Человек Огня

День прошел в постоянной тревоге для Альваро и Диаса, которые, несмотря на непоколебимую решимость сделать все для спасения бедного мальчика, все-таки испытывали мучительный трепет при мысли, что в случае весьма возможной неудачи их дерзкого замысла они все пойдут на жаркое отвратительным людоедам.

Оба привыкли смотреть в лицо смерти, но мысль, что они могут кончить подобным образом и могилой их будет желудок свирепых людоедов, приводила их в содрогание, и они не могли победить гнетущей тревоги, по временам охватывавшей их.

Один только Курурупебо был спокоен и ни на минуту не терял своего хладнокровия, занятый исключительно только добыванием пищи. Вечером он сделал знак своим белым товарищам, чтобы они следовали за ним.

Они находились против южной стороны деревни, тогда как дверь, в которую они должны были войти, помещалась с западной стороны. Надо было обойти крутом, и индеец повел их через лес. К полуночи они уже подошли к поляне, на которой раскинулась главная деревня тупи.

Курурупебо достал свои стрелы, пропитанные смертельным ядом вульрали, осмотрел их и, вложив одну в граватану, сказал:

— Идем. Курурупебо готов.

Ночь была темная, так как все небо было покрыто облаками. Только в воздухе мелькали по временам светящиеся насекомые, пронизывая мрак, господствующий в лесу и на поляне.

Три человека медленно и осторожно подходили к деревне, не спуская глаз с частокола, очертания которого слабо выделялись в темноте ночи. Индеец шел впереди. По временам он останавливался, приподнимался на цыпочки, осматриваясь крутом, потом бесшумно продолжал свой путь.

Через четверть часа они благополучно дошли до ограды, не обратив на себя внимания в деревне. Там, по-видимому, крепко спали. Не слышно было никакого шума, и даже костер, горевший перед карбетом пленников, как будто погас.

Они поползли на четвереньках вдоль ограды, пока не достигли места, где должен был находиться Япи.

— Будет ли он там? — спросил шепотом Альваро.

— Я его знаю много лет и знаю, чего он стоит! — отвечал Диас. Он сорвал траву, приложил ее к губам и издал свист, так искусно подражая голосу кобры, что Курурупебо даже оглянулся, думая, не находится ли где-нибудь поблизости это опасное пресмыкающееся.

Вскоре за оградой раздался такой же свист в ответ. Затем послышался легкий шум, и одна из досок, закрывающих вход, приподнялась, открывая узкий проход, едва достаточный для одного человека.

Курурупебо, держа граватану у рта, вошел первым, за ним пролез Альваро, тоже держа наготове ружье, и последним вошел Диас.

Из темноты появился Япи. Он и Диас быстро обменялись словами:

— Они ничего не заметили? — спросил Диас.

— Нет, — отвечал Япи.

— Все спят?

— Все.

— А воины, стерегущие карбет?

— Тоже спят. Дали потухнуть костру.

— Гарсиа знает, что мы здесь?

— Я мог уведомить его.

— Прекрасно. Идем вперед!

Справа и слева двери возвышались огромные строения, бросавшие густую тень.

Они пошли за Япи медленно, на цыпочках, держась стен хижины. Альваро и Диас чувствовали, как на лбу у них выступает холодный пот и сердце замирает от страха. Однако они слышали сквозь стены, прикрытые пальмовыми листьями, мирный храп обитателей. Они прошли мимо нескольких хижин и уже подошли к площади, где происходило избиение и жаренье пленников, когда Япи внезапно остановился и прижался к стене, съежившись насколько возможно.

— Что такое? — тихо спросил его Диас.

— Мне показалась какая-то человеческая тень за углом того карбета, который находится перед нами, — отвечал он.

— Неужели ты дал себя выследить?

— В моем карбете все семьи спали, когда я вышел.

— Ты оставил дверь открытой?

— Да, повелитель.

Они простояли несколько минут, прижавшись к стене и внимательно прислушиваясь и осматриваясь по сторонам.

— Должно быть, тебе показалось, — сказал Диас и обратился к Курурупебо, который продолжал прислушиваться.

— Ты что-нибудь видел? — спросил он его.

— Нет, — отвечал индеец, — но Курурупебо слышал!

— Что?

— Песок захрустел.

— Я ничего не слыхал.

