Страница 36 из 78
«Кто позволил притрагиваться ко мне?!»
... — Кто тебе позволил?!
— Потом разберемся. Спи.
То есть как это — спи?
Оказывается, они уже успели выбраться из такси, и теперь Алексей несет ее на руках!
И вовсе не из гибельной морской пучины на сушу, а по аккуратной дорожке, усыпанной мелким светлым гравием, к какому-то роскошному многоэтажному зданию.
«Меня не проведешь! — с серьезной сонной бдительностью отмечает Алена. — Даже спросонья я твердо знаю, что этот дом, а вернее сказать, дворец вижу впервые в жизни. Что-что, а зрительная память никогда еще меня не подводила».
Разговаривать, однако, было лень, и она ограничилась двумя короткими сердитыми возгласами:
— Эй! Куда!
— В отель. Как ты и просила.
«Тут что-то не так. Он морочит мне голову. Но я выведу его на чистую воду! Вода... Штормовое предупреждение... Волна катит за волной, и меркнет белый свет...»
Гостиница, в которой ее поселили накануне, была небольшой и задрипанной, ничуть не лучше наших второсортных областных заведеньиц. А может, даже и похуже, по своей безалаберности итальянцы, как выяснилось, вполне могут потягаться с русскими.
Стены в ее номере были обшарпаны, краны гудели, от портье, который одновременно выполнял и обязанности горничной, одуряюще несло чесноком.
А тут... Они поднялись по широким мраморным ступеням, на которых не оставалось ни единой пылинки, словно они были музейным экспонатом, хранившимся в герметически закрытых стеллажах, под бронированным стеклом.
Просто не верится, чтобы уличные лестницы выглядели такими чистыми. И вообще все происходящее не совсем реально...
«Как можно идти, не переступая ногами? Я как будто воспарила и плыву по воздуху... Точно, это сон».
Но нет, это происходило наяву. Просто Алексей все еще бережно нес ее на руках.
Швейцар в роскошной униформе услужливо распахнул перед прибывшими широченную, сверкающую двустворчатую дверь. Что-то спросил по-итальянски. Никитин, поблагодарив, отрицательно мотнул головой.
— Что он сказал? — сонно спросила Алена. — Что мы ошиблись адресом?
— Предложил помочь донести багаж. Я ответил, что как-нибудь справлюсь сам.
— У тебя много багажа?
— Угу. Причем поклажа очень ценная. Но не тяжелая. Ты совсем ничего не весишь. Как пушинка.
Надо собраться с силами и все-таки возмутиться. Должна же она хоть как-то проявить упрямый тельцовский характер!
— Я?! Багаж?! Я тебе что, чемодан?
— Ну нет. Сундучок с сокровищами.
Он за словом в карман не полезет! Надо было бы посильней взбрыкнуть, вырваться, бросить ему что-нибудь резкое...
Но от его щеки, расположенной совсем близко, так вкусно пахло смесью моря и изысканного мужского одеколона! А его дыхание, которое она ощущала у себя на лбу, успокаивало, как ласковый теплый бриз...
И вообще, ее так клонило в сон. В сладкий, безмятежный сон... В счастливый сон, с которым она упорно пыталась совладать.
— Что за манера не отвечать на вопросы, — а язык-то давно уже заплетался, — я спросила, куда это ты меня привез.
— Я уже ответил, забыла? В отель.
— Ммм... ну ладно... Только...
— Чшш! Все в порядке. Не волнуйся.
— Я... не... волну...
Волнуюсь... волнушки... крепкие грибочки с концентрическими кругами на шляпках... Волнушки растут поздней осенью в лесу неподалеку от дачи... Теперь туда придется ходить в обход, проклятый забор перегородил дорогу...
Волнушки в кадушке, волнушки ядреные, волнушки соленые, соленые волны... Как они укачивают!
Но они больше не опасны... Высокий забор — как волнорез, он преградит путь шторму... И маленький сундучок с сокровищами не опустится на морское дно, а надежно сохранится в охраняемом багажном отделении...
Дама сдавала в багаж диван, чемодан, саквояж, картину... не простую картину, а искусно собранную из мелких разноцветных кусочков кожи...
Случалось ли вам уснуть и во сне... проснуться? Вы оказываетесь в незнакомом месте — либо кошмарно-страшном, либо сказочно-прекрасном.
