Страница 16 из 32
Помолчав некоторое время, он ответил:
— Я понимаю.
— Меня не будет с вами, когда вы будете уходить, — говорил я, с усилием сдерживая волнение.
— Остальное… я тоже понимаю… — медленно и тихо прошептал он.
— Вы понимаете?
— С самого начала и до конца…
Он схватил судорожно мою руку и крепко, крепко сжал ее. Зазвенел колокольчик, призывая к ужину. Я быстро вышел.
После ужина я не спустился вниз, а остался на палубе, любуясь чудным вечером.
Было очень тихо. Чуть слышно струился легкий ветерок, полный вечерней свежести. Сырые от росы паруса, надутые ветром, быстро гнали корабль. Вдали виднелись зубцы высоких черных гор Коринга.
Я тихо спустился вниз и, отворив дверь каюты, увидел спину моего двойника.
— Почти совсем стемнело… — тихо сказал я.
Он поднял голову от карты и отступил к постели, прислонясь к ней спиной и потупив голову. Я сел на софу. Мы оба молчали. Затем мы услыхали, как кто-то быстро шел к нашей каюте. За дверями раздался голос.
— Мы идем очень быстро, капитан. Кажется, берег близко.
— Прекрасно, я сейчас иду на палубу.
Я подождал, пока штурман не отошел, и встал. Настало время обменяться последними словами.
— Послушайте, — сказал я, открывая комод и затем подавая ему три золотые монеты. — Возьмите их.
Он отрицательно покачал головой.
— Возьмите их, — шопотом повторил я, — никто не знает, что случится с вами.
Он улыбнулся, протянул руку и небрежно положил монеты в карман куртки. Это было ненадежно. Тогда я завязал монеты в большой шелковый платок и подал ему. Он подвязал платок под куртку вокруг тела.
Мы стояли неподвижно и не спускали друг с друга глаз. Наконец, потушив лампу, я двинулся через каюту и влез в открытый люк в перегородке. Вилькинс последовал за мной. Затем я закрыл люк. Мы были теперь в парусной и медленно ползли по парусам. Вот мы и у открытого иллюминатора. Тут нам нужно было проститься.
Мы крепко стиснули друг другу руки, точно ждали общей погибели. Ведь это было тоже возможно. Кто мог бы сказать, как удастся ему скрыться и как пройдет корабль?.. Рука его в последний раз дрогнула в моей и опустилась. Я не помню теперь его лица, его последнего взгляда… Не оглядываясь, я пополз назад.
VIII. Капитан хорошо командует.
Я тихо вышел на палубу, одушевленный опасностью предстоящей работы. Теперь надо было огибать низкий мыс. Этого момента и ждал мой друг. Я подошел к борту. Сердце мое сжалось. Крик готов был вырваться из горла. Я замер: около самого борта корабля проносился низкий берег.
Второй штурман бродил за мной, видимо, потеряв самообладание. Я даже и не смотрел на него, — было не время для каких-либо об'яснений и внушений.
— Держать полным ветром! — громко и твердо раздалась моя команда.
— Вы хотите испробовать это, сэр?
Я не обратил внимания на слова растерявшегося штурмана.
Повысив голос, чтобы меня слышал рулевой, я скомандовал:
— Держи полными парусами!
— Есть, паруса полны, капитан!
Ветер дул мне в лицо. Паруса точно замерли. Перед моим напряженным взглядом все более и более выростал темный берег, а вместе с тем росла и опасность.
Я закрыл глаза. Все стихло. Что это… Преграда? Мы точно стояли. Когда я открыл глаза, сердце мое замерло от ужаса. Угрюмый, черный пик Коринга, казалось, повис над мачтами и парусами. Тень от него закрывала всю палубу. Зловещая тишина и мгла охватила всех нас. Чернее этой мглы надвигался на нас грозный пик.
Я увидел оцепеневшие, точно не живые фигуры матросов. Они дико глядели на высокий черный пик, повисший над нами.
— Вы намерены итти дальше, капитан? — спросил тревожный голос у моего плеча.
Я снова скомандовал:
— Держи полней паруса!
— Я не различаю парусов, — с дрожью в голосе ответил рулевой.
