Страница 7 из 7
В отчаянии Растко пошел к игумену монастыря и открыл ему свое давнее, с детских лет, намерение принять монашеский постриг. Ну почему он должен страдать только за то, что родился в великокняжеской семье?
Вечером афонские монахи, а вместе с ними и Растко, как обычно, отправились в храм на богослужение. Сербские вельможи пошли за ними следом, боясь хотя бы на минуту выпустить княжеского сына из вида. Началась долгая ночная монастырская служба с чтением Псалтыри и пением. Утомленные дорогой, к тому же после сытной трапезы, гонцы и сами не заметили, как заснули под тихое пение. Тогда Растко отделился от поющих, произнес перед алтарем обет иночества, и над ним был совершен обряд пострижения в монахи с именем Савва.
Когда сербские вельможи проснулись и не увидели рядом княжеского сына, они с угрозами обступили монахов и стали требовать, чтобы те немедленно выдали им Растко. И тогда на возвышении (кто-то считает, что это были хоры либо маленькая церковь наверху колокольни) появился юноша в иноческом облачении: только это был уже не Растко, а монах Савва, который больше не принадлежал этому миру.
Савва сбросил вниз свою мирскую одежду, волосы, состриженные во время обряда, и письмо для родителей, в котором просил их не печалиться, а, наоборот, радоваться перемене в его жизни.
С этого времени, примерно с 1191 года, начинается время подвигов Саввы Сербского, тогда еще – одного из афонских монахов.
Гора Афон на одном из полуостровов Халкидики (на юге Македонии) в первые века христианства служила приютом для многих одиноких монахов-отшельников.
В конце X века святой Афанасий Афонский построил здесь первый общежительный монастырь, рядом появились и другие обители. Прошло меньше ста лет, и в уставе византийского императора Константина Мономаха Афон уже назван Святой Горой, и не только по обилию на нем монастырей.
«Оставаясь всегда верными заветам и преданиям христианских аскетов и пустынножителей, афонские иноки были строгими ревнителями учения Православной Церкви и просвещенными его защитниками», – пишет известный византолог и исследователь Греко-Восточной Церкви И. И. Соколов.
Православные монахи называли Святую Гору Афон своим монашеским раем, домом Божиим на земле, вратами небесными, царством иноков-черноризцев, это был оплот Православия.
К тому времени, как здесь появился Савва Сербский, на Афоне было примерно шестьдесят монастырей, как действующих, так и разрушенных арабами или морскими пиратами. В большинстве своем обители принадлежали Византии и грекам, но также на Святой Горе жили монахи-болгары, иверы (грузины), русские – это было одно большое многонациональное православное монашеское братство.
Управление афонскими монастырями и всеми земельными владениями на Афоне осуществлял особый совет (протат), в который входили игумены крупных монастырей и наиболее авторитетные старцы. Протат под председательством главного из членов совета, прота, занимался распределением ежегодных пожертвований, поступавших на Афон из императорской казны, восстановлением разрушенных монастырей, при необходимости – расселением вновь прибывших иноков.
По всей Афонской Горе быстро разнесся слух, что у них, презрев мирскую славу, поселился сын великого сербского жупана. На праздник
Благовещения настоятель греческого Ватопедского монастыря, одного из самых крупных и процветающих на Афоне, пригласил Савву к себе и сообщил, что по решению протата он должен переселиться в эту греческую обитель.
Прожив какое-то время в Ватопеде, Савва взял у игумена благословение осмотреть и другие афонские монастыри; особенно ему хотелось посетить живущих в горах монахов-отшельников.
«…Иные поселились на высотах вместе с оленями. Открытое небо было для них храмом; Христа зрели в душах своих. Их тесные кельи были украшены только травой; слух их оглашался шумом дерев и пением птиц; они насыщались чистым и благоуханным воздухом и всегда веселились Божественным желанием. Возвышаясь выше земли и земных попечений, они казались богаче самых великих богачей» – такие рассказы об афонских пустынниках слышал тогда еще Растко в отцовском доме от русского монаха Никанора.
