Смертельные враги

– Мы подходим к выходу? – спросил шевалье шепотом.

– Еще нет, сеньор, – ответил карлик так же тихо.

– А мне показалось... Черт возьми! Я не ошибаюсь! Вот... опять... я вижу звезды.

Они подошли к стене, и прямо перед собой Пардальян увидел – но не звезды, как он сначала решил, а довольно много огоньков.

Первым его порывом было выхватить кинжал из ножен; он прошептал:

– Ты был прав, малыш; по-видимому, придется драться.

Карлик не ответил. Он, очевидно, был достаточно осведомлен касательно этих огоньков, ибо, не подавая виду, стал потихоньку подталкивать стоящего слева от него Пардальяна. Целью сего маневра было удалить эти огоньки из поля зрения шевалье, отведя его с того места, откуда они были видны. Но у Пардальяна уже пробудилось любопытство, и никто и ничто на свете не могло бы отвлечь его.

Он подошел совсем близко и с удовлетворением увидел, что никто за ними не гнался и не устраивал им ловушки, как ему на мгновение показалось. Огоньки мерцали по ту сторону стены; очевидно, в ней были отверстия, или же попросту из кладки выпали камни. А поскольку он не видел в этой стене никакого широкого прохода, то и заключил, что ему не угрожает никакая опасность.

Тем временем Чико как ни в чем не бывало хотел продолжить путь, повернув налево.

– Минутку, – прошептал Пардальян. – Может ты и не любопытен, но я – весьма и весьма. Я хочу видеть, что происходит по ту сторону стены.

Свет пробивался через отверстие, находившееся прямо перед ним. Шевалье наклонился и посмотрел. Почти тотчас же он выпрямился и слегка присвистнул как человек, который открыл что-то очень интересное.

– Пойдемте, сеньор, – в отчаянии настаивал Чико. – Пойдемте, а то как бы не было слишком поздно.

Решительным жестом Пардальян велел ему молчать и, снова наклонившись к отверстию, принялся смотреть и слушать с напряженным вниманием. Вздохнув, карлик, видя всю тщетность своих усилий, смирился и, прислонившись спиной к стене, скрестив руки на груди, стал ждать, что еще предпримет его спутник.

Что же такого занимательного открылось взору Пардальяна? А вот что.

Как мы помним, Фауста спустилась в подземелье своего дома в сопровождении Центуриона. Она вынула из стены камень и приказала Центуриону посмотреть в образовавшуюся дыру, чтобы доказать ему, каким образом можно, оставаясь невидимым, наблюдать за всем, что происходит в этой странной пещере, где устроен зал собраний.

Фауста не пожелала закрыть отверстие или же просто пренебрегла осторожностью, и случай привел Пардальяна как раз к этому месту, где через маленькие дырочки, искусно проделанные с внутренней стороны, пробивалось сияние тех многочисленных огоньков, что освещали сейчас пещеру.

На скамейках, стоявших в зале, шевалье увидел человек двадцать – все они были ему незнакомы.

На возвышении, в креслах, сидели еще три человека: судя по всему, председатель и заседатели этого ночного тайного собрания; они также были неизвестны Пардальяну.

В тот момент, когда Пардальян наклонился к выемке в стене первый раз, председатель этого собрания, сидевший посередине, поднялся с места и сказал (шевалье, который внимательно вслушивался, хорошо различал его голос):

– Сеньоры, братья и друзья, мне выпала великая честь представить вам нового члена нашего общества. Я, избранный вами главой, смиренно отступаю перед ним и приветствую в его лице единственного предводителя, достойного руководить нами вплоть до обретения нами давно ожидаемого монарха.

Эти слова вызвали среди пораженных собравшихся некоторый шум, а затем – проявление живейшего любопытства: в зале заметили, что это новое лицо, представленное им как единственно возможный предводитель – женщина.

Пардальян сразу же узнал ее – именно в этот момент он слегка присвистнул, что мы и отметили.

Этой женщиной была Фауста.

