Страница 25 из 33
— Антон!.. Смотри сюда…
Антон не торопясь поднял голову… Мы застыли, как ученики студии перед картиной мастера… На серой базальтовой стене четко выступали огромные синеватые капли. Они медленно стекали вниз. Капли были овальные, длиною сантиметров в двадцать. Гигантские живые бриллианты!
Впоследствии Антон уверял, что капли были величиной с винную четверть. Я не согласен с этим. Все, что происходило в то утро, отчетливо врезалось в мою память. На выступах стены капли срывались в пропасть, сверкая радугой, и ударялись с тоскливым звуком о камни.
— Гора плачет, — пробормотал Антон.
— Плачет…
Солнце унеслось в высь, разбросало лучи щедрыми пригоршнями и на горы, и в долины, и в леса. Стена заблестела, капли потеряли ясность. Теперь я различил на стене голубоватые осклизлые комки. Это были слизняки. Они покрывались стекавшими от сырости каплями хрустально-чистой воды и вместе с ними стекали вниз, в пропасть. Оттуда поднимались новые животные. Сочетание солнечных лучей, радужной окраски моллюсков и воды рождало бриллианты.
Была ли это игра моллюсков? — вот первый вопрос, поставленный мною на обсуждение во время завтрака.
— Ерунда! — ответил Антон. — Они просто выползают греться на солнце…
Я попытался логично установить истину:
— По общему виду они относятся к слизнякам, а именно — к Arionus. По величине — в пять раз больше. Я хорошо знаю, что Arionus, то-есть голый слизень, любит сырые места и питается дождевыми червями и травой. Но я никогда не слыхал о слизнях длиной в двадцать сантиметров, изображающих горные слезы…
Антон равнодушно уплетал консервы.
— Антоша! — сказал я, изменяя интонацию. — Антоша, ты их нашел первый. Я предлагаю назвать вновь открытую разновидность Arionus Antonus.
— А дальше что? — спросил польщенный Антон.
— А дальше нам необходимо достать хотя бы одного моллюска, иначе ты не увековечишь себя в науке.
Антон бросил в костер опустевшую банку из-под мясных консервов. Мы подошли к стене…
Если бы Колумб открыл Америку во сне, а, проснувшись, увидал пустынное море и бунт команды, он был бы похож на нас. Я полчаса напрягал зрение, стараясь разглядеть моллюсков. Ничего… голая стена!..
— Теперь я понял, — сказал Антон после яростного пробега вдоль стены. — Эти идиоты появляются только во время рассвета.
— Почему?
Приятель указал на солнце. Теперь все ясно. Полуденное светило так раскалило скалы, что даже кожа бегемота ощутила бы жар. Беспомощные голые моллюски прячутся теперь где-то в пропасти. Я перегнулся через край скалы. Внизу стена изрыта буграми. Это мох…
— Слизняковая столица, — пробурчал Антон. — Теперь все в порядке. Я отсюда не уйду…
Перед вечером он подозрительно прищурил левый глаз:
— Как ты назвал этих животных?
— Arionus Antonus.
— Смотри не забудь.
Антон спустился в лес. Вернулся с четырьмя длинными прутами. Крепко связал их концы. Испробовал длину: достает до стены.
Ночь я провел плохо. Поминутно будил Антона, указывая на млечный путь: не рассветает ли?.. Проснулся я от резкого холода. Туман застиг врасплох ясное небо. Оно сплошь было покрыто тучами. Светло. Накрапывает мелкий дождик. Антон спит.
Я подошел к стене. Вода стекает тонким непрерывным потоком. Слизняков нет. Голый базальт… Антон прибежал взъерошенный, с шестом в руках. На конце привязан маленький сачок…
— Антоша! — сказал я, дрожа как в лихорадке. — Слизняки в своей столице…
Проклятья приятеля способны были бы убить лошадь, но стена оставалась стеной. Моллюски не появлялись. Антон беспомощно взглянул на небо. Я сочувственно кивнул головой. Даже самый захудалый натуралист определил бы, что тучи не расстанутся с небом всю неделю. Мы молча вернулись к костру с тем, чтобы двинуться в обратный путь.
