Ловцы трепанга

Ханс принялся за поиски этих удивительных крабов, но безрезультатно. Зато он вознаградил себя находкой десятка кокосовых орехов, которые Ван-Горн тут же разбил топором.

К общему сожалению, орехи оказались не совсем спелыми; они дали только немного молока, очень нежного на вкус, и еще меньше сока, похожего на сливки.

Юноши не удовольствовались только орехами; они сбили несколько птиц. Мясо их, правда, несколько жесткое, составило все же прекрасный завтрак, которому путешественники воздали должное.

В полдень капитан подал знак к отплытию. Ураган уже давно стих, волнение на море улеглось, и теперь наши моряки могли без опаски пуститься снова в далекое плавание. К тому же неблагоразумно было надолго задерживаться на этом острове, совершенно лишенном пресной воды, да еще посреди залива, редко посещаемого кораблями.

Капитан хотел поскорее достичь Торресова пролива и пробраться оттуда в Молуккское море до того, как выйдут все припасы. Да и ураган мог снова захватить их, а ни у кого не было охоты подвергаться снова таким опасностям, как в предыдущую ночь.

Путешественники подняли парус, проскользнули через канал и, выйдя в море, взяли курс на северо-восток. Капитан хотел держаться как можно дальше от разбросанных по проливу групп маленьких островов, населенных еще совсем дикими племенами.

Ветер дул с юго-запада, подгоняя шлюпку к Торресову проливу. Она легко скользила по волнам, набирая все большую скорость.

Атолл и примыкавшие к нему коралловые косы остались далеко позади. Перед глазами капитана расстилалась морская ширь. Вокруг не было видно ни земли, ни парусов какого-нибудь корабля.

Ханс, свесившись с носа шлюпки, смотрел в прозрачные воды, удивляясь проплывавшим в глубине странного вида рыбам.

Чаще всего мимо проплывали стаи парусников, названных так благодаря их сильно развитым плавникам; они выставляют их на поверхность воды и, забирая ими ветер, движутся как будто при помощи парусов. Стаи плыли к северо-востоку. Изредка то та, то другая рыба выставляла из воды свой костистый рог, каждую минуту готовая пустить в ход это данное ей природой оружие. Этот рог сближает парусника с другой породой рыб — меч-рыбой, но разница между ними та, что у парусников рог округлен, а у меч-рыбы он плоский.

Несмотря на не очень большие размеры — редко они достигают и четырех метров, — парусники неумолимые враги больших рыб; они не боятся нападать на акул и кашалотов и наносят им часто смертельные удары. Иногда парусники нападают и на суда, принимая их за больших рыб.

Дальше шлюпке повстречались громадные мурены, плававшие почти на поверхности воды. А на самой поверхности, свешивая в воду свои длинные щупальца, покачивалось множество медуз, своеобразных моллюсков, похожих на вывернутый кошель; размеры некоторых из них доходили до размеров обыкновенного зонтика.

— Корнелиус, посмотри, какие громадные медузы, — позвал Ханс старшего брата.

Братья с интересом принялись рассматривать эти плавающие на поверхности океана зонтики.

— Есть медузы и побольше этих, — вмешался капитан. — А самое удивительное — это то, что они светятся так, будто внутри этого кошеля находится электрическая лампа.

— Они совершенно студенисты?

— Скорее — пузырчаты. В воде они раздуваются, расширяются, но только возьмешь их, в руке остается лишь что-то вроде бесцветной тряпки. Когда медуза в воде, ее вес можно определить в восемь—десять килограммов, а вытащенная из воды она тянет едва двадцатую долю. Какие они бывают громадные, можно судить по тому, что в Бомбее лет двадцать тому назад прибой выбросил на берег такую грандиозную медузу, что в течение нескольких ночей ее совсем увядшее тело освещало берег на далекое расстояние.

— Какие же у нее были щупальца?

— Говорят, они достигали двадцати метров.

Шлюпка продолжала плыть к выходу из залива. Но Ван-Горн, несмотря на то, что не отрывал взора от раскрывавшейся дали, нигде не мог заметить никакой земли.

