Страница 6 из 8
Что-то подобное произошло и с Феодорой, которая, по словам современников, обладала редкой красотой, покладистым характером и необычайно любила своего супруга. Как писал о царице Продолжатель Феофана, она «пылко любила своего мужа…», причем до конца дней.
Феофил, сын византийского императора Михаила II Травла и царицы Феклы, действительно имел немало достоинств, за которые его можно было полюбить. Отец объявил его императором, едва Феофилу исполнилось семь или восемь лет, и подростком он уже возглавлял конный отряд и храбро участвовал в сражениях против вождя массового восстания в Византии Фомы Славянина.
Наставником царевича был известный своей ученостью философ и богослов Иоанн Грамматик. Феофил получил прекрасное образование – любил литературу и музыку, сам сочинял церковные гимны и был большим ценителем красоты во всех ее проявлениях.
Феофил стремился, чтобы у него все было самым лучшим: роскошные дворцы, одежда, украшения, – и желал стать для своих подданных идеальным правителем. Лишь одно омрачало прекраснодушные порывы Феофила: его отца, императора Михаила II Травла, в народе считали цареубийцей и царевичу было суждено унаследовать запятнанный кровью трон.
В юности отец Феофила, Михаил, был другом императора Льва V Армянина. Они вместе делали военную карьеру и даже по характеру во многом были похожи: оба малообразованные, зато храбрые вояки, честолюбивые, жадные до денег и власти.
Их крепко связывала особая мужская соревновательная дружба, когда успехи одного подстегивают самолюбие другого.
Лев первым достиг вершины власти, став византийским императором. Михаил занимал при нем высшие должности, стал патрицием и начальником федератов (общин), считался одним из самых влиятельных и богатых людей в Константинополе.
Император Лев V стал даже крестным отцом, «восприемником от купели», Феофила, сына Михаила.
Но постепенно отношения между друзьями разладились, и они превратились в непримиримых врагов. Император заподозрил Михаила в измене и установил за ним слежку. Доносчики предоставили записанные разговоры в кругу вельмож, где Михаил рассказывал компрометирующие истории из юности императора и хвастливо утверждал, что скоро сам станет царем.
Отец Феофила был взят под стражу и приговорен к казни. Приговор должны были привести в исполнение сразу же после празднования Рождества 820 года.
Утром, когда император Лев V стоял на праздничной службе в храме Святой Софии, на него с оружием набросились заговорщики, сторонники Михаила. Император попытался спрятаться в алтаре, схватил цепь от кадильницы (другие утверждают – большой крест), чтобы защищаться, но убийцы следом за ним ворвались в алтарь.
Продолжатель Феофана описывает, что происходило дальше: «…Они бросились на него скопом и ранили, ведь царь оборонялся и материей креста отражал их удары. Но, словно зверь, постепенно слабел он под сыпавшимися отовсюду ударами, отчаялся, а увидев, как замахнулся на него человек огромного, гигантского роста, без обиняков запросил пощады и взмолился, заклиная милостью, обитающей в храме. Был же этот человек родом из крамвонитов (народность в Византийской империи. – Ред.). И сказал он: „Ныне время не заклинаний, а убийств", – и, поклявшись Божией милостью, ударил царя по руке с такой силой и мощью…»
Императора Льва зарубили прямо в алтаре храма Святой Софии, «оставив тело валяться, словно булыжник». После этого заговорщики освободили Михаила из темницы и прямо в кандалах, так как второпях никто не мог найти ключей, посадили на царский трон, объявив императором Михаилом II.
«В середине дня, когда молва о случившемся уже распространилась повсюду и едва удалось разбить молотом кандалы, царь, не омыв рук, не обретя в душе страха Божия и вообще не успев сделать ничего необходимого, отправился в великий храм Божий, дабы получить венец от руки Патриарха и сподобиться всенародного провозглашения», – рассказывает Продолжатель Феофана.
Сам Михаил не принимал непосредственного участия в жестоком и подлом убийстве императора Льва V, но всем хорошо запомнилась лихорадочная спешка его венчания на царство и то, как он гордо в окружении своих сторонников шествовал в тот день по улице, «будто увенчанный победой атлет». И конечно, залитый кровью алтарь в храме.