Игумен Ватопеда предоставил Савве опытных проводников, и они смогли подняться на самую вершину Святой Горы. Не об этом ли вспомнит Савва, когда будет составлять свой монастырский устав, где напишет и об отшельниках: «Как быстрокрылые орлы, возлетели на небо, оставивши нам образ своей добродетельной жизни, дабы все хотящие иночествовать в Боге последовали стопам их».
Несколько дней и ночей Савва провел в молитвах на вершине Святой Горы, откуда разглядел тропинки к самым тайным кельям афонских монахов-пустынников. Некоторые афонские старцы жили в полном уединении, другие имели несколько учеников и проводили жизнь в скитах, наподобие маленьких пещерных монастырей.
Савва везде побывал, даже в самых уединенных пещерах, прося у старцев духовных советов и молитв. Все было именно так, как он и представлял по описаниям русского монаха: «Они свободны были от всего; не занимались ни земледелием, ни виноградниками, ни торговлею; не имели ни дел, ни забот житейских, но единственным их занятием были молитвы, слезы, всегдашнее прилепление ума к Богу».
Потрясенный встречей с этими человеками Божиими и Ангелами во плоти, Савва, вернувшись в Ватопед, просил благословения игумена тоже вести отшельническую жизнь.
«Чадо! Нельзя не утвердившемуся в первых степенях общего жития послушанием касаться самого верха иночества – молчания и уединенной жизни; рано тебе жить самому по себе; ни по времени, ни по возрасту тебе не нужно этого искать, – сказал ему опытный в духовной жизни игумен, – все хорошо в свое время».
Савва остался в Ватопеде, стараясь вести в стенах монастыря такую же строгую жизнь, какую видел в пещерах афонских старцев: питался хлебом и водой, приучил себя босым ходить по острым камням, взял на себя послушание развозить хлеб в отдаленные скиты.
Все это время Савве приходили письма из дома и богатые дары на Афон. Родители умоляли его хотя бы ненадолго приехать в Сербию. Но Савва понимал, что он не готов для подобных встреч и в письмах на родину умолял престарелых родителей лучше самим подумать о спасении души и принять монашество.
И великий сербский князь Стефан Неманя решился. Собрав своих главных советников, он объявил им о решении оставить престол, зачитав вслух письмо от младшего сына. «Прими мой добрый совет и, оставив земное царство и богатство, иди путем смирения и вселись со мною в пустыни. Здесь, упразднившись от всего молитвою и постом, ясно уразумеешь Бога. А если не примешь моего совета, то не надейся более видеть меня в этой жизни», – согласно житию, написал отцу Савва.
Для княжеских подданных это известие было как гром среди ясного неба. Сербы привыкли жить под защитой своего князя Стефана, освободившего народ от вассальной зависимости от Византии. Доблестный жупан не только отвоевал обратно всю Сербию и Боснию, но даже захватил и часть греческих земель. О князе Стефане Немане говорили, что, когда он вел свое войско в сражение, впереди него мчался и помогал побеждать сам святой Георгий Победоносец.
Конечно, всем хорошо было известно о щедрых пожертвованиях князя и его супруги Анны на сербские монастыри и храмы, в их доме часто видели паломников, которые проходили через сербские земли в Иерусалим, в Константинополь, на Афон. Но чтобы великий князь, находясь в полном здравии, и сам решил принять монашество? В те времена, как правило, правители облачались в схиму только на смертном одре, да и то если успевали это сделать.
Двадцать пятого марта 1195 (или 1196) года Стефан Неманя официально сложил с себя достоинство великого жупана, передав престол своему сыну Стефану. В стенах основанного им монастыря Святой Богородицы в Студенице бывший сербский правитель принял монашеский постриг с именем Симеон. Его супруга Анна тоже стала монахиней в одной из женских обителей с именем Анастасия.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.