Паром

Пессимизм — лучше уныния. Пессимизм — тоска по полюсу добра, следовательно, признает его существование. Уныние вообще не видит никаких полюсов.

В парикмахерской. Постригся. Спрашиваю:

— Сколько?

— Сто рублей.

Я молча заплатил и уже собирался выходить.

— Вы пенсионер? — вдруг спрашивает парикмахер.

— Да.

Он возвращает мне пятьдесят рублей. Оказывается, есть закон, по которому в парикмахерской пенсионеров должны обслуживать за полцены. Удивляюсь честности парикмахера. Я же ни на что не претендовал. Кстати, больше я его никогда не встречал, хотя неоднократно заходил в эту парикмахерскую. Возможно, не попадал в его смену, а может быть, его уволили.

В детстве было приятно притронуться к дереву, прислониться к нему, обнять его и особенно залезть на него. Удовольствие от карабкания по веткам, как я сейчас вспоминаю, превосходило цель — доползти до плода. Думаю, в детстве наша психическая организация более чуткая. Это бессознательное лечение, гармонизация души.

Знаменитое рассуждение Достоевского, что если Христос и истина не совпадают, то он с Христом, а не с истиной. Полемическое недоразумение, ибо для верующего Христос и есть истина, и никакого раздвоения не может быть, можно просто отпасть от веры.

Ютился под кремлевской стеной, в результате выстроил себе прекрасный особняк. Мораль — знай, под какой стеной ютиться.

— Я не настолько храбр, чтобы быть простодушным, — сказал он.

Простодушие — безотчетное, соприродное приятие Божьего мира. Простодушный может быть храбрым, трусливым, умным или глупым, но приятие мира сильнее этих свойств.

Сидят два друга, разговаривают и пьют. И вдруг один из них страшно обхамил другого. Тот молча встал и ушел. И больше с ним никогда не встречался. Обхамивший закомплексовал. Он стал подсылать к нему знакомых с тем, чтобы тот простил его и они снова подружились. Тот, кого обхамили, уклонялся от возобновления дружбы и встреч. Обхамивший упорствовал в течение трех лет. Он был страшно самолюбив, и в том, что его друг после хамского обращения молча встал и ушел, он почувствовал невыносимое презрение к себе, чего, кстати, не было.

Наконец, бывший друг сдался. Опять сидят в кафе, и пьют вместе, и разговаривают. Обхамивший начинает тихо раздражаться. Да, я его случайно обхамил, думает он, но сколько унижений я вынес, прежде чем он меня простил! А что это мне дало? Ничего! Сидим, пьем. И он выходит из себя и говорит:

— Все-таки ты говно, что простил меня.

— Зачем же ты столько лет пытался со мной встретиться?

— А вот для того, чтобы сказать тебе это.

Цель революции — сравнять качество народа с качеством правительства. В силу страшной войны и многих других обстоятельств качество народа в октябре семнадцатого года было намного ниже качества правительства при всех его слабостях. Октябрьская революция победила, и качество нового правительства сравнялось с качеством народа, снизилось с большим запасом. Во время бархатной революции в Чехословакии качество народа было выше качества правительства, и он заменил правительство на новое, которое стало выше качеством, сравнялось с качеством народа.

Можно сколько угодно проклинать Сталина, но он честно доложил дьяволу:

— С человеком можно сделать все что угодно!

Английский джентльмен — это когда упорядоченный человек дает пример неупорядоченным людям. Русский интеллигент — это когда упорядоченный человек дает пример неупорядоченному государству.

Тот, кто хамит здесь, где-то там холуйствует.

Равнодушный непобедим — вот в чем трагедия.

Он сказал:

— Гуляя по Иерусалиму, встретил хрупкую девушку-солдата с автоматом. Хотелось ее нежно разоружить.

Он настолько презирал людей, что никогда им не лгал.

Терпимость хороша, но вспыльчивость полезней для здоровья.

Многие американцы любят сидеть, задрав ноги на стол. Это, может быть, знак победы динамики над раздумьем, над местом раздумья — столом.

То, что над недостатками страны еще хочется смеяться, означает наличие надежды на ее выздоровление. Если над страной уже не хочется смеяться, значит, это погибшая страна. Над погибшими не смеются.

Этот поэт — актер, играющий Гамлета. Ужас заключается в том, что он сам для себя пишет текст Гамлета.

Бог — тоска по смыслу.

Рабство вполне производительно при строительстве пирамид, но уже при разведении кур оно непроизводительно. Нужно душу вкладывать. Вот почему при советской власти нам удавались грандиозные пирамиды индустрии, а с курятиной было плохо.

Иногда потрясаешься, когда явно глупый человек вдруг осуществляет сложную комбинацию обмана. Видимо, дело вот в чем. Нравственный человек вообще не играет в аморальные игры, тогда как человек бессовестный всегда в них играет. Его слабый в общечеловеческом смысле ум в аморальных комбинациях достигает определенной изощренности.

Все существенное, что сказано о жизни, сказано людьми, которым не хватало ловкости жить.

После болезни, вероятно, вследствие малокровия, стал деликатней с людьми.

Истинный алкоголик, если он трезвый, трогательно стесняется пьяных людей.

Русский человек, рискуя карьерой, не возразит начальнику, но из зависти, рискуя жизнью, подожжет коровник соседа.

Чем более необычайное событие описывается в рассказе, тем более обычными реальностями надо его окружить.

Все починяют телевизоры, но никто не починяет головы, поврежденные телевизором.

Его сильный ум справляется с плохим знанием языка, заставляя его говорить почти афоризмами. Афоризм обходится главными словами.

— Ваше последнее желание перед тем как войти в клетку с тигром?

— Накормите его хорошенько.

Арфистка-аферистка.

И вдруг по какому-то волшебству в России все перестали воровать. Страна оцепенела. Никто не знал, что делать.

Пониженность духовной жизни приводит к активности физиологической жизни. Мой сумасшедший дядюшка всегда отличался невероятным аппетитом.

Боевитость — советская черта, даже если это антисоветская боевитость.

«Евгений Онегин» — кроме всего величайший гимн нормальности. Возможно, Пушкиным двигал подсознательный страх перед безумием. Сама онегинская строфа — законченная красота нормальности. Не раз испытывал, как она меня умиротворяет. В ней почти математическое доказательство приемлемости жизни.

Вдохновение — чудо. Всякий настоящий художник, вдохновенно написавший ту или иную вещь, мог бы сказать; сам бы я с этим не справился.