Страница 20 из 54
В: …рождественскими покупками?
О: Ваша честь, я протестую!
О: Можете отвечать, миссис Лидз.
О: Да, именно так я была одета.
В: Благодарю вас, мы знаем, как вы были одеты. Я спрашиваю вас не об этом.
О: А о чем вы спрашивали?
В: Это ваша обычная манера одеваться, когда вы едете в город за рождественскими покупками?
О: Да, я всегда так одеваюсь.
В: Когда едете в галерею, я правильно вас понял?
О: Да.
В: Вы надеваете короткую, узкую черную юбку, черные чулки со швом, черные туфли на высоком каблуке. Кстати, какова высота каблука?
О: Не знаю.
В: Передо мною список одежды, которая была на вас в ту ночь. В описании указано, что высота каблуков семь сантиметров. Как вы считаете, это соответствует действительности?
О: Да.
В: Высота каблуков семь сантиметров?
О: Да.
В: Чтобы ходить по магазинам за покупками?
О: Я люблю обувь на высоких каблуках: мне в ней удобно.
В: Вероятно, не менее комфортно в бикини с кружевной отделкой, в черном поясе и черных чулках со швом?
О: Да, именно так.
В: И вы любите носить белые шелковые блузки без бюстгальтера?
О: Да!
В: Другими словами, вы предпочитаете одежду, которую можно найти на страницах «Пентхауза»?
О: Нет! На страницах «Вог»!
В: Спасибо, что поправили меня, миссис Лидз. Тем не менее эту одежду всякий мужчина волен считать соблазнительной и провоцирующей.
О: Протестую!
О: Протест принят.
В: Миссис Лидз, в тот вечер вы специально отправились в город в поисках…
О: Нет.
В: Позвольте мне закончить вопрос. Разве вы поехали не развлечься?
О: Нет!
В: Как еще можно назвать явное заигрывание с тремя молодыми людьми?
О: Протестую!
В: …а когда они отвергли ваши провокации…
О: Протестую!
В: …вы предъявили им обвинение в насилии!
О: Протестую! Протестую! Протестую!
…Она умеет справляться с мелкими поломками, а уж сколько приходилось менять спущенных шин — не счесть. Она не из тех беспомощных красоток, годных лишь на то, чтобы нежиться в шезлонгах за чтением романов. Она достала из багажника гаечный ключ, взяла запасную шину, положила ее на землю рядом с задним бампером, присела на корточки около правого крыла и принялась отвинчивать болты, которыми колесо крепится к подвеске. Она справилась с первым болтом, положила его в перевернутый колпак от колеса, когда…
С первых же мгновений она не сомневалась в их намерениях.
Чьи-то сильные руки рывком тянут ее на себя. Гаечный ключ падает на землю. Кто-то перехватывает ее шею рукой, она задыхается, крик застревает в горле. Руку резко заводят назад. Боль иглою пронзает мозг. Она знает, что сейчас произойдет. Тот, кто подошел, отступает в сторону, и она, оставшись без опоры, падает на землю, больно ударившись затылком об асфальт. Силой воли она удерживает сознание, не позволяя себе отключиться.
Их трое.
Это те, кто стоял около ресторана.
Двое распластали ее на земле, держа за руки. Третий, вцепившись ей в волосы и зажимая рот, держит ее. Все происходит в считанные мгновения. Сквозь пелену она слышит их голоса, грубые повелительные голоса, ей кажется, что они говорят по-китайски, и это вселяет в нее неосознанную надежду, что все обойдется, что они не посягнут на ее честь, что причина нападения — деньги. Она готова им все отдать, пытается сказать им об этом, но тут один из них, явно главарь, с редкими усиками над верхней губой, сует ей в рот носовой платок, испачканный в земле. Он бьет ее по левой щеке, чтобы она не пыталась выплюнуть кляп, бьет справа, он правша, она фиксирует это. Щека горит от удара, но не распухает.
О: Нет, это неправда.
В: Вот как? Но в медицинском заключении…
О: У меня были синяки…
В: Да?
О: На груди.
В: ?
О: И на бедрах.
В: Понятно. Но ведь у вас не был, к примеру, сломан нос?
О: Нет, но…
В: У вас не было также кровотечения из носа? Или у вас было носовое кровотечение, когда вы обратились в полицию?
О: Нет, но…
В: У вас были выбиты зубы?
О: Нет. Но у меня была шишка на затылке, когда я ударилась головой об…
В: А синяки под глазами?
О: Нет.
В: Кровоподтеки или синяки на других участках тела?
О: Я же сказала. Грудь и бедра были…
В: Вы ведь не утверждаете, что синяки на груди и бедрах появились в результате того, что вас били кулаками?
О: Нет, но…
В: Или пинали ногами?
О: Нет, этого не было.
В: Можно ли говорить о том, что вам нанесли телесные повреждения?
О: Да! Они меня изнасиловали!
В: Миссис Лидз, эти люди, бывшие на кухне ресторана в то время, когда, по вашим словам…
О: Протестую!
О: Вопрос снимается.
В: Вас били те же люди, которые, по вашему заявлению, применили к вам насилие?
О: Нет, они…
В: Да, да. Мы были бы вам чрезвычайно признательны, если бы вы конкретно описали действия подозреваемых, вместо того чтобы повторять, что вас изнасиловали.
О: Они схватили меня.
В: Понятно.
О: Засунули мне в рот кляп.
В: Что из себя представлял кляп?
О: Носовой платок.
В: Ясно. Миссис Лидз, вы часто смотрите кино?
О: Протестую.
О: Протест принят.
В: Каковы были их последующие действия?
О: Они… угрожали мне.
В: Вот как? На каком же языке?
О: Мне трудно сказать, на каком языке. Я просто…
В: Ах, вот как. Значит, вы не особо бегло говорите по-вьетнамски?
О: Их намерения были очевидны.
В: По каким же признакам вы составили свое мнение?
О: Я почувствовала.
Тот, с жидкими усами, в котором она сразу разгадала главаря, отдавал негромким голосом указания. Он, видимо, велел сорвать с нее трусы, потому что его подручные молниеносно проделали эту несложную операцию. Еще несколько резких слов, и ее рывком поднимают с земли и кидают на капот автомобиля. Она пытается обратиться к ним, умолить ее не трогать, она — порядочная замужняя женщина, но ей мешает грязный платок во рту, и главарь, тот, что с усами, сильно бьет ее по щеке и что-то шепчет товарищам.
— Это был Хо. Главным у них был Хо. Я хорошо разглядела его лицо при свете луны…
Они рванули блузку на ее груди, перламутровые пуговицы, поблескивая, рикошетом отскакивали от капота и падали на землю. Парни, прижав ее к капоту, рывком раздвинули ей ноги. Хо, главный, пристроился у нее меж ног, в тишине было слышно, как он рванул «молнию» на брюках. Послышались ободряющие слова, кто-то приглушенно, совсем по-девичьи, захихикал. Один из насильников прильнул к ее груди. В темноте что-то блеснуло, отражая лунный свет, она поняла, что это — стеклянный глаз.
— Это был Нго. У него стеклянный глаз. Потом он меня… он… меня… больнее всех… потом… когда они… они…
Все трое, один за другим, надругались над ней.
Она до конца своих дней будет ненавидеть роскошный автомобиль, ставший для нее ложем пыток, слишком удобным оказался у «масерати» капот. Крик боли беззвучно тонет в грязном кляпе, алчные пальцы впиваются в бедра, двое держат ее за руки и лапают ее груди. Она покажет дежурному врачу эти синяки, особенно заметные вокруг сосков. От черных трусов остался клок, один чулок сполз по ноге вниз.
Когда третий из них удовлетворился…
— Это был Ван Кон, самый молодой. После ареста выяснилось, что ему всего восемнадцать. Он… он был последним, когда я… когда я лежала на спине, а они держали мне ноги… держали ноги. И потом, когда они… они кончили… то… то… они…