«Миро оттуда верующий может собрать губкой, а вот цвет крови изменить нельзя» (Продолжатель Феофана).
Феофил был еще ребенком, когда случилось зверское убийство его крестного, изгнание в ссылку супруги императора Льва V и оскопление его сыновей (один из мальчиков после этого умер), чтобы они не могли претендовать на трон.
Он был единственным наследником императора Михаила II, но все, что происходило вокруг, имело мало общего с книжными представлениями о справедливых христианских правителях.
В 823 году умерла мать Феофила, царица Фекла. И его отец совершил поступок, снова вызвавший возмущение христиан: он пожелал взять в жены Евфросинью, дочь императора Константина VI, которая еще в детстве вместе с матерью приняла монашество. Должно быть, женитьбой на особе царских кровей Михаил II хотел узаконить свое правление в глазах тех, кто по-прежнему считал его самозванцем.
Монахиню Евфросинью разыскали в монастыре на острове Прйнкипо, привезли в Константинополь и сделали императрицей.
По сведениям византийских историков, именно мачеха надоумила Феофила устроить тот самый выбор невесты с золотым яблоком. Возможно, царь хотел лишний раз подчеркнуть, что для него, в отличие от отца, происхождение супруги не имеет значения, а важны только ее красота и добрый нрав.
Второго октября 829 года византийский император Михаил II Травл, процарствовав девять лет, умер от болезни почек, и на трон официально взошел его сын Феофил. А в 830 году в церкви Святого Стефана в Дафнийском дворце Константинополя состоялось венчание Феофила и Феодоры, после чего вся столица отпраздновала их свадьбу всенародными пирами.
Родственники императрицы перебрались в Константинополь и заняли при дворце почетные должности. Мать Феодоры получила чин «опоясанной патрикии» (высокое придворное звание, дающее право на свободный вход во дворец, а также на ношение отличительного знака – пояса). Братья Петрона и Варда сделали стремительную военную карьеру. Сестры удачно вышли замуж за императорских сановников.
И все-таки император обращался с активными родственниками Феодоры довольно строго, стараясь держать их на почтительном расстоянии.
Продолжатель Феофана упоминает, что однажды Феофил уличил брата императрицы Варду в каком-то проступке, и тот «во время обычного царского выхода бит шестьюдесятью ударами возле орология (солнечных часов. – Ред.)». Пресекал он и попытки родни Феодоры наладить семейный бизнес, используя имя императрицы.
Как-то, отдыхая на террасе с видом на море, император Феофил обратил внимание на тяжело груженный корабль и поинтересовался, чье это судно и что оно везет. К своему великому удивлению он получил ответ, что корабль принадлежит августе Феодоре. Император все понял и на следующий день со своей свитой отправился в гавань, где судно стояло на якоре.
Обращаясь к придворным, среди которых было немало родственников Феодоры, он задал вопрос: имеет ли кто-нибудь из них нужду в хлебе, вине или какой-нибудь другой домашней провизии? А так как все озадаченно молчали, император повторил свой вопрос во второй и в третий раз. Наконец, придворные с трудом выдавили в ответ: никто ни в чем не нуждается, имея счастье жить под властью такого императора, и поинтересовались, почему он их об этом спрашивает.
«Неужто не знаете, – сказал он, – что августа, моя супруга, превратила меня, царя Божией милостью, в судовладельца». «А кто когда видел, – прибавил он с душевной горечью, – чтобы ромейский царь или его супруга были купцами?» – передает Продолжатель Феофана речь разгневанного императора.
После этого Феофил приказал спустить с корабля людей, а само судно немедленно предать огню вместе с парусами, якорями и всем торговым грузом. «Немало слов сказал он позже, осыпал свою госпожу всевозможными оскорблениями и даже пригрозил лишить ее жизни, если только уличит в чем-нибудь подобном», – пишет Продолжатель Феофана, и, похоже, царский гнев в первую очередь был направлен на дорвавшуюся до власти родню императрицы.