Страница 2 из 4
— Не пугайтесь, я давно наблюдаю за вами. Сейчас я помогу перевести вам.
Экран светился голубоватым светом…
Кедров вздрогнул и, привстав, огляделся.
Он вдруг почувствовал тишину, которая надвинулась на него со всех сторон. Ни шороха, ни движения… Ничто не выдавало здесь присутствия постороннего. И вдруг — снова голос. Очень спокойно неизвестный начал читать по-русски текст немецкой статьи. И этот спокойный, ровный голос мало-помалу вывел Кедрова из состояния оцепенения. Он даже подумал о том, что речь переводчика не безупречна — строй его речи, грамматически правильный, был в то же время лишен динамики живого языка.
Воспользовавшись паузой, Кедров крикнул в темноту:
— Послушайте, где же вы? Кто вы?
— Извините меня, я слышу плохо, — последовал ответ. — Прошу вас, напечатайте ваш вопрос — перед вами клавиатура.
На короткое время в комнате наступило молчание. Незнакомец, по-видимому, терпеливо ждал, а Кедров никак не мог справиться со своими чувствами и не знал, что ему делать. Охотнее всего он удрал бы отсюда. Но мысль о том, что за ним наблюдают и чего доброго засмеют,
— Простите, — проговорил он наконец, — я не намерен с вами шутить…
— Извините меня, — отозвался неизвестный, — я слышу плохо. Прошу вас, напечатайте ваш вопрос — перед вами клавиатура.
Кедров скользнул глазами по алфавиту стоявшей перед ним пишущей машинки. «А что если попробовать», — подумал он, все еще не отдавая себе отчета в том, что происходит. «А что если попробовать» и, наклонившись над клавиатурой, он торопливо отстукал одним пальцем: «кто вы, как вы сюда попали?»
Ответ не заставил себя ждать.
— Я — новый сотрудник. Моя комната за библиотекой. Вам трудно перевести статью. Мой долг помочь вам.
Этот человек разговаривал с хладнокровием и бесстрастием диктора. Слушая его, Кедров постепенно сам обретал спокойствие и возможность мыслить. Что, собственно, происходит… Галлюцинация? Нет… Очевидно, он действительно в поле зрения человека, который наблюдает за ним украдкой. Зачем? Может быть, «новый сотрудник» позволяет себе интриговать его…
Кедрова все еще пугала темнота и он не отваживался расстаться с креслом, но голова его уже работала четко и ясно. Ему вдруг захотелось отпустить в адрес незнакомца какую-нибудь колкость, но он тут же спохватился: все равно его не захотят «услышать». По-видимому, новый сотрудник со слов дядюшки был великолепно осведомлен о его судьбе и теперь потешается над ним, удивляет чудесами, как Кио в цирке. Что ж, давайте играть… И внезапно Кедрова охватило озорное веселье; забыв о своих страхах, он склонился над машинкой и начал отстукивать, не очень утруждая себя подбором слов.
«Хорошо, что вы пришли сюда разделить со мною одиночество…» Кедров лихорадочно разыскивал буквы. Теперь ему бросилось в глаза, что у этой своеобразной машинки не было валика, чтобы закладывать туда бумагу.
«…разделить со мной одиночество». Кедров задумался на миг и продолжал. «Здесь все меня забавляет, я не был в этой лаборатории много лет…»
Голос незнакомца прервал его мысль.
— Извините, в какую дату вы были здесь в последний раз?
«В какую дату?..» Кедров опять отметил про себя, что его собеседник выражается не очень складно, как будто бы сбивается с разговорной речи на перевод с иностранного.
«В какую дату?.. О, Кедров это очень хорошо помнит. Он был здесь в последний раз… И Кедров быстро отстукал на машинке: 8 февраля 1950 года.
— С тех пор, — отозвался незнакомец, — прошло шесть лет, два месяца, три дня, восемь часов, пять минут, шесть секунд или пятьдесят четыре тысячи сто шесть часов, пять минут, шесть секунд, или три миллиона двести сорок шесть тысяч триста девяносто минут, или сто девяносто четыре миллиона семьсот восемьдесят три тысячи четыреста секунд…
Кедров рассмеялся.
— Черт возьми, да вы же феноменальный математик, если не валяете дурака!..
