Страница 7 из 18
Достал из кобуры кипарисовый крестик, подержал в руке. Если рядом зомби, крестик начинает как бы нагреваться. Но нет, все в порядке, просто наугощалась Снегурочка сверх положенного...
За Дедами-Морозами тоже глаз да глаз нужен. Вон один идет, а в мешке у него что-то трепыхается. Идет к автобусной остановке. Здоровый мужик. И шуба богатая. Почему же он не на машине?
Обгоняю его, заглядываю в лицо, останавливаю, представляюсь.
- Что у вас в мешке, гражданин Дед-Мороз?
А он мешок на снег поставил, подбоченился, да как заорет:
- Свинья!
Вот ведь гад! С одной стороны вроде бы правду сказал, а с другой - оскорбил представителя правоохранительных органов при исполнении в результате непереводимой игры слов!
- Посмотрим, - говорю, - какая такая свинья. Открывай мешок.
- Да правда свинья, начальник. Домой тороплюсь, зарезать надо по-срочному, Новый год на носу!
- Давай-давай, развязывай.
Внимательно осматриваю содержимое мешка. Свинья как свинья. Молодая. Чистенькая. Никаких каббалистических знаков на ней не начертано, никаких пентаграмм и римских крестов. И очень хорошо, что не начертано, потому что если нарисовать на свинье кровью белого попугая четыре пентаграммы, руну "зиг" и римский крест, да зарезать эту свинью под Новый год с последним ударом часов, то можно вызвать в мир не кого-нибудь, а самого демона Малакиеля, и тогда не будет людям никакого праздника, а будет одно расстройство.
- Где взял? - спрашиваю.
- Где взял, где взял! Купил! - нахально отвечает Дед-Мороз.
- Документы на животное имеются? Накладная?
- Ну ты, начальник, даешь! Откуда же у свиньи документы? Она же не гражданин!
- Ладно, - говорю. - Сейчас разберемся.
Я все необходимое всегда ношу с собой. Частично в кобуре, частично в серебряной плоской шкатулочке. И вынимаю из шкатулочки припасенный аж с последнего отпуска на юге дубовый уголек и наношу этим угольком на свиной бок знак Иджеббала Зага, подчиняющий всех зверей (кому интересно, может прочитать об этом знаке в книжке про Конана-варвара).
И свинья, естественно, начинает говорить человеческим голосом:
- Я, свинья Митродора, украдена сегодня утром в деревне Чистые Понты у фермера Митрофанова гражданином Сироткиным Пэ Фэ, ранее привлекавшимся к уголовной ответственности за аналогичное преступление...
Дед-Мороз Сироткин Пэ Фэ так охренел, что даже не подумал сопротивляться, потащил свою преступную добычу под моим конвоем в опорный пункт, а спасенная на какое-то время свинья Митродора и в мешке продолжала смело обличать его противоправные деяния.
С протоколом и прочим провозились до темноты. Ребята ругаются: да, мол, воистину ты нам свинью подложил на праздничек! Но ты, Егорыч, конечно, колдун!
Потом я еще нескольких Дедов-Морозов на улице подробно проверил. Потому что под видом Деда-Мороза может запросто скрываться Бабай. Оба старики, оба с мешками - поди разбери! Родители пригрозят ребеночку, что его Бабай заберет, а Бабай услышит, оденется Дедом-Морозом и взаправду заберет. И удастся ли мне после этого вернуть непослушное дитя - еще вопрос. Да и была охота тащиться к Бабаю на восьмой километр!
Завернул в кафе, съел пару беляшей, подогрелся из фляжки. Убеждаю себя, что все хорошо, но убедить никак не могу. Злиться уже из-за этого начал, к людям зря придираться. Вокруг петарды хлопают, ракеты летают, а меня все угомон не берет.
Посмотрел на небо, изучил расположение звезд и планет. Каждая в своем доме, перестановок не наблюдается. Тревожных знамений тоже нет.
Наконец ноги вывели меня к нашему снежному городку. Он у нас маленький, скромный, не то, что в центре. И елка не слишком-то высокая, зато настоящая. И игрушки бумажные, школьниками изготовленные. И скульптуры снежные, не ледяные - грубоватые. Потому что вырезают их местные невеликие мастера. И до сих пор они в снегу ковыряются, потому что у нас вечно все в последнюю минуту доделывают.
И тут меня осеняет.
И тут я догадываюсь, промучившись целый день, что же именно должно произойти и где.
Да здесь и должно. Прямо под моими окнами.
- Здорово, ребята! - приветствую я снежных скульпторов. - Чего по домам не идете?