Алене повезло — ей выпал второй вариант.
Просторная комната, стены которой обиты нежно-сиреневым блестящим атласом. Известно, что Тельцы к шелкам неравнодушны.
Повсюду мягкие сборчатые драпировки, тоже в сиреневых тонах. Они скрывают и двери, и окна. И непонятно, какое теперь время суток.
Изогнутые светильники в стиле модерн, имитирующие диковинные растения и льющие из плафонов-бутонов мягкий, приглушенный, не режущий глаза свет.
Кресла с высокими овальными спинками, как на гравюрах серебряного века. Их гнутые ножки утопают в ворсе лилово-розового ковра.
Одно из кресел, повернутое к Алене тыльной стороной, вплотную придвинуто к подобию подсвеченной стеклянной колонны в человеческий рост, внутри которой заметно некое движение.
О, да это декоративный аквариум!
Золотые рыбки-телескопчики с выпученными глазами и хвостами-вуалями задумчиво перемещаются меж тонколистных водорослей, заглатывая воздушные пузырьки и разглядывая то торшер, то бра. Наверное, принимают лампы за солнце и луну...
В уголке — низенький столик, по-видимому журнальный. Однако он сервирован изящной серебряной посудой. На две персоны.
По обе стороны от серебряных же тарелок — по целому ряду разнообразных вилочек и ножичков. Ножи разложены по ранжиру и таинственно поблескивают, как пластинки волшебного ксилофона. Так и хочется ударить по каждому из них молоточком, наверняка они отзовутся мелодическим минором.
«Бабушке понравилось бы, все так утонченно, как раз в ее стиле. Похоже на серебряные подстаканники моего детства, — подумалось Алене. — Жаль, что бабули нет сейчас со мной. И во мне тоже княжеские гены, видимо, еще живы, потому и во сне вижу не хибарку, а покои дворца... палаццо!»
Рюмки и фужеры — тоже не стеклянные, а серебряные, с чернью. Если бы все происходило наяву, Алена поднялась бы и изучила рисунок: может, в будущем пригодится для работы. А так она знает: приснившееся потом забывается, и ты долго мучаешься, тщетно пытаясь припомнить...
Да, но по центру столика стоят еще не то кастрюльки, не то судочки, словом какие-то замысловатые емкости, чуть ли не вазы, прикрытые крышками. Так что незачем и пытаться преодолеть сонную леность.
А из-под этих крышек с золочеными фигурными рукоятками доносятся одуряющие, жестоко дразнящие запахи мяса, овощей и пряностей. И еще чего-то сдобного...
Могут ли ощущаться запахи во сне? Получается — могут. А чувство голода? Это, пожалуй, единственный момент дискомфорта, нарушающий гармонию ее прекрасных грез.
Но что, если все-таки попробовать? Не рассеется ли видение, если приподнять одну из крышек? Раз можно увидеть во сне запах, значит, есть шанс и насладиться вкусом. Ах, как пахнет, просто слюнки текут!
Стоит, пожалуй, рискнуть. Решено, сейчас она поднимется... Поднимется — откуда?
Только тут Алена обнаружила, что лежит на широченной неразобранной двуспальной кровати, прямо поверх роскошного атласного покрывала с оборками. И только на ноги ей кто-то накинул мягкий шерстяной плед.
Так-так-так... Стол на два прибора, постель тоже отнюдь не холостяцкая по своим масштабам...
Что это за сон такой подозрительный?
Она оглядела себя: одежда все та же, в какой она отправилась купаться перед штормом. И естественно, явно не в стиле окружающей роскоши.
Спустила ступни на пушистый ковер, в босоножки влезать не стала. Сделала несколько неслышных шагов по направлению к столику. Протянула руку к крайней, самой маленькой и симпатичной кастрюльке.
Снимаемая крышка тихонько звякнула...
— А? — раздался испуганный возглас за ее спиной.
Застигнутая на месте «преступления», девушка шарахнулась в сторону, тоже вскрикнув:
— А!
Из-за овальной спинки кресла, того, что возле аквариума, показалась Алешина голова:
— Ну, ты и мастерица пугать!
— А сам-то! Ты что тут делаешь? — Она едва не добавила: «В моем сне», но он уже успел ответить: