Страница 10 из 20
Парень опустил глаза и понуро кивнул.
– Отец, значит, на фронте погиб.
– Да… И мать тоже.
– Понятно… А чего в засаде то сидел? – иронично поинтересовался Борис.
Словно решившись на давно задуманный шаг, Алексей поспешно вытащил из кармана санаторской тужурки какой-то пакет. Очень бережно вынул и протянул Нефёдову старую пожелтевшую газетную вырезку. Это была статья из ещё довоенной «Правды», в которой рассказывалось о лучших советских военных лётчиках. Заметка была снабжена несколькими маленькими фотопортретами. В одном из газетных героев Нефёдова узнал себя, – на момент съёмки ещё такого же юного, как этот паренёк.
– Распишитесь, пожалуйста, здесь – вдруг попросил Сироткин, указывая на фотопортрет.
Борис смутился, буркнув, что не кинозвезда, чтобы раздавать автографы. Тогда мальчишка, сбиваясь, стал быстро рассказывать, что с пяти лет мечтал стать военным лётчиком, и собирал старые газеты и журналы, в которых рассказывалось об известных полярниках и асах.
– В лётном училище преподаватель по тактике воздушного боя часто нам про вас рассказывал. Например, о том, как 18 сентября 1938 года вы уничтожили франкисткий «Хейнкель», не дав ему отбомбиться по Мадриду. А потом в одиночку схватились с четырьмя «Мессерами»: одного сбили, а другой таранили. Благодарные жители Мадрида даже прозвали вас «Тореро»!
– Хм… – в лёгком замешательстве Борис не знал, что сказать.
Столь поразительная осведомлённость нового знакомого вконец смутила его. Хотя, конечно же ему было приятно. Только Борис привык с иронией относиться к собственной персоне, а потому осведомился:
– А о том, как я потерял один ботинок, сиганув из подбитого «Ишачка»9, вам тоже рассказывали? Да чуть не обделался со страху, когда «Мессеры» вокруг меня кругами ходили, пока я на парашюте между небом и землёй болтался – любопытствовали! А потом, словно в тире из пулемётов по мне, едрень их…
Но паренёк, словно не слышал самоиронии в словах Бориса. С горящими глазами он продолжал взахлёб перечислять легендарные подвиги своего кумира:
– А ваш знаменитый бой на Халхин-Голе! Когда на посадке вас подловили японцы. Их было пятеро, а вы один! Но вы одним залпом «эресов»10 уничтожили сразу три японских самолёта!
– Ты, парень, прям, словно житие святого рассказываешь! – усмехнулся Борис. Чтобы не чувствовать себя музейным экспонатом он принялся расспрашивать лейтенанта о его службе. Парнишка сразу как-то весь погас, и вяло поведал свою грустную историю.
Оказалось, что в санаторий он попал после того, как разбил свой самолёт во время посадки. Обычная история: по неопытности при снижении вчерашний курсант не учёл направление ветра и допустил, чтобы истребитель опасно накренился на одно крыло. В итоге при соприкосновении с землёй правая «нога» шасси подломилась от чрезмерной нагрузки, и самолёт перевернулся – скапотировал. Разбитая машина восстановлению не подлежала. Хорошо ещё, что молодой лётчик отделался небольшим сотрясением мозга и переломом правой ключицы.
Но Алексей не считал себя везунчиком. Ведь после аварии командир полка поставил вопрос о его списании с лётной работы по причине профнепригодности. Чтобы как-то утешить молодого лётчика начальник гарнизонного госпиталя, где Сироткин залечивал полученные травмы, достал для него путёвку в южный санаторий…
Парень сразу понравился Борису: не смотря на внешнюю робость, чувствовался в нём кураж, а это для истребителя очень важно. Обладал ли он талантом успешного воздушного охотника? Это уже другой вопрос. Как и любой настоящий природный дар, задатки аса на 90 % зависят от доставшегося человеку от папы с мамой генетического набора. Есть вещи, которым практически невозможно научиться.