Медленно, с несколько театральной величавостью, свойственной ей, принцесса поднялась на возвышение и встала лицом к незнакомым ей людям – казалось, она уже властвовала над ними благодаря своему взгляду: черные алмазы ее глаз обладали странной, завораживающей силой.

Три человека, сидевшие на возвышении и, очевидно, знавшие, зачем Фауста пришла сюда, торопливо встали. В одно мгновение стол был отодвинут, на самом краю возвышения появилось кресло, и Фауста с удивительным спокойствием, производящим столь сильное впечатление, опустилась в него. Тотчас же все трое шагнули за спинку кресла и застыли в чопорной позе придворных сановников, заступивших на дежурство при монархине.

Вероятно, все трое были знатными и высокопоставленными сеньорами; вероятно, своим происхождением или же достоинствами они уже давно сумели завоевать всеобщее уважение и доверие, потому что эти знаки необычайного почтения произвели самое глубокое впечатление на собравшихся.

Быть может, на присутствующих в зале подействовал пример этих троих, быть может, их увлекла неотразимая красота той, что внезапно появилась среди них, подобная королеве, но все, не задумываясь, поднялись и стоя стали почтительно ждать, когда эта незнакомая дама соблаговолит объясниться.

Фауста еще не заговорила, но уже могла быть уверенной в успехе, и она прекрасно это сознавала.

Пардальян тоже почувствовал общее настроение и потому прошептал:

– Несравненная актриса!

И тут же с беспокойством спросил себя:

– Что она сейчас им предложит? И кто эти люди?.. Ну что ж, послушаем, а там видно будет.

Фауста, как всегда отлично владеющая собой, никак не проявляла обуревавших ее чувств. Она приняла воздаваемые ей почести как нечто должное и с тем видом доброжелательного достоинства, который был ей свойственен в нужные минуты.

Мгновение ее внимательный взгляд скользил по склоненным перед ней головам; затем, полуобернувшись, она подала знак тому из троих, кто представил ее людям в зале.

Тот покинул свое место, бывшее как раз позади Фаусты, и, приблизившись к краю возвышения (при это он следил за тем, чтобы ненароком не загородить Фаусту и не оказаться впереди нее), сказал:

– Сеньоры, перед вами – принцесса Фауста. Принцесса – правительница в той стране солнца, любви и цветов, в той земле обетованной, что называется Италией. Принцесса Фауста сказочно богата. Она знает о наших планах все и могла бы, я думаю, назвать вас всех по именам, титулам и званиям.

Подобное открытие повлекло за собой ропот среди собравшихся. Все эти люди, еще секунду назад исполненные доверия, кидали друг на друга взгляды, где сквозило подозрение.

Фауста поняла, что происходит в их душах.

Она простерла вперед руку в умиротворяющем жесте:

– Успокойтесь, сеньоры, среди вас нет предателей. Мне никто не выдавал существование вашего сообщества. Я сама догадалась об этом. Когда в стране правит кровавый тиран, подобный тому, под гнетом власти которого агонизирует ваша прекрасная страна Испания, не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться: должно возникнуть какое-то противодействие; наверняка найдутся люди, которые попытаются навсегда сбросить унизительное железное ярмо. После этого вывода додумать остальное совсем уж просто. Что же до ваших имен, до ваших планов, то они мне известны потому, что я могла невидимо присутствовать почти на всех ваших собраниях.

Это прямодушное заявление, произнесенное в высшей степени уверенным тоном, рассеяло все нарождавшиеся было сомнения.

Однако тот факт, что женщина без всякой подсказки сама догадалась о существовании их общества, а затем набралась мужества проникнуть в их тайны, да так, что они ничего не заподозрили, столь изумил всех, что в зале вновь начались перешептывания и переглядывания – на этот раз восхищенные.

Да еще им понравилась та непринужденность, с какой незнакомая женщина говорила о вещах значительных и представляющих опасность; в общем, благодаря всему этому у них создалось довольно высокое мнение о той, кто только что выступала перед ними.

Фауста прекрасно уловила эти настроения, но никак этого не показала. Она повернулась к человеку, представлявшему ее собранию и произнесла, коротко, словно уже приобрела право повелевать: