Страница 35 из 37
В 90-е годы вышли две книги франкоканадского историка Пьера Брендамура, профессора университета Оттавы. В первой из них, "Астрофил Нострадамус" (1993), опубликованы малоизвестные документы о Нострадамусе. Вторая, "Нострадамус. Первые центурии, или Пророчества" (1996), представляет собой комментированное издание первого варианта "Пророчеств", отпечатанного Масе Бономом в 1555 году. Эта книга фактически стала первым научным анализом текста "Пророчеств"; Брендамур не только раскрывает историко-географические реалии, стоящие за текстом, но и пытается восстановить его подлинный смысл, исправляя ошибки наборщиков. В 1999 году вышла книга Бернара Шевиньяра "Пророчества Нострадамуса" (Presages de Nostradamus), выполнившая ту же сложную задачу для альманахов салонского пророка. В 2003 году писатель Жан-Поль Клебер (1926–2011) выпустил новый полный перевод "Пророчеств" на современный язык.
Все эти книги, к сожалению, известны только узкому кругу специалистов, в то время как массовый читатель узнает о Нострадамусе из популярной литературы, прежде всего англоязычной. Ведущие авторы этого жанра — Джон Хоуг, Эрика Читэм, Стивен Полас — выискивают в биографии своего героя исключительно сенсации, игнорируя культурный контекст его творчества, немилосердно искажая суть и смысл его сочинений. Не довольствуясь существующими предсказаниями Нострадамуса, некоторые из них (например, Долорес Кэннон) сочиняют новые, якобы продиктованные им вызванным из потустороннего мира духом пророка. Среди этой массы псевдонаучных сочинений теряются немногие серьезные работы — книги Эдгара Леони, Питера Лемезюрье, Иэна Уилсона.
Особая статья — использование Нострадамуса в пропагандистских целях. Уже в XVII веке высокий авторитет астролога позволял изготавливать от его имени фальшивые предсказания, подобные сикстенам Венсана Сэва. Этот метод в начале XIX века взяли на вооружение англичане, распространявшие во Франции катрены "Пророчеств", якобы предрекавшие поражение Наполеона. В годы Первой, а затем и Второй мировой войны враждующие стороны сбрасывали друг на друга не только бомбы, но и листовки с препарированными отрывками из Нострадамуса. Руководитель гитлеровской разведки Вальтер Шелленберг вспоминает в мемуарах: "Примером того, как мы смогли направлять в нужном для нас направлении поток беженцев в Северной Франции… является изготовленная нами брошюра, содержащая мрачные прорицания средневекового астролога Нострадамуса. Эта брошюра распространялась среди французского населения через наших агентов по радио и забрасывалась с самолетов. Мы выбрали те цитаты, в которых Нострадамус предсказывал появление "машин, изрыгающих дым и огонь, которые с грохотом будут пролетать над городами, неся ужас и уничтожение людям". В свою очередь, американские авторы послевоенной эпохи использовали сочинения Нострадамуса не только как банальное средство заработка, но и как орудие в холодной войне. Едва ли не в каждом их опусе цитаты из "Пророчеств" становились предостережением против российской, китайской, а впоследствие и исламской угрозы.
В самой России о Нострадамусе долгое время почти ничего не знали. Для традиционалистов он был подозрителен как католик и оккультист, для либералов — как проводник устаревших смехотворных суеверий. До начала XX века о нем по-русски не вышло ни одной не то что книги, но даже статьи, и наши читатели знали о нем только по скупым упоминаниям в "Фаусте" и французских романах. В знаменитой энциклопедии Брокгауза и Ефрона ему было посвящено буквально две строчки: "Нострадамус, франц. астролог, 1503—66, врач. Соч. "Centuries" (1558) обратили на себя внимание предсказаниями". Трагические события начала XX века обострили интерес российского общества к всевозможным пророчествам, в том числе к сочинениям Нострадамуса. Одним из первых на него обратил внимание выдающийся историк и мыслитель Лев Карсавин в своей статье "О свободе", опубликованной в 1922 году в петербургском журнале "Мысль" незадолго до высылки автора из страны на "философском пароходе". Он писал не о биографии астролога, а о его пророчествах и о том, возможны ли пророчества вообще. По мнению Карсавина, Нострадамус действительно прозревал будущее, причем не благодаря астрологии, а в некоем подобии сомнамбулического сна. Астрологические вычисления всего лишь помогали ему уточнить даты и обстоятельства событий.
