Страница 7 из 10
– Всегда. А тут… – Она вздохнула, цыкнула на кого-то, кто сунулся в дверь ее кабинета. – А тут расслабилась, Саня. Сама не помню как!
– Много пила?
– И да, и нет. Но вырубило, представляешь! Володя даже перепугался. Водой мне в лицо плеснул, чтобы разбудить.
– Ты уснула?
– Да, – покаялась она. И тут же заныла. – Так стыдно, Саша! Он мне кольцо подарил, а я как поросенок!
– Так, погоди. – В разбитой голове не складывалось ни единой логической картинки, все как-то глупо громоздилось и наскакивало одно на другое. – Но ты же была за рулем! Как ты вообще могла пить?!
– Не знаю, – буркнула она недовольно. – Навеяло. А за руль я не села. Мы на такси возвращались. А сегодня рано утром Володя мне машину перегнал.
– Ты что же, Володю уже и в страховку вписала?! – прошипел Лавров, закатывая глаза.
– Она у меня без ограничения! Не начинай, Лавров. В общем, так… – Она вдохнула, выдохнула, еще и еще раз, а потом подвела черту. – Замуж я за него все равно пойду. Нравится тебе или нет, но пойду. А то, что я вчера напилась… так это от счастья!..
Саша не поленился, сходил в прихожую, положил телефонную трубку на аппарат, чтобы не разбить ее о стену. По дороге в кухню, где уже напевал Жэка, стало быть принял соточку, завернул в ванную.
– Ну и рожа! – ахнул он своему отражению в зеркале.
Бледные щеки, обметавшиеся губы, голова перебинтована, в центре лба под бинтами угадывалась громадная шишка. Саша выдавил немного зубной пасты на щетку, чуть поерзал ею по зубам, прополоскал рот, умылся, высушил лицо полотенцем и пошел в кухню.
Жэка смастерил незатейливый салатик из огурцов, помидоров, лука и оливкового масла. Нарезал толстыми ломтями сыр и колбасу. Накромсал хлеба. В тарелке оказался только салат. Все остальное валялось на разделочной доске.
Варвар! Холостяк! Старый опер! Какая с него сервировка.
– Что ты как дикарь, Жэка? – проворчал Лавров, перекладывая сыр с колбасой в тарелку. – Ведь не на скамеечке же в парке! – И снова добавил: – Дикарь!
– Че, Машка разозлила? – догадливо подмигнул Заломов и сноровисто налил по стопке. – Слышал, слышал ваш разговор. Че она? Чудит?
– Замуж собралась! – фыркнул Саша, не став врать и отнекиваться. Жэка был своим и многое знал.
– Опять?! – вытаращился Жэка сквозь слезу, пробитую только что опрокинутой рюмкой. – В который раз уже?!
– В третий!
Саша, морщась, выпил. Не потому что хотелось. Потому что верил, что станет лучше.
– Во дура, а! – почти с восхищением выдохнул Заломов, схватил кусок колбасы, закинул в рот. – Вот скажи, Саня, почему все бабы дуры, а?! А Машка твоя особенно!
– Она не моя, – слабо возразил Лавров, привалившись к стене в любимом своем уголочке.
– А вот и зря, что не твоя! – Жэка похлопал себя по карманам. – Блин, сигареты купить забыл.
– И хорошо. Нечего у меня тут дымить. – Лавров прислушался к головной боли. Кажется, чуть стихла. – И вообще… Когда здоровьем займешься, Жэка? Ты же молодой еще, по сути, мужик. А выглядишь…
– Ты не моя бывшая жена, чтобы мне нотации читать, – обиделся вдруг Заломов и, не предлагая Лаврову, выпил в одиночестве. Зажевал огурчиком, поморщился, потом проговорил, приложив к груди растопыренные ладони: – Понимаешь, Саня, я такой, какой я есть! Я другим не могу быть! Не могу, понимаешь! Мне комфортно в моей шкуре! Кому-то она не нравится, кого-то не устраивает, дурно пахнет, не стильная, а мне в ней комфортно! Она полностью меня устраивает. А что касаемо здоровья…
Лавров вовремя прикрыл свою рюмку ладонью, потому что Жэка частил, наливая еще по одной.
– Что касаемо здоровья, Саня… Так что здоровым буду, что болеть стану, помирать мне все равно в мой час. Как он пробьет, так и помру, Саня. Ну, давай за здоровье, что ли, в душу его мать…
Лавров больше пить не стал, обрадовавшись, что боль отступила. И сколько Жэка его ни уговаривал закрепить успех, он не поддался. Ему нужны были трезвые мозги к Машкиному возвращению. У него неожиданно появились к ней вопросы. Нехорошие, неприглядные, которые ей точно не понравятся. Но он все равно их ей задаст.