— Лесной индеец слышит самые тихие звуки, — возразил Курурупебо. — Ничто не ускользает от его ушей. Он слышит даже, как змея ползет в траве.

— Что делать?

— Мы пришли сюда не для прогулки, — сказал Курурупебо. — В мою граватану вложена отравленная стрела, и она тихо полетит в тупи, который нас выслеживает.

Он сделал повелительный знак Диасу, чтобы он оставался на месте. Отойдя от стены, Курурупебо бесшумно перешел площадь и скрылся за утлом.

Прошло несколько секунд мучительной тревоги, и вдруг раздался резкий крик, нарушивший глубокое молчание, господствовавшее в деревне.

Какой-то человек, индеец, бросился на площадь, держась обеими руками за горло. Он зашатался и вслед за тем тяжело повалился на землю. Между тем из всех карбетов высыпали воины, громко и испуганно крича.

— Бежим! — крикнул Диас.

Курурупебо, быстрый как олень, бежал к ним. Тупи преследовали его, потрясая дубинками.

— Я попал в него слишком низко! — успел он сказать Диасу. Они бросились к карбету, следуя за Япи, но со всех сторон уже сбегались тупи.

— Сеньор Виана, стреляйте — или мы погибли! — крикнул Диас. Разумеется, только выстрел мог остановить беспорядочную орду дикарей, готовых броситься на них.

Альваро повернулся и выстрелил прямо в толпу тупи, наполнявших площадь.

Яркий свет и гром выстрела ошеломили дикарей. На мгновение они остановились и затем, объятые внезапным страхом, разбежались с громкими криками в разные стороны.

К несчастью, воины, явившиеся со стороны ограды и слышавшие только звук выстрела, но не видевшие, кто его произвел, в своем беспорядочном бегстве отделили Альваро от его товарищей, и он оказался стиснутым в рядах бегущих.

Поняв опасность и видя полную невозможность догнать товарищей, Альваро инстинктивно бросился на площадь, надеясь, что ему удастся пробежать через деревню и найти другой выход. Смятение и страх, царившие в рядах тупи, а также темнота благоприятствовали ему. Он очутился на площади, где возвышался карбет пленников, но тут, к ужасу своему, увидел, что проход закрыт воинами, прибежавшими с противоположной стороны ограды.

На одно мгновение у него мелькнула мысль заменить ружье палкой и попробовать проложить себе дорогу сквозь ряды индейцев. Но он тут же понял, что было бы безумием с его стороны тягаться с этими людьми, умеющими так ловко действовать своими страшными дубинками.

«Я пойман», — с тоской подумал он.

Он находился возле карбета пленников, дверь которого была прикрыта простой циновкой. Стража, стоявшая у карбета, разбежалась.

«Гарсиа там!» — мелькнуло у него в голове.

Он вошел в карбет, подвигаясь ощупью, так как внутри этой обширной постройки царила полнейшая темнота.

— Гарсиа! Гарсиа! — крикнул он. Какая-то тень зашевелилась в углу.

— Кто меня зовет? — спросил Гарсиа.

— Это ты, Гарсиа?

— Сеньор Альваро! — крикнул Гарсиа.

— Тише!.. Нас накрыли… Все потеряно!

— А Диас? — спросил Гарсиа дрожащим голосом.

— Не знаю… бежал… может быть, убит или взят живым!.. Пусти, я заряжу ружье. Проклятие! У меня было предчувствие, что все кончится плохо!

Снаружи продолжались громкие крики перепуганных дикарей.

Толпы людей, с пылающими ветками в руках, бегали во всех направлениях, потрясая дубинами и разыскивая врагов в узеньких улицах, разделяющих карбеты. По-видимому, дикари были вне себя от ярости, что никого не могли найти. Крики их, переходившие в рев, доносились издалека, но голоса уже становились хриплыми.

«Успели ли бежать Курурупебо и Диас?» — думал со страхом и тоской Альваро, прислушиваясь к крикам.

Он зарядил ружье и стал за дверью, твердо решив дорого продать свою жизнь и застрелить первого же тупи, который осмелится переступить порог.

Гарсиа не был связан, так как у бразильцев не было обыкновения связывать пленников, посаженных в карбет. Поэтому он тотчас же встал возле Альваро, вооруженный палкой, которую нашел в углу хижины, и готовый помогать ему.