Статья Карсавина фактически открыла русскому образованному читателю имя Нострадамуса — и тут же закрыла его. В СССР мистика оказалась в немилости вместе с религией, и имя салонского пророка на много лет было подвергнуто негласному запрету. О нем могли писать только эмигрантские авторы, но и они не особенно усердствовали в этом. Только в 1938 году публицист Максим Генин выпустил в Риге книгу "Нострадамус. Пророк европейской истории", где писал о предсказании астрологом важнейших событий европейской истории. Доказывая истинность пророчеств Нострадамуса, Генин ссылается на детерминизм истории, где будущее определяется прошлым и вытекает из него.
В обоснование этого он приводит мысль Льва Толстого: "Каждое действие, кажущееся произвольным, в историческом смысле не произвольно, а находится в связи со всем ходом истории и определенно предвечно". При этом о самом Нострадамусе Генин пишет кратко и не слишком достоверно, опираясь на французские популярные изложения.
В 1974 году первый русский перевод "Пророчеств" выпустил в Нью-Йорке поэт-эмигрант Вячеслав Клавдиевич Завалишин (1915–1995). Этот потомок известного дворянского рода окончил Ленинградский университет, в годы войны попал в плен в Германию, оттуда переехал в США и много лет работал в газете "Новое русское слово" и "Новом журнале". По его воспоминаниям, интерес к Нострадамусу у него был давним: "Когда в ежовщину мои родители, отец и мать, были арестованы, у них конфисковали небольшую книгу о Нострадамусе с переводом на русский катренов и фрагментов двух апокалипсисов, выпущенную в начале двадцатых годов. Книга эта была признана антисоветским памфлетом под маской средневековой схоластики…" О такой книге ничего не известно, хотя в период нэпа что-то подобное действительно могло появиться на прилавках. В своем переводе Завалишин опирался на немногочисленные тогда французские издания, хотя делал оговорку: "Когда я собирал материал о Нострадамусе, я пытался — не от своего имени, а от имени влиятельных знатоков средневековой культуры — получить фотоснимки с нужных мне редких книг, хранящихся в разных библиотеках Советского Союза. Все мои усилия, к большому огорчению, оказались тщетными" (очевидно, имелся в виду экземпляр "Пророчеств", хранящийся в РГБ, поскольку других редких книг о Нострадамусе в Москве не было).
Будучи поэтом, хоть и довольно слабым, Завалишин решил перевести "Пророчества" стихами, что сильно повредило смыслу Почти в каждом катрене он произвольно меняет слова — иногда для стройности, иногда для соблюдения своих намерений связать содержание с теми или иными событиями мировой и прежде всего российской истории.
Уже говорилось о произвольном толковании им катрена I-3 о "белых" и "красных". Он же первым обратил внимание на пророчество о 73 годах в послании Генриху II. Вот точный перевод этого отрывка, сделанный А. Пензенским: "В месяце октябре произойдет так, что случится некое великое перемещение — такое, что подумают было, что махина Земли… погрузилась в вечные потемки. Этому будут предшествовать великие землетрясения… с разрастанием новой Вавилонии, презренной дщери, приращенной мерзостью первого всесожжения; и продержится она лишь 73 года и 7 месяцев". А вот как переводит этот же отрывок Завалишин: "В октябре вспыхнет великая революция, которую многие сочтут самой грозной из всех, когда-либо существовавших. Жизнь на Земле перестанет развиваться свободно и погрузится в великую мглу. А весною и после нее произойдут великие перемены, падения королевств и великие затмения; и все это сопряжено с возникновением нового Вавилона, мерзкой проституцией, отвратительной духовной опустошенностью, и это продлится 73 года и 7 месяцев".