Как-то все так…
Новый ухажер ее со странной фамилией. Потом этот ее отдых, закончившийся конфузом. Он вот опять же схлопотал. А за что? Он не верил в совпадения. Считал их всегда происками. Чьими? А это пускай они там на небесах разбираются, кто шалить изволит. Просто не верил и все.
Жэка пил почти не пьянея. Рассказывал о последних новостях. С него взял честное слово, что вспомнит все до мелочи, до минуты, что предшествовали нападению на него. Лавров пообещал вспомнить, хотя и не забывал. Он отлично помнил великолепное нарядное семейство, возвращающееся к машине после активно проведенного выходного дня. И мальчишку помнил, который ему язык показал. И он вот оклемается немного и вернется на ту стоянку. И потреплет нервы охраннику. Не мог тот ничего не видеть. Какой он, к черту, тогда охранник?!
А если он не видел, то пацан, подпортивший спортивные показатели своему милому семейству, непременно что-то видел. Лаврова ударили буквально через минуту после того, как мальчишка высунул свой язык. Пацан точно что-то видел. Вычислить их адрес по номеру машины – ерунда. Номер машины скажет охранник. А если не скажет, то…
– О чем ты? – встряхнулся он, когда Жэка повторил свой вопрос.
– Бумага с фото у тебя откуда на подоконнике? – Жэка ткнул пальцем в сторону окна, за которым сегодня все казалось серым и невзрачным.
– Сосед вручил. – Лавров досадливо поморщился, вспомнив прилипчивого Игоря Васильевича.
– Зачем?
– Призывал к бдительности. Сказал, что раз я не работаю больше в органах, то должен работать теперь на него!
– Что, прямо так и сказал? – Женька рассмеялся, подбирая с тарелки последние огурцы из салата.
– Пусть не совсем так. Но решил, что я просто обязан приносить пользу обществу, разыскивая беглых преступников. И вручил мне этот вот листок. – Саня покосился на лист.
– Опоздал ты, Саня, с розыском-то.
– А я и не торопился, – пожал Лавров плечами. – Поймали?
– Сам попался. Да так, что не выбраться уже никогда. – Жэка вдруг зябко повел плечами, глянул на Лаврова совершенно трезвыми глазами, будто и не опорожнил в одиночку половину бутылки. – Ты что, даже и не смотрел в листок?
– Нет, а кто там? – Он дотянулся до листа бумаги, развернул и замер.
Ему не было нужды читать текст. Достаточно было взглянуть на фотографию. Это невзрачное неприятное лицо забыть было невозможно. Странно, что он его не узнал из рук Игоря Васильевича.
– Ты хочешь сказать, что он сбежал? – Лавров суеверно отшвырнул от себя ориентировку. – Из той тюрьмы не сбегают! Это какая-то… Какая-то туфта, прости, Жэка!
– Сбежал, Саня. Правда, ненадолго. – Жэка с сожалением посмотрел на дно пустой тарелки из-под салата, где в масле плавали три луковых кольца.
– Что значит ненадолго?! Поймали, что ли?
– Конечно! Тут такие силы были брошены на перехват, о-о-о! – Жэка подхватил со стола распечатку, глянул ненавидящими глазами в черно-белый портрет. – Сволочь!
– Как давно это случилось?
– Да почти сразу, как ты ушел.
– А чего мне не сказал?
– Так ты же ушел! – уел его друг.
Жэка свернул лист вчетверо, потом еще и осторожно порвал на мелкие части. Сложил горкой возле своего локтя.
– А поймали когда?
– Не поймали, Саша, а расстреляли! – Мощный палец Жэки с прокуренным желтым ногтем проткнул воздух над его головой. – Эту гадину расстреляли! А точнее, закидали гранатами в лесной сторожке, где он прятался.
– Ну а когда закидали-то?!
– Через три дня после его побега, – не без гордости заявил Заломов.
– А конкретнее?! – скрипнул он зубами.
– Ну-у… Месяц назад точно, как бы не побольше, – наморщил он лоб, пытаясь вспомнить. – Точной даты не могу назвать. Но уже прилично времени прошло.
Мысли у Саши снова стали путаться. Это из-за травмы, решил он. Опять картинка не складывалась. Теперь уже другая.