- Да вот сейчас дракончика водой обольем и пошабашим...
- А вот не могли бы ради общего блага еще маленько потрудиться? Я вам сейчас все растолкую. И коньячок у меня для вас имеется - домашний, не паленый, вкусный...
В общем, еще часок мы с ними провозились, посмотрели на результат работы, я еще малость помудровал над ним, пустил фляжку по кругу - и мы разошлись.
Супруга, конечно, поворчала, что от меня попахивает, но быстро простила. Тем более что и гости начали подтягиваться - Шумаковы, Бубенины, Димитриади, старый бобыль полковник Ерастов. Детки на праздничек внуков подкинули, внуки на лоджии устроили полигон для китайской пиротехники.
А я нет-нет, да и выскочу из-за стола на лоджию - и за внуками присмотреть, чтобы без глаз не остались, и за снежным городком понаблюдать. Объявишься, думаю, никуда не денешься...
Выпиваем, гуся с яблоками делим, телевизор гоняем с программы на программу. Но сколько ни гоняй - там одно да потому. Саша с Лолитой, "нанайцы" и эта... как ее... не к столу будь помянута...
Я на спиртное не особенно налегаю, потому что кимарить мне нынче никак нельзя. Встретили Новый год и по-камчатскому, и по-нашему, и по-московскому. Внуки угомонились и уснули в одежде. Полковника Ерастова проводил к нему на восьмой этаж. Потом вышли все на улицу, к елке. Народ веселится, даром что академики. Песни кричат. Где-то среди них и мой клиент скрывается, только рано ему еще за дело приниматься.
Вернулись домой.
- Ты ложись, - говорит жена. - Не хватало тебе еще с посудой возиться!
- Да нет, - отвечаю, - уберусь пока потихоньку, а уж потом...
Надел фартук, перетаскал все со стола на кухню. С мелкими тарелками покончил, перешел на крупный калибр. В окно то и дело выглядываю. Но уследить все-таки не успел.
Истошный крик слышу на улице. Выглядываю. Снежный городок опустел, все отсыпаться пошли. Один мой бедолага, как и ожидалось, попался. Орет! А куда он денется?
Не спеша надеваю шинель, принимаю официальный вид и выхожу на улицу. Даже понятых мне искать не пришлось - люди от крику на улицу сами повыскакивали.
Подхожу ближе.
- Так вот ты какой, Новогодний маньяк! - говорю. - Нет, граждане, самосуда мы не допустим...
Двадцать лет его ловили или даже больше. Когда я на службу в ментовку (она тогда еще "ментовкой" не называлась) пошел, он уже объявился в городе, Новогодний маньяк.
Человек я, как вы поняли, немолодой, и не могу так свободно рассуждать на всякие сексуально-половые темы, как люди в телевизоре. Все-таки "про это" говорить надо в узкой компании, а того лучше - вообще помалкивать. Но попробую объяснить.
Маньяки бывают всякие - педофилы, зоофилы, некрофилы, геронтофилы, фетишисты - ну да про них во всех газетах пишут.
А наш оказался особо редкой породы - криофил. Любитель холодненького.
Сначала дети стали жаловаться - выпадет снег, скатают они снежную бабу, приладят ей глазки, ручки и нос-морковку, а ночью какой-то гад ее повалит и всю как есть изнахратит. Всю ночь носится по городу и творит свой сексуальный беспредел.
Дальше - больше. Мало ему стало простых снежных баб - приспособился негодяй и к художественным снежным фигурам, поставленным вокруг елки. И так он над ними неистовствует, так лютует! И не смотрит, кто перед ним! Буратино так Буратино! Медведь так медведь! Илья Муромец так Илья Муромец! Царевна-лягушка так царевна-лягушка! Пристроится и долбит так, что они аж трескаются!
Власти тогда встревожились и велели на всякий случай усилить наблюдение за статуей Ленина, хотя гранитом разборчивый криофил брезговал.
И никак не удавалось его поймать, схватить за... Чуть не сказал "за руку". Засады делали. Народных дружинников задействовали. Поставим пост в Октябрьском районе, а он в Кировском себе ледяную оргию устроит. Пасем Кировский, а он уже в Центральном! И не боится ничего. Вот и теперь, когда пошла мода устанавливать на Новый год прекрасные ледяные фигуры рядом с магазинами, на освещенных улицах, он даже их осквернить ухитрялся! Помните ледяного ковбоя в настоящих джинсах возле фирменной лавки? Так сдернул маньяк с ковбоя джинсы-то и опустил!