Страница 26 из 76
Все помолчали. Диная скорбно покачивала головой. Альрик пристально рассматривал трещину в полу, глубоко задумавшись, так что на переносице залегла морщинка. А я поняла, что так раздражало Лирэн на балу. Вовсе не ревность к эльфу была тому причиной, а ненависть.
На следующий день в Таррине проводилась ярмарка, и Лис взял меня с собой в магистрат — помогать и приучаться, как он выразился. Я не сразу поняла, зачем на ярмарке маг, да и само место торгов было в двух кварталах от ратуши. Мое недоумение продлилось недолго.
Через два часа после начала ярмарки в кабинет заглянул секретарь Лиса и поинтересовался — может ли тот принять посетителей. Зашли двое мужчин. Один был невысоким и кряжистым, в дорогой одежде. Судя по отсутствию сабли — простолюдин. Второй, наоборот, высокий и худощавый с загорелым обветренным лицом — дворянин и, как мне показалось, военный. Посетители прошли к столу и сели напротив учителя.
— Вот, господин маг, — глубоким басом неторопливо прогудел кряжистый. — Желаем договор засвидетельствовать. Лес корабельный продаю.
Лис взял у него договор, просмотрел и положил перед собой. Потер ладони, откинул кружева рукавов, поставил ладони так, словно между ними был невидимый мяч, величиной с небольшой арбуз и начал плести заклинание. Я смотрела на его руки, как будто могла что-то увидеть. Через несколько секунд перо в чернильнице само выскочило и, подлетев к бумаге, оставило на листе размашистую крупную подпись. Мужчины поблагодарили, положили на стол каждый по золотому, и ушли, откланявшись. Лис достал из ящика стола два небольших ящичка и положил в них по одной монете.
— Учитель, а что еще кроме подписи на листе остается?
— Магическая подпись Ира. Имя и фамилия мага. Так что любой другой маг прочесть может, и засвидетельствовать подлинность документа.
— А зачем тогда подпись чернилами?
— Ну, как то понятнее торговцам это. Они, знаешь люди шибко недоверчивые. Вот такими фокусами их и успокаиваем.
Лис вынул из шкафа две больших стопки исписанных листов и книгу — такие моя бабушка называла — «амбарные». Если нечаянно уронить ее на ногу, перелом обеспечен.
— Вот Ира, займись-ка делом. Здесь, — он показал на листочки. — Записи жрецов благословлявших новые души в прошлом году. Указаны имя, у кого есть — фамилии, родители и в какой день родились. Рассортируй по селениям и переписывай в журнал. Сначала — год, прошлый, потом селение, а уж потом и детей. Оставляй несколько строчек для тех, кто из других мест приедет. И соответственно — кто умер, находи в книге и в этой вот графе помечай. Кто приехал — вписывай в свободное место, соответственно году. Потом листы свяжешь бечевкой, подпишешь год и отнесешь в архив.
Каждый занялся своим делом. За два часа Лис засвидетельствовал еще три сделки. А вот пятых посетителей я не ожидала. В приемной послышался гул, как будто появилось сразу много человек. Затем дверь открылась, и вошли Таниэль и Даэлин. Таниэль нес в руках что-то тяжелое, размером с огромный арбуз завернутое в мешковину.
— Добрый день, господин Лис, госпожа Крамин, — официально начал Таниэль на эльфийском, — разрешите представить вам…
— Ира?!
Даэлин сделал несколько шагов ко мне и остановился на полпути.
— Ты… ты работаешь секретарем? — спросил он на своем языке. Насколько я помню, нашего он не знал.
— Я ученица господина Лиса.
— Ты — маг?
— Нет, я только учусь, — я не смогла сдержать улыбку. Очень уж он сейчас был растерян. Растерянный эльф — это забавная редкость.
— Ммм, — промычал учитель, многозначительно посмотрев на Таниэля.
— Господин Лис, госпожа Крамин, позвольте представить вам — Даэлин Иннэ. Представитель Дома Бабочки в сегодняшних сделках, — с нажимом произнес Таниэль, глядя на своего спутника.
— Иннэ? — заинтересовался учитель. — Позвольте спросить, кем вы приходитесь главе Дома?
— Младший внук, — Даэлин взял себя в руки. Направляясь к креслу, которое предложил Лис, он искоса взглянул на меня, проверяя произведенное впечатление.