Незнакомец ничего не ответил, и в комнате наступило молчание. В этот момент Кедров вдруг представил себе всю нелепость происходящего: он, живой человек, естественно и непосредственно выражает свои чувства, а в словах его собеседника нет ничего похожего на улыбку. Он ведет себя как истукан.
— Как долго мы будем играть в прятки, — вырвалось вдруг у Кедрова, — не пора ли разоблачить инкогнито?
— Извините меня, — тотчас ответил незнакомец. — Я слышу плохо, прошу вас, напечатайте ваш вопрос — перед вами клавиатура.
Кедров оторопел. Он подумал, что игра слишком затягивается. Что значит эта заученная фраза, которую он слышит уже не в первый раз?
Твердо решив еще потерпеть, Кедров склонился над клавиатурой. Он выстукивал слова, полагая, что их «вежливая» резкость выведет из себя его невозмутимого собеседника.
— Вы удивительно спокойны и однообразны до назойливости, — складывалась фраза, — но мне уже немного наскучили ваши шутки. Кстати, когда вы поселились в этом доме?
— Год, один месяц, два дня, три часа, четыре минуты, пять секунд или тринадцать месяцев…
Незнакомец говорил долго и нудно, переводя одни числа в другие и не обращая внимания на бурную реакцию своего слушателя. Кедров хохотал, от души забавляясь автоматической педантичностью неизвестного.
— Ну, это уж слишком утомительно, — наконец произнес он, когда все возможные величины были исчерпаны. — Если все на свете вы делаете с такой точностью, то я не завидую вашим близким.
Колкость не достигла цели. Незнакомец по-прежнему оставался невозмутимым и никак не реагировал на слова.
Кедров все еще сдерживал себя. Не принимать же всерьез весь этот «розыгрыш», чего доброго останешься в дураках.
— Итак, ваша комната за библиотекой, если вы не врете…
И вдруг Кедрова осенило:
— Ага! Очевидно, вы с каким-нибудь аппаратом? Автомат? — воскликнул он, повеселев. — Сейчас мы с вами встретимся, и вы меня познакомите с вашим «математиком».
В эту минуту Кедров был так уверен в правильности сделанного им открытия, что ему живо представилась сконфуженная физиономия этого таинственного шутника. Интересно, что он сейчас ответит?
Однако кругом все безмолвствовало.
«Что, не решается?» И Кедров, наклонившись над машинкой, уже без всякого стеснения лепил слова:
— Эй, вы… Может, посчитаем… Раз, два, три. Одна минута или шестьдесят секунд, или, черт возьми, два миллиарда микросекунд… Может, погадаем… Раз, два, три… Какого цвета глаза у пингвина в уголке Дурова? Какая завтра погода?
В следующую секунду произошло нечто совсем удивительное. На свой последний вопрос Кедров вдруг получил ответ.
— Внимание! — прозвучал знакомый голос. — Нажмите самую нижнюю кнопку.
И Кедров повиновался… Безотчетным движением руки он прикоснулся к одной из кнопок, расположенных на панели возле пишущей машинки. Тотчас экран ожил, на нем появились цифры, десятки, сотни цифр, синоптических значков, условных изображений облачности, силы ветра, прозрачности атмосферы… Казалось, что из эфира пришла передача какой-то метеорологической станции. Вот на экране промелькнула целая карта погоды, — и снова сотни и сотни цифр и значков, сменявших друг друга с чудовищной скоростью. Кедров в растерянности следил за экраном, пока тот же голос не вернул его к действительности.
Незнакомец отвечал на вопрос, правда с некоторым опозданием. Можно было подумать, что он решил до поры до времени не отвлекать внимание Кедрова. Сейчас видение на экране исчезло, и в комнате зазвучала человеческая речь:
— Завтра, шестого марта, в районе лаборатории, то есть на северной широте 55 градусов, сорок пять минут, восемнадцать секунд и на восточной долготе тридцать семь градусов, тридцать четыре минуты, пятнадцать секунд в 00 часов, будет слабая облачность, ветер средний, видимость по горизонту…
Теперь Кедров уже не сомневался, что его кто-то настойчиво интригует. Однако всему есть предел…
— Хватит! К черту! — Кедров вскочил и с силой нажал кнопку. Голос незнакомца оборвался на полуслове, и на экране снова возникли значки и цифры. Бросилась в глаза тонкая пунктирная линия с обозначением высоты в километрах. Выше пунктира было начертано слово: ионосфера.