяснить свой приезд на Аленину дачу. — Жалко же... Забросила все.

— Ну, значит, нашла себе более интересное занятие, — хмуро заметил Алексей.

— Или кого-то...

И оба, как по команде, одновременно потянулись к бутылке.

— Хотел отдохнуть, да не стоит задерживаться, — задумчиво проговорил Алексей. — Отправлю заявку на новую экспедицию. Вот покупателя найду... И вырву из земли корни... — Он плашмя растянулся на спальнике и мечтательно вздохнул: — Под водой так тихо... Наверное, я аутист. Мне хорошо только одному. И ничего с этим не поделаешь. Не стоит менять.себя насильно...

Григорий улегся рядом и уставился в потолок.

— Мне тоже раньше было хорошо одному...

— А теперь?

Он стянул куртку и сунул себе под голову.

— Иногда мне хочется заснуть и не проснуться...

...Но на рассвете они проснулись. Потому что, несмотря ни на что, надо было продолжать жить. И потому что каждый в душе корил себя за «немужскую», недостойную слабость.