Ну надо-же, а я и не знала, какая важная птица в крепости служит. И главное, сколько помню, никаких поблажек ему не было. Сам у себя в комнате прибирал, сам одежду стирал. И в дозоры ходил вместе со всеми. Вроде бы Гриня сокрушалась, что увольнительных ему не дают — единственное, что отличало от других воинов.
— Итак, — начал Лис. — Я полагаю, сделок будет несколько? С кого начнем?
— Думаю с господина Тимпака.
Когда в комнату вошел тот, кого называли Тимпак, я от удивления выпустила листок, с которого в этот момент переписывала фамилию — настолько примечательной внешностью он обладал. Необычайно высокий и худой человек с острыми чертами лица, делавшими его чем-то похожими на коршуна, со шрамом, перечеркивавшим на две половины татуировку на щеке, такую же, как у наемников, которые меня поймали. Несмотря на любезную улыбку, его глаза оставались холодными, и казалось, могли проделать в тебе дырку. В руках он нес небольшой саквояж, сзади следовал парнишка лет четырнадцати, чем-то очень на него похожий. Мужчина поздоровался, и, достав из саквояжа кусок черного сукна, расстелил его на столе.
Даэлин достал из внутреннего кармана несколько небольших мешочков и высыпал на сукно горками блестящие разноцветные камешки. Луч солнца, падавший из окна, разбился об них на тысячи веселых солнечных зайчиков, и они заиграли на черном сукне, на гладком боку серебряной чернильницы, на книге, лежавшей с краю стола. В основном камешки были чистого василькового цвета, но попадались и малиновые и темно-зеленые.
— Сверим? — спросил Даэлин.
— Начнем, — на том же языке ответил Тимпак.
Каждый из них достал свернутый лист со списком камней их количеством, весом, цветом и еще какими то характеристиками. Отмеченные камни скупщик пододвигал к себе, подальше от неучтенных. Из всего списка я поняла только цифры и слово — сапфиры, остальные слова просто не знала. Наконец, закончив сверку, Даэлин и ювелир подписали договора и отдали их магу. Лис повторил свои фокусы и Тимпак начал отсчитывать деньги. Теперь на столе горками высились золотые. Таниэль вытащил из мешка самый настоящий кованый ларец, Даэлин открыл его ключом и деньги переложили туда. Ювелир расплатился с Лисом, откланялся и вышел.
Следом зашли покупатели шелка, потом эльфы заключали сделки на поставку лекарств и косметики. Когда кто-нибудь не знал эльфийского, в переговоры вступал помощник коменданта. Все это длилось чуть ли не с час, ларец заполнился почти до верха, когда последние торговцы ушли. Даэлин отсчитал Лису двадцать золотых и встал с кресла. Похоже, он собирался что-то сказать но не находил слов. Лис, со своей обычной доброжелательной улыбкой с едва заметной хитрецой, выжидательно смотрел на него. Ситуацию исправил Таниэль, начавший преувеличенно бодро прощаться.
Я вписала оставшихся детей в журнал, отнесла подвязанную кипу бумаг в архив и вернулась к Лису.
— Вот, что, — сказал учитель. — Иди ка ты домой. Мне еще надо здесь побыть, пока ярмарка не закончится, чего тебе со мной старым, скучать.
Он достал мелкую медную монетку и протянул мне ее.
— Вот возьми и произнеси «Соль, варенье и отрава, камни, сено и приправа».
У меня глаза полезли на лоб от такой просьбы. Лис понял, что требуется пояснение:
— Это артефакт изменяющий внешность. Собственно только лицо, но больше сейчас и не нужно. Пойдешь домой одна, но на всякий случай под чужой личиной. А фразу активирующую артефакт каждый сам придумывает, и чем нелепее, тем лучше. Чтобы случайно не сработал.
Я сжала монетку в руке и произнесла стишок. Ничего не происходило. Лис кивнул в сторону зеркала. Я подошла к нему и в отражении увидела девицу с курносым носиком, веснушками и маленькими лопоухими ушками. В общем, совсем ничего со мною общего.
— Иди сразу домой, нигде не задерживайся.
Я пообещала так и сделать, но выйдя на улицу, поняла, что безумно хочу погулять. Просто пройтись не спеша по улицам. Уже в течении нескольких месяцев, сначала у эльфов, потом у учителя я не оставалась одна вне помещения. Мне захотелось почувствовать себя хоть капельку свободной. А ведь если я сделаю небольшой крюк, через ярмарку, ничего страшного не случиться, я ведь просто пойду домой другой дорогой.