Во время пересадки с затонувшей джонки никто не успел захватить никаких приборов, с помощью которых теперь можно было бы определить точно положение шлюпки и ее курс. Только маленькая буссоль, захваченная капитаном, убеждала его в том, что рано или поздно они выберутся из залива и попадут в Молуккское море.

День прошел без всяких происшествий. На горизонте ни разу не открылись ни мачты корабля, ни скалы берега.

С приходом ночи океан расцветился так же, как и в предыдущую ночь. Но на этот раз море было спокойно, ночная тьма не так густа, и зрелище фосфоресцирующего моря также изменилось. Вода за кормой переливалась тысячами огней, но уже не вставали такие величественные световые облака, как накануне.

Несмотря на то, что это зрелище не представляло уже новизны, Ханс и Корнелиус не могли оторвать от него глаз. То и дело они опускали руки в воду и любовались стекавшими с них брильянтовыми каплями.

В полночь свечение внезапно прекратилось. Поверхность моря потемнела, как будто ее покрыли смолой.

Около двух часов ночи капитан и малаец, успев уже отдохнуть, собирались сменить на вахте Ван-Горна и Корнелиуса. Внезапно, почти одновременно, все увидели вдалеке, на большом еще от них расстоянии, светящуюся точку почти у самой воды.

— Не огонь ли это фонаря? — спросил Ван-Горн.

— Не думаю. Он лежит слишком низко на воде, — ответил капитан, не спускавший глаз с этого огня.

— Может, это лодка дикарей?

— Нет, это огонек не с лодки, — скорее, с берега какого-нибудь островка. Присмотрись, дядя: он совершенно неподвижен, — сказал Ханс.

— Как вы думаете, капитан, мы вышли уже из залива?

— Возможно, что уже вышли. Мы уже тридцать шесть часов в пути и оставили за собой немало миль, особенно во время урагана.

— Тогда этот свет вполне может быть фонарем какого-нибудь корабля. В Торресовом проливе корабли не редки. Хоть пролив и очень опасен для плавания, но многих прельщает возможность не огибать все австралийское побережье и тем сократить себе путь.

— Да, это так, но я почти уверен, что это не корабль. А, смотри, немного северо-восточнее загорелся такой же огонек.

— Да это дикари! — воскликнул Ван-Горн.

— Неужто опять австралийцы? — подхватил Корнелиус.

— Нет, не австралийцы; у них нет лодок. Это лодки жителей одного из островов Торресова пролива. Туземные моряки — хорошие мореходы, и они пускаются в своих лодках далеко в открытое море, — ответил капитан.

— Без компаса?

— У них, конечно, нет никаких приборов, но они отлично находят направление, определяя его по звездам или руководствуясь инстинктом, а инстинкт ведет их так же хорошо, как перелетных птиц.

— Они совершенно дики?

— Не все, но есть среди них еще совсем дикие племена и даже людоеды. Я предпочел бы не встречаться с этими дикарями: они очень смелы и коварны.

— Так наше положение не очень-то улучшилось?

— Ну, смущаться пока нечего: у нас есть оружие, и в случае надобности мы сумеем защитить себя, — успокоил Корнелиуса капитан. — Иди отдохни и не бойся дикарей. Я не спущу глаз с этих огней.

Ван-Горн и юноша вытянулись на дне шлюпки, а капитан сел за руль, передав Лю-Хангу шкот.

Две яркие точки все еще мерцали на горизонте, уходя, как и шлюпка, на север.

Капитана охватывало все большее беспокойство; чем дальше, тем больше он убеждался в том, что огни принадлежат лодкам туземцев, встречи с которыми он так хотел избежать.

Он зорко следил за малейшим движением этих огней, боясь обнаружить, что расстояние между ними и шлюпкой уменьшается. На всякий случай, во избежание неожиданного абордажа, капитан велел Лю-Хангу держать наготове ружье. Но расстояние не только не уменьшалось, но даже одно время увеличилось: огни стали видны менее явственно.

Около трех часов утра один из огней потух, но другой, продолжавший гореть, стал приближаться к шлюпке.

— Ты ничего не слышишь? — спросил капитан Лю-Ханга.

— Нет. Но, по-моему, фонарь держится теперь прямо за нашей кормой.