Судьба — солдатская

— Не мешай, ты!.. Только сон пришел.

Ближе к полуночи, когда стало совсем темно, Зоммер тихо поднялся. Карл спал, раскинув руки и издавая жуткий храп. Лютца не было. Чтобы не натолкнуться на него, Зоммер осторожно прокрался в сени, вышел на крыльцо. Ганса не было и там. Тогда, пригибаясь, прячась за тополя вдоль прясел, Зоммер выбрался в поле, пересек его и по опушке побежал к дому учетчика. Оттуда, свернув на тропу, помчался через делянку к болоту.

Сильно билось сердце. Хмель прошел совсем. Чем ближе оставалось до ели, тем короче, вкрадчивей делался его шаг. Останавливался. Чтобы не сбиться с тропинки, до рези в глазах всматривался в обступавшие его черные чащобы. Прислушивался к лесному безмолвию.

Зоммер не думал, как встретит его Чеботарев. Думал об одном только: найти бы да отвязать. Решил: «Все объясню — поймет». И в нем появилось вдруг желание уйти с Петром, а там что будет. Стало казаться, что и Соня поймет его правильно.

Когда впереди, чуть проступая в лесном мраке, показалась знакомая ель, Зоммер остановился, замирая на месте, — возле ели стоял человек в немецкой форме, а Чеботарева… не было.

Зоммер присел. Осторожно раздвигая сучья с большими колючими лапами, приглядывался к человеку. Почти не дышал… А тот постоял у ели, поднял конец веревки, посмотрел на нее и, бросив веревку под ноги, не спеша направился в сторону Зоммера. Он прошел почти рядом. Зоммер узнал в нем Ганса Лютца. Первое, что у него появилось в мыслях, — это броситься на эсэсовца и задушить его, как пытался задушить Закобуня его, Зоммера. Но тут же Федор подумал о другом: «А почему Ганс пришел сюда? Не ради же того, чтобы увидеть, как Чеботарев умирает. Да и риск ведь это. А потом, кто отвязал Петра? Где он сейчас?..» Зоммер уже напружинился, чтобы сзади прыгнуть на гитлеровца, как услышал его раздумчивый, с нотками удивления тихий голос:

— Неужели… Зоммер?

Уходил Ганс медленно. Когда его тень исчезла, слилась с охваченными мраком деревьями, Зоммер поднялся. Подошел к ели. Петра тут не было. Зоммер огляделся и тихо позвал:

— Петр! Это я, Федор. Откликнись.

Лес молчал. Только непрерывный гуд исходил от вьющихся тучей комаров. Даже не разнеслось эхо, застряв в чаще леса.

Зоммер постоял еще, потом обошел вокруг ели, походил поодаль и, убедившись, что Чеботарева нигде здесь нет, вдруг повернулся к деревне и пустился напролом через чащу. «Надо опередить Лютца. Этот гитлеровец следит за мной», — билась в нем мысль. Через поле бежал пригибаясь. Возле избы упал под прясла на траву. Мучил вопрос: что же с Чеботаревым? Минут через десять увидел, как через огород к дому подходит, оглядываясь и чуть горбившись, Ганс Лютц. Зоммера стали одолевать те же вопросы, что и там, около ели, когда мимо него проходил этот немец. Появившийся на крыльце Карл Миллер спрашивал Лютца:

— Где переводчик?

— А я что, бегаю за ним? — ворчливо ответил Лютц и, увидав Зоммера, добавил: — Ты слепой. Вон он где. Видишь? — И выругался на Карла: — Болван!

Немцы ушли в избу. Зоммер перевернулся на спину. В небе, в просветах между облаками, ярко горели звезды. Думая то о Чеботареве, то о Лютце, он уснул. Во сне видел, как гитлеровцы вели Петра к ели… Обливаясь холодным потом, Зоммер проснулся. Сразу вспомнился Лютц. Рассуждал, снова засыпая: «А вдруг он… коммунист. Вдруг его послали к этим головорезам товарищи. Ведь не мог же Гитлер уничтожить в Германии все передовое, честное. П р а в д а, сколько бы ее ни преследовали, как свет, как день, идет по земле… И только она дает возможность не умереть в человеке  Д о б р у».

Он проснулся перед завтраком. Поднялся — освеженный, даже окрепший духом.

Из деревни уезжали после завтрака, когда дождались двух солдат, которых Фасбиндер посылал посмотреть, что с Чеботаревым. Доложив, что «большевик сдох», солдаты полезли в кузов. «Испугались и не дошли», — радостный, подумал Зоммер, а Лютц сказал Фасбиндеру:

— Удивительно действенная форма казни!.. И без излишних церемоний.

