Страница 17 из 41
— Стивен Лукас… Он так представился?
— Нет, он назвался просто Лукасом. Ему примерно столько же лет, сколько и тебе.
— Удивительно… Я думал, он ушел на покой. Вот уж кого я никогда не выбрал бы в качестве телохранителя.
— Ты знаешь Лукаса?
— Господи, конечно, нет. Только слышал о нем. Неприятный тип, скорый на расправу и с репутацией наемного убийцы.
Скор на расправу?.. Элла вспомнила, с какой яростью Лукас тогда набросился на Криса, и представила, что могло случиться, если бы он дал волю своему гневу.
— Лукас говорил, что ему приходилось убивать… И он убил троих, чтобы спасти мне жизнь. Это все, что я хочу знать о нем.
— И правильно, — кивнул Саймон. — Мне нужно связаться с ним — убедиться, что его работа оплачена. Он оставил тебе номер телефона или адрес?
Элла покачала головой. Ей хотелось, чтобы номер, записанный в книге, принадлежал только ей одной.
— Ладно, наверняка он свяжется с нами, если ему понадобятся деньги. Кстати, составление завещания — его идея?
Похоже, Саймон очень подозрительно отнесся к влиянию, которое загадочный Лукас мог оказать на Эллу. Еще до того, как она успела ответить, возбужденные крики мальчишек вырвались из дома и разнеслись по лужайке. Гарри несся во весь дух с теннисной ракеткой в руках, а Джордж — с мячом.
Он подбежали к двоюродной сестре:
— Элла, пошли поиграем!..
Саймон кивнул, давая понять, что разговор не закончен.
Однако Элла уже поднялась.
— Дайте угадать. Французский крикет? — сказала она, потом посмотрела на дядю: — Нет, завещание — моя идея. Я завещала все тебе, потом — мальчикам.
Кажется, это убедило Саймона.
— Ладно, хватит бесед о смерти. Еще наговоримся в ближайшие недели. На всю жизнь хватит.
Элла улыбнулась, слегка удивленная неудачным подбором слов, потом присоединилась к мальчикам.
Поиграть немного с мальчишками — такое облегчение. Ей хотелось бы еще что-то услышать о папином бизнесе, узнать еще немного правды, но ее почти тошнило от деталей. Лучше все забыть и сдать на руки Саймону.
Следующие полчаса единственно важными вещами были споры Джорджа и Гарри по поводу того, кто попал, а кто промазал, и каждый из них обращался к Элле, будто она — вселенский судья. Потом Саймон снова позвал ее в дом.
Подойдя ближе, она увидела, что позади дяди в гостиной стоят двое незнакомых людей.
Голос Саймона прозвучал нарочито бодро:
— Здесь полиция. Они пришли немного поболтать с тобой.
— Ладно, — пожала плечами Элла.
— Это моя племянница, Элла. А это — поправьте, если ошибусь — детективы инспектор Грэм Торберн и сержант Вики Уэлч.
Торберн в галстуке, но без пиджака, волосы зачесаны назад. Лет ему, наверное, около тридцати, а вот Уэлч выглядит ненамного старше Эллы. Короткая стрижка, легкая юбка и короткая свободная блузка.
— Пожалуйста, зовите нас Грэм и Вики.
Они пожали друг другу руки.
— Давайте пройдем в библиотеку, — предложил Саймон. — Как ни странно, это единственное помещение, которое мальчишки не используют в качестве беговой дорожки.
Когда они оказались в библиотеке, Торберн сказал:
— Вы не против, если мы поговорим с Эллой наедине?
Элла подумала, не провокация ли это, не попытка ли вызвать реакцию Саймона, но дядя остался невозмутим:
— Ничуть. Позвоните, если вам что-нибудь понадобится.
Он ушел, и они сели: Элла на одном диване, а детективы на другом, напротив. Между диванами стоял кофейный столик с книгами по искусству, явно давно не читанными.
Вики Уэлч огляделась по сторонами и сказала:
— У вашего дяди прекрасный дом.
— Думаю, вы правы. Похож на типичный английский дом у Агаты Кристи.
Торберн рассмеялся:
— Точно. Элла, поскольку вы не возражаете, мы хотели бы задать несколько вопросов. Если они покажутся вам навязчивыми, то это исключительно потому, что мы хотим зацепиться за любую ниточку, которая может привести к человеку или людям, убившим вашу семью.