Ещё до войны во Львове Борис дружил с одним пожилым аптекарем. Так у того был такой же старый, как и его хозяин, чёрный кот по кличке «Маркиз». За свою жизнь кот ни разу не выходил из дома на улицу. И, тем не менее, аптекарь не раз с восхищением рассказывал Нефёдову, как, едва заслышав сквозь распахнутую форточку свист голубиных крыльев, ленивый домашний любимец в мгновение ока преображался в дикую пантеру. Чёрной кометой он бросался к подоконнику и начинал «охотиться» на разгуливающих за стеклом по карнизу птиц. А ведь его никто не мог научить этому, ибо в дом «Маркиз» попал месячным котёнком. Точно также удачливым воздушным бойцом надо родиться, хотя и сильное стремление человека к заветной цели, конечно, тоже сбрасывать со счетов не стоит. А по Алексею было видно, что он буквально бредит авиацией.
С этого дня Нефёдов и его новый знакомой стали много общаться, а вскоре сделались хорошими друзьями. Нефёдов много давал Сироткину профессиональных рекомендаций. Так бывалый ветеран щедро поделился с начинающим лётчиком своими заповедями ремесла: «Будь, как вор на ярмарке – истребитель должен всё видеть и везде поспевать. Страхи и ограничения – по боку! В воздухе ты сам себе голова. И в то же время нет ничего важнее для истребителя товарищеской взаимовыручки. Тот, для кого личная слава важнее жизни друга, не имеет чести».
А вот от разговоров о собственной героической биографии Борис старался уходить. То, что за свою карьеру он сбил много самолётов, означало всего лишь, что свою работу он делал добросовестно, и не более того. Профессия лётчика-истребителя требует виртуозного мастерства, тем не менее, это не спорт, а тяжёлая и кровавая работа. Уничтожая неприятельский «Мессер» или «Юнкерс», Борис всегда отдавал себе отчёт в том, что это не просто очередная звёздочка на фюзеляже его ястребка, а чьи-то погубленные жизни. Как солдат, он обязан был выполнять свой долг, но чисто по-человечески часто сожалел о том, что экипажу подбитого им самолёта не удалось спастись на парашютах. Но Алексей ещё жил представлениями юного романтика и хотел слышать только о подвигах и приключениях. Когда-то Борис был таким же. Но ему всегда везло на учителей. Помниться в Испании американский наёмник – техасец Мэрион Джойс говорил молодому русскому лётчику:
– Война, это жёсткий бизнес, бой. Но и в бизнесе должна быть мораль, не позволяющая тебе довести разорившегося конкурента до полного банкротства. А тот, кто получает удовольствие, узнав, что разорённый им парень сиганул головой вниз с пятидесятого этажа, однажды превратится в бешеную собаку…
Утром Нефёдов со своим новым приятелем вместе выбегали на зарядку. На берегу моря среди пальм и тропических зарослей был устроен отличный гимнастический городок. Борис демонстрировал молодому приятелю такие трюки на турнике и брусьях, что Алексей только рот открывал от изумления. Сам неплохо сложённый и спортивный Сироткин, тем не менее, с первого раза не мог повторить за Нефёдовым его стремительные вращения и головокружительные пируэты. И Борис с удовольствием учил парня полезным для укрепления мускулатуры и вестибулярного аппарата упражнениям. Когда-то точно также с ним занимался его аэроклубовский инструктор Степан Лапатуха…
*
Практически с первого дня курортной жизни Борис с нетерпением ожидал, когда к нему приедет жена с сыном. И вот была получена долгожданная телеграмма из Москвы. Ольга и Игорёк выезжают поездом завтра в 10 часов вечера. Вообще-то путёвки на такие курорты, как Ессентуки, Кисловодск и Сочи считались громадным дефицитом. Даже статус Героя Советского Союза не всегда помогал их пробить. Число заявок из частей намного превышало количество мест в хороших ведомственных домах отдыха. Поэтому большинство лётчиков, которым требовалось санаторно-профилакторное лечение, довольствовались санаториями общего типа, расположенными в лучшем случае на берегу Волги или Селигера. Получить же путёвку на юг для себя, да ещё и на членов своей семьи считалось неслыханным делом. Но для друга самого Василия Сталина не существовало ограничений.
9
Истребитель Поликарпова И-16
10
Реактивные снаряды