Страница 20 из 76
Выданная в больнице брошюра советовала проводить дни перед операцией как можно более конструктивно, например наполнить морозилку, чтобы семья смогла дотянуть до моего возвращения из больницы, а мне не пришлось бы бросаться к плите, едва я переступлю порог родного дома (поскольку буду еще слишком слаба, чтобы удерживать кастрюли и сковородки). Не случайно, что у женщин рак заводится именно в груди, которая является великим символом кормления.
Возвращаясь из супермаркета с трехмесячным запасом стирального порошка и туалетной бумаги, я поймала себя на том, что веду машину куда спокойнее, чем обычно. Все-таки жизнь, несмотря на все несовершенства, штука удивительно хрупкая и драгоценная. Погруженная в свои мысли, я пропустила поворот и оказалась в незнакомом квартале.
Справиться с реакцией окружающих зачастую куда сложнее, чем со своей собственной. Слово
«рак» производит на людей такой эффект, что я начала задумываться, почему никто не захотел сменить название болезни. На «тюльпаны», например. Их можно будет оставлять под дверью: «У меня тюльпаны, но беспокоиться не о чем». Некоторые друзья реагировали таким образом, будто я сообщила им о своей скорой кончине. А чуть свыкнувшись с новостями, начинали вести себя так, словно я и вправду умираю.
«Я могу для тебя что-нибудь сделать?» – вопрос, который люди, столкнувшиеся с тяжелой болезнью, слышат чаще всего. Вопрос абсолютно безопасен для того, кто его задает, потому что вряд ли он услышит в ответ: «Вообще-то да, у нас туалет на втором этаже засорился, а на чердак забрался какой-то дикий зверь. Так что нужны яд и вантуз».
Нет, скорее всего, на какое-то время воцарится молчание, а потом «страдалец» скажет: «Сейчас вряд ли, но все равно спасибо, ты так добр. Я сообщу, если что-нибудь изменится». Меня ужасно раздражала беспомощность, сквозившая в этом ответе, и я придумала свой вариант: «Думаю, молитвы будет достаточно». Я стремилась поставить людей в неловкое положение, хотя изредка они действительно смущались. Вряд ли я сама могу претендовать на золотую медаль за молитвы, но мысль о том, что искреннее пожелание здоровья и счастья обязательно возымеет какой-то эффект, казалась мне вполне здравой.
– У меня в жизни тоже полный бардак, – заявила в ответ на новость о раке одна знакомая, которая, на мой взгляд, жила, как принцесса. – Подвал затопило, а страховая компания не торопится с выплатами.
– Ты мне как раз напомнила, – сказала другая, – что я давно не делала маммограмму.
Остальные вели себя более тактично, хотя жизнь обходилась с ними не в пример жестче. Джоди из парикмахерской делала татуировку после каждого неудачного романа. В результате у нее на теле практически не осталось свободного места. И все же она поцеловала меня в щеку и пожелала удачи. А потом рассказала, что ее тете тоже пришлось через это пройти.
– Ты не больна! – закричала Софи, чудесная помощница по хозяйству, которая раз в две недели приводила наш дом в порядок. – Мой дядя – очень важный доктор в Китае, он специализируется как раз на женской груди. И советует женщинам перестать пить кофе. Пей больше чая. И не думай, что ты больна! Как только начинаешь об этом думать, сразу заболеваешь. После того как выйдешь из больницы, я найду хорошего китайского доктора. Он поможет тебе поправиться. Перестанешь быть такой бледной!
После ухода Софи в доме всегда пахло чистотой и лимонами. Меня же от общения с ней переполняла бодрость.
На серьезные вопросы о моем здоровье, оставленные на автоответчике, я решила не отвечать. В некоторых голосах мне чудился оттенок облегчения. Эти люди явно не стремились разговаривать со мной напрямую. Им было спокойнее записать сообщение… А мне было спокойнее его прослушать и стереть.
Несколько благожелателей оставили у нас на крыльце книги по альтернативному лечению рака. Я видела, как моя близкая подруга сгорела от рака груди, отказавшись от всего, что предлагала традиционная медицина, в пользу экстракта омелы, так что к этим пособиям я отнеслась с серьезной долей скепсиса. Во всяком случае, поначалу. Сперва нужно посмотреть, что предлагает современная медицина. Тем не менее я начала ходить к старой китаянке, которая проводила сеансы акупунктуры.