— Конечно.
— Хорошо. Тогда первым и самым очевидным будет такой вопрос: кто мог испытывать неприязнь к вашему отцу или вашей семье, есть ли причина, которая могла вынудить кого-нибудь к подобным действиям?
Элла заметила, что Вики Уэлч достала блокнот и приготовилась записывать ее ответы.
— Попробуйте вспомнить, не ссорился ли ваш отец с кем-нибудь — лично или по телефону, не казался ли взволнованным?
— Нет.
Элле было немного стыдно за такой короткий ответ на такой длинный вопрос.
— Я не помню, когда в последний раз видела папу расстроенным, что наводит меня на мысль: а хорошо ли я его знала?..
— Почему вы так говорите?
— Ну… если отец всерьез предполагал, что меня похитят, то у него должны были иметься основания для беспокойства. Конечно, я понимаю, все родители волнуются за детей, но не настолько же, чтобы нанимать телохранителей!
— Понимаю. И вы говорите, этот телохранитель так ни разу не назвал свое имя?
— Совершенно верно. Он сказал, что нам вовсе не нужно его знать. А когда мы увидели, что он сделал, то пропала вся охота расспрашивать.
— И вы останавливались у него дома, хотя не знаете, где именно? — с нескрываемой иронией спросил Торберн.
— Там недалеко находился небольшой городок. Я бы вспомнила название, если бы снова увидела, а сейчас просто не могу.
— Ясно. — Детектив посмотрел на девушку так, будто решил оставить тему Лукаса в покое, но что-то в его поведении говорило о том, что он не поверил ни слову. — Ваши родители были счастливы? Я хочу сказать, их брак…
— Да, вполне.
Торберн улыбнулся:
— А что ваши отец и дядя? Как насчет их отношений?
— Хорошие отношения, что еще сказать.
— И вы никогда не слышали, чтобы они спорили по поводу бизнеса? — Детектив говорил таким тоном, будто Саймон находился под подозрением, Элла даже захотела это выяснить. Удержало ее только то, что подобный вопрос прозвучал бы совершенно в духе телевизионных криминальных сериалов.
— Я вообще никогда не слышала, чтобы они спорили. И бизнес они никогда не обсуждали.
— То есть вы не считаете, что ваш дядя был недоволен, пребывая на вторых ролях?
— Саймон боготворил отца.
Элла хотела сказать больше, чтобы объяснить, насколько неуместны такие вопросы, насколько безосновательны подозрения, но потрясение от подтекста лишило ее дара речи.
Очевидно, детектив уловил негодование Эллы, потому что сделал паузу. И Торберн, и Уэлч выглядели несколько смущенно. Потом инспектор заговорил тоном ниже:
— Сейчас расследование сосредоточено на довольно запутанных финансовых делах вашего отца. Полагаю, вы понимаете, что шансы найти убийц намного повысятся, если у нас будет полный доступ…
Элла перебила его:
— Об этом вам следует поговорить с моим дядей.
Она хотела подчеркнуть, что доверяет Саймону полностью. Во всяком случае, намного больше, чем полицейским.
— Но вы даете нам свое разрешение? — В голосе Торберна, к раздражению Эллы, сквозило недовольство. Ее саму отцовский бизнес не волнует, а вот их, похоже, заботит больше, чем поиск убийц!
— Нет уж, извините. Пусть решает Саймон.
— Но вы ведь хотите, чтобы мы нашли людей, которые убили ваших родителей и брата?!
— Хороший ход.
Элла улыбнулась, как бы давая понять, что им не добиться легкой победы. Ясно, что полицейские надеялись воспользоваться ее неопытностью и отчаянием.
— И раз уж мы коснулись этой темы… Мне не особенно нравится читать заголовки газет, где говорится о бандитских разборках. Мой отец не был гангстером.
Во взгляде Торберна промелькнула некоторая враждебность; во всяком случае, учтивости там не осталось.
— Могу вас уверить, что мы прессе ничего не сообщали.
— Не прямо, конечно.
— Никак вообще. — Торберн пристально смотрел на девушку, как бы прикидывая, стоит ли еще задавать вопросы. — Хорошо. Думаю, на сегодня достаточно. Спасибо, что уделили нам время.
Враждебность в его голосе еще чувствовалась — как, впрочем, и некоторое разочарование. Элле показалось, что полицейские перепозиционируют ее в своих схемах.