Спустя месяц мы искали на ясном рассвете прежнее место. Не нашли. Измученные, разбитые, пробирались от скалы к скале. Лабиринт тропинок. Одна стена похожа на другую, как заяц на зайца…
Так и не удалось нам добыть экземпляр неизвестной науке разновидности слизняка. Вскоре я уехал далеко на север. Что это были за гиганты моллюски, обманывающие население, заставляя сочинять легенды?.. Я потерял спокойствие и аппетит, но… когда-нибудь я добуду эти «горные слезы»…
-
-
Литературный конкурс 1928 года, устроенный нашим журналом, собрал свыше двухсот рукописей, присланные со всех концов СССР. Были присланы рассказы из дальних окраин — Керенска, Колымска, Владивостока, Тары, Мурманска, Туркестана, Кавказа, равно как из Черноземной полосы, Белоруссии, Украины… Всюду, видимо, горит пытливая мысль современников, наблюдающих окружающую жизнь стремительно растущего и крепнущего Союза молодых республик и желающих изобразить свои мысли и впечатления в художественной форме. Все это в то же время показывает, как далеко — в самые укромные закоулки — забираются разноцветные обложки нашего журнала.
Все присланные рассказы по трактуемым сюжетам можно разделить на следующие категории:
1. КРАЕВЕДЧЕСКИЕ. В свою очередь эта категория распадается на две группы, резко отличающиеся одна от другой.
А) К первой группе принадлежат рассказы о каком-либо заслуживающем внимание событии или приключении, происшедшем на фоне природы и быта определенного края.
Эта группа дала много рассказов. Наиболее заслуживают внимания: «Биби-Эйбатская кость» (премирован), где описаны поиски главной нефтеносной жилы, встретивший активное сопротивление закоренелого фанатизма мусульманского духовенства; также «Шутка злого духа Лон-Гата» (премирован) — из жизни самоедов, гибнущих от падежа оленей; «На повороте» (премирован) — тунгусы на повороте от старого к новому быту; «Джут» (премирован) — мрачная картина гололедицы, губящей скот у кочевников, спасающихся благодаря коллективной помощи друг другу; проникнутый чутьем красоты востока рассказ «Meсто первого джигита» — из жизни смелого узбека и его красавца-коня, чуть было не погибших от сильных еще пережитков старого быта; оригинально взята тема переживаний молодого лопаря в условиях новой революционной жизни в рассказе «Советская машина времени» (премирован) — дикий юноша, выросший в тундре, попадает на рабфак в Ленинграде и «советской машиной времени» перерабатывается в ценного работника; близкое знакомство с бытом и жизнью кочевых цыган показано в живо написанном рассказе «Мирикля» (премирован).
К этой же группе можно отнести занимательно изложенный рассказ «В недрах Африки» (экспедиция бельгийских исследователей в Катангу); рассказ неожиданно и без надобности прерывается перед самым прибытием к цели и носит поэтому незаконченный' характер. С любовью к животным написан очерк «В лесах Кавказа», в котором вторая часть имеет форму законченного рассказа и живо описывает трагедию зубрового стада и гибель последнего слепого зубра.
К рассказам этой группы следует еще прибавить несколько, хотя недостаточно безукоризненных по форме, но имеющих интересные черты мало известных окраин и районов нашего союза: «Таежными тропами» (показаны охотники в Уссурийском крае), «Уточка» (затронут сплав леса на Алтае), «Снежный блеск» (картинки из жизни кавказских горцев, страдающих от родовой мести), «Под небом Туркменистана» (мимоходом очерчены быт и нравы туркмен), «Шайт» (рассказ на фоне быта мордвы), «Ирелит» (поездка на реку Илькан на далеком севере за «светящимся» камнем ирелитом), «На выдру», «Басмачи», «Над Амуром солнце», «Рыжий Бадахшанец», «Пограничник Рябцов» и др.