А вот надежды на избавление от походов в спортивный зал пошли прахом. Питер, мой тренер, сказал, что мне нужны сильные мышцы рук и живота, чтобы ускорить восстановление. Правда, он перевел меня на более легкий вес, а также предложил два раза в неделю приходить к нам домой, чтобы я пришла в нужную форму перед операцией. Я обещала подумать.
Остальное время я тратила на сон – и все никак не могла выспаться вволю. Может быть, тут сыграл свою роль шок. После обеда Катарина устраивалась у меня под боком и читала вслух «Похищенного». Совладав с устаревшим языком книги, она обнаружила, что это на редкость захватывающая история. Неудивительно, что жители Самоа называли Роберта Льюиса Стивенсона[17] «сказителем». Сценаристы Голливуда ему и в подметки не годятся. Мне же просто нравилось ускользать в мир, полный приключений и иных опасностей.
– Нам сейчас только кошки не хватает, – как-то раз сказала Катарина, переворачивая страницу.
Я улыбнулась в ответ. Иногда дочка просто читала мои мысли. Котенок, свернувшийся на одеяле, завершил бы эту идиллическую картину. Трогательный комочек меха отогнал бы мои страхи и был рядом, что бы ни ждало меня в будущем. Он стал бы другом, с которым я никогда бы не чувствовала себя одинокой.
Но время для новой кошки еще не пришло. Мне и так через многое предстояло пройти.
На столе у психолога стояла кружка, из которой свисала нитка чайного пакетика. Как объяснила врач, она служила напоминанием о том, что ее организму требуется много жидкости. Иначе будут мигрени.
«Неудивительно, – подумала я. – Днями напролет слушать, как люди ноют о своих проблемах».
Я была готова активно работать с психологом – при условии, что она не будет использовать слово «путешествие». В наши дни путешествием называют все, начиная с восхождения на Эверест в инвалидном кресле и заканчивая восковой эпиляцией подмышек. Это слово сводит любое действие до уровня прилизанного телевизионного сценария. Если бы я хотела отправиться в туристическую поездку с захватывающим названием «Рак груди», я бы купила билет.
К счастью, мне попался здравомыслящий и практически настроенный специалист. Она попросила меня написать список домашних дел и повесить его на холодильник, чтобы Филипп и Катарина знали, к чему готовиться. Еще посоветовала подумать, кто из наших друзей сможет раз в день приносить еду, пока я буду приходить в себя после операции. При мысли о том, что загруженных работой людей придется отрывать от дел ради суеты с кастрюлями, мне становилось не по себе. Интересно, это я слишком горда или с моим представлением о дружбе что-то не так?
Также психолог рассказала, как справляться с негативными эмоциями. Вместо того, чтобы твердить: «Ненавижу “Девушку из Ипанемы”», я должна говорить: «Я думаю, что ненавижу “Девушку из Ипанемы”». Суть в том, чтобы научиться отступать назад и отстраняться, вместо того чтобы просто реагировать и воспринимать свои эмоции как реальность. Например, я злюсь на Лидию за то, что она улетела на Шри-Ланку, а должна думать: «У меня появились нехорошие мысли из-за того, что Лидия улетела на Шри-Ланку…» и т. д. Я не верила, что пара лишних слов поможет мне справиться с эмоциями, но попробовать стоило. Описанная психологом техника, вероятно, была западной версией буддийской концепции отстраненности. В соответствии с буддийским учением, страдания большинства людей вызваны привязанностью. В этом есть доля правды, но именно привязанность делает материнскую любовь столь сильной. Без привязанности человеческая раса не выжила бы.
Еще психолог научила меня мощной фразе: «Мое здоровье на первом месте».
Признаюсь, я слегка насторожилась. Лицемеры и невротики с незапамятных времен используют эту фразу в качестве универсального оправдания: «Да, конечно, я бы подержал у себя твоих морских свинок, но мое здоровье на первом месте».
17
Шотландский писатель и поэт, автор всемирно известных приключенческих романов и повестей, крупнейший представитель английского неоромантизма.