Проспавшийся Фасбиндер был уже недоволен, что поступил с красноармейцем так («В Псков надо было отвезти — утер бы нос всем»), но проговорил вслед за Гансом: «С чертами гуманности даже», — и отдал распоряжение распустить вконец изнуренную толпу.

Зоммер приглядывался то к Лютцу, то к старосте. Старался понять, кто же отвязал Петра. Лютц вел себя, как явный фашист. В словах его было много цинизма. Зоммер ломал голову над тем: друг он или враг? И как открытие, вдруг пришло: «Был бы враг — еще ночью доложил бы, что Чеботарев исчез, а уж сейчас, когда солдаты врали, и подавно — через это выслужился бы».

Староста беспрестанно вился возле Фасбиндера и упрашивал барона выпустить из амбара заложников.

— А то после вашего уезду, — настойчиво просил он, — в порядке мести могут и меня. Выпустите. Я сам допытаюсь, кто тут шалит… доложу. Вот вам крест! — и истово перекрестился.

— Правильно, — стараясь говорить без заинтересованности, поддержал его Зоммер. — Это укрепит в деревне положение старосты. — И вдруг его осенило: «Не предатель он. Он и отвязал, а Лютц… Лютц тоже друг — из антифашистов, наверно, или… коммунист».

Фасбиндер после слов Зоммера задумался. Удовлетворенный смертью красноармейцев, интерес к казни крестьян он уже потерял. На него пристально, с усмешкой на губах глядел Лютц. Говорил:

— Пожалуй, переводчик прав. Нам надо быть гибче.

Фасбиндер, помявшись с ноги на ногу и посмотрев на часового возле амбара, ответил Лютцу:

— Ты, Ганс, далеко пойдешь. У тебя ум как у меня. Я тоже сторонник разных мер… в зависимости от обстановки. — И приказал унтеру-толстяку: — Снимите часового, а заложников… пусть катятся ко всем чертям!

Фасбиндер полез в свою машину — опять посадил с собой Зоммера и Карла Миллера, — и она поползла по набухшей от дождя глинистой, затекшей лужами дороге.

Зоммер посматривал через стекло на лес и чувствовал, как к нему приходит успокоение. Мысленно говорил Соне: «Ну, отрапортовать тебе есть о чем…» Над минутным решением уйти вместе с Петром уже посмеивался. Считал — это выглядело бы предательством по отношению к Соне и их планам… Старался припомнить все поступки Лютца, вспомнил, как он угрожал ему на площади перед толпой. Проклятый вопрос: «Кто же Лютц: друг или враг?» — теперь не преследовал его. Он ломал голову уже над другим: как ближе сойтись с этим немцем.

В Стругах Красных, на полпути к Пскову, Фасбиндер получил новый приказ, и они поехали обратно. И гоняли по округе несколько дней. Зоммер не знал, какова цель этой езды, похожей на метание загнанного в клетку зверя. Только видел, что всюду Фасбиндер и его подчиненные стремились установить свой, новый порядок: сменяли нерадивых старост, а где их не было еще, назначали; создавали агентуру для шпионажа за населением, посвящали слабохарактерных и всякий сброд в полицаев и, наконец, просто пили…

Отряд Морозова обосновался за Плюссой, у речки Яни. Вздувшаяся от прошедших дождей, речка кое-где вышла из берегов, и непролазные леса и болота, по которым она петляла, стали совсем непроходимыми.

Морозов был доволен местом.

Выделив две пары бойцов, он послал их разведать, что делается в деревушках поблизости.

Фортэ разжигал костер, чтобы приготовить настоящий, как он сказал Вале, обед. Валя чистила картошку. Нога выше зажившей раны неприятно ныла. Это напомнило о Залесье, о Петре, нагнало тоску.

Печатник пренебрежительно поглядывал на Фортэ и нахваливал Валю за умение готовить, хотя готовил Фортэ, а она только помогала — плохой из нее кашевар был: чему-чему, а этому мать не учила ее. Спиридон Ильич, отхлебывая из миски, посмеивался над комиссаром:

— И спорить было незачем. Пока разбирались бы, что там, в городе, нас бы и нащупали… Да какие там и места для нас? Не развернешься. То ли тут! Немец прет по дорогам… фронт-то ближе. Вот как оседлаем дорогу Ляды — Заянье, вот тогда фашисты попляшут камаринского!.. Тут надежно. Осмотримся, может, еще получше место найдем. На зиму лагеря два-три оборудовать надо… так, чтоб с продуктами и прочим.