«Достаточно ли мы близко от берега?.. Да, кажется, корабль идет близко», — подумал я, стараясь определить расстояние до берега. Но мгла не позволяла ясно рассмотреть его очертания.
— Позовите старшего штурмана, — сказал я младшему, не отходившему от меня. — Вызовите на палубу всю команду.
Голос мой прорезал тишину и эхом отдался в прибрежных горах.
— Все на палубе, капитан.
Опять наступила тишина. Мимо проносились черные пики, они подходили и росли в высь.
— Где мы? — с ужасом вскрикнул, подходя, старший штурман. Схватив в отчаянии руками голову, он зашептал:
— Мы погибли… Капитан, мы же погибли!
— Потише, — сказал я сурово.
Он затих, но я видел его отчаяние.
— Что мы делаем? — робко спросил он.
— Ищем берегового ветра.
Я видел, что он готов был рвать на себе волосы от злобы. С отчаянием в голосе он обратился ко мне:
— Корабль никогда не уйдет отсюда. Вы добились этого, капитан!
Я знал, что таков будет наш конец. Корабль не пойдет к ветру. Мы так близко к скалам! Раньше, чем судно сделает поворот, его нанесет на риф…
— Лево руля! — раздался вдруг мой приказ.
Я закричал во всю мочь моих горловых связок, желая этим дать понять моему двойнику, что близок берег. Действительно, все ближе и ближе выступали из темноты уступы скал Коринга.
Черные, насевшие на нас скалы начали ускользать от борта корабля. Я в первый раз вел этот корабль в таком положении и еще плохо знал его. Сделает ли он поворот?..
Перебросив грот-рею, я безнадежно стал ждать, не чувствуя больше движения корабля. Судьба его решалась именно теперь.
Повернется корабль или нет? Не начал ли он уже двигаться к ветру?.. Я подошел к фальшборту. Ничего не видел я на стеклянной глади воды, кроме фосфорических искорок, вспыхивавших на поверхности. «Двигается он, или нет?»— думал я. Я мог бы это узнать, бросив за борт хотя бы кусочек бумаги, но со мной, как на зло, ничего не было.
Вдруг мой взгляд напряженно остановился на белом плавающем предмете в двух аршинах от борта корабля. Этот предмет резко выделялся на черной воде.
Я чуть не вскрикнул, узнав мою парусиновую зюйд-вестку. Она плавала около кормы. Очевидно, мой друг не решился ее ловить, когда она упала с его головы. Или он хотел подать мне знак?.. Я облегченно вздохнул, чувствуя исполненным долг по отношению к нему. Он сделал то, что хотел…
Теперь моему бедному другу придется узнать жизнь бродяги, а затем умереть вдали от страны, где родились его прежние мечты, о которых он больше не смеет и вспоминать… Может быть, так будет и лучше…
Я смотрел на шляпу, как бы прощаясь с моим несчастным двойником. Но, что это?.. Шляпа плыла вперед. Она указывала мне, что корабль двигался назад.
— Пррраво на борт!!! — крикнул я рулевому.
Его глаза дико блеснули при свете лампочки нактоуза. Он сразу перепрыгнул на другую сторону штурвала и завертел его изо всех сил.
Ночь была звездная. Звезды двигались, уходя влево. Тишина была полная. Матросы тихо шептались. Я услыхал слово «Поворачивается!»… Страх и сомнения сменились надеждой.
— Отдай все и вытягивай! — услышали матросы хриплую команду.
Фок-рея бежала на другую сторону борта с громким рокотом и визгом в блоках. Старший штурман уже пришел в себя и отдавал приказания. Корабль шел вперед и был в безопасности.
Я остался один… Между мной и моим другом встала непроницаемая мгла. Утреннее солнце, прогоняя ночную тьму, не осветит мне его следов. И никто из людей не станет теперь между нами, не оскорбит нашей внезапно возникшей и глубоко от всех затаившейся дружбы, — дружбы двух одиноких, спаянных опасностью и пониманием людей.
Счастливый путь тебе, мой друг! Теперь ты свободный человек…
Плыви…
В Малайских джунглях: На острове Суматре.
Приключения американского траппера Ч. Майера.