Страница 44 из 56
— Успокоилась?
Аня кивнула и шмыгнула носом.
— Давай убираться?
— Давай.
Мы можем сколько угодно причинять друг другу боль. Словами, поступками. Но что бы ни происходило, не сможем существовать по отдельности, потому что мы семья.
ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ ГЛАВА
Вечером после репетиции группы Кости, на которую он уговорил меня прийти, мы прогуливались по набережной Эхо. От воды веяло холодком, и небо приобрело оттенок паршивой погоды. Костя, как истинный джентльмен, предложил мне свою кофту, когда услышал стук моих зубов друг о друга. Я не смогла отказаться от столь щедрого жеста, несмотря на то, что утонула в вещи с головой, потому что просто дьявольски замерзла.
Костя напевал мотив песни группы The Neighbourhood «Sweater Weather», разглядывая клубящиеся тучи, в то время как я плелась рядом и слушала его, уткнувшись носом в воротник толстовки и пытаясь согреться. Черт меня дернул надеть джинсовую юбку.
— Как дела дома? — покончив с пением, поинтересовался Костя.
Из-за того, что я шла с низко опущенной головой, то чуть не врезалась в двух громко хохочущих подруг. Но благо внимательный Костя вовремя отдернул меня в сторону, схватив за талию, столкновение удалось избежать.
— Внимательнее нужно быть, Евгения, — шутливым, нарочито строгим голосом посоветовал он, все еще прижимая к себе.
Даже сквозь толстовку его пальцы казались обжигающими.
Я не понимала глаз, потому что жутко покраснела, и если сейчас посмотрю на Костю, то он увидит мое смущение.
— Спасибо, — промямлила, отодвигаясь от него.
Костя издал вздох огорчения и убрал от меня руки.
— Да не за что.
Я должна поговорить с ним. Прогулка вдвоем по набережной — лучший способ внести ясность в наши отношения. Неизвестно когда представится еще одна такая возможность обсудить в спокойной обстановке, где никто не влетит с очередным шокирующим известием о чьем-нибудь убийстве, или типа того.
Я внезапно остановилась у черного кованого ограждения.
— Кость, давай поговорим, — сказала это, глубоко вдохнув влажный воздух и представив, будто это мое мужество.
— Ты не видела больше душу своего отца? — почти одновременно со мной проговорил Костя, встав рядом.
Я рассказала ему вечером того же дня, когда убили Страгловца. Он был ошарашен.
Костя наклонился вперед и оперся локтями об ограждение. Его зрачки дико пульсировали, а на лице застыло выражение тревоги. Возможно, он почувствовал, что я настроена серьезно, и это испугало его.
— Нет, — ответила я на вопрос. — Надо поговорить, Костя.
— Ты же понимаешь, что твой папа не может долго находиться в мире живых? — он задергал коленкой. Точно нервничает. Причем сильно. А еще пытается увильнуть от разговора, который я не решалась начать очень долгое время.
— Понимаю, — я опустила взгляд к непоколебимой водной глади реки, делящей город на две части.
— Он сойдет с ума, если не отправить его обратно, — Костя не пытался смягчить тон, говоря это.
— Знаю, — я устало прикрыла глаза.
Его слова вернули в мою душу смуту. Я отлично понимала, что пребывание папиной души среди живых лишает его чистого рассудка, и риск растет с каждым днем. В первую очередь страдает он, ведь нелегко находиться среди тех, кто не чувствует тебя. Его оболочка потемнела, что свидетельствовало о запущенном процессе, который может стать необратимым, если вовремя не вмешаться.
Я хотела ему покоя. Я хотела, чтобы он перестал страдать.
Но отпускать папу, вновь обретя, пусть и не живого…
— Я не знаю, где искать его, — тихо промолвила я. — Папа больше не приходил.
— Как только появится… — Костя обратил на меня неотступный взгляд.
Я перебила его кивком.
— Я заберу его душу.
Сделаю это, как бы тяжело ни было.
— Насчет того, о чем ты хочешь поговорить, — откашлявшись, Костя развернулся ко мне, и я неосознанно сделала то же самое. — Слушай меня внимательно, Женя, и не перебивай, ладно?
Он взял мои ладони и крепко сжав в своих. Я ощутила свое яростное сердцебиение в ложбинке между ключицами.
— Я не мастер красноречиво выражаться, так что скажу, как умею, — Костя уверенно смотрел мне в глаза.
О мой бог.
— Я обещал тебе не говорить одни слова до тех пор, пока ты не будешь готова услышать их. Но дело в том, что с каждым днем жизнь становится все увлекательнее, — с его губ слетел невеселый смешок, — и я просто чертовски сомневаюсь, что в ближайшее время все утихомириться. Поэтому я скажу сейчас, чтобы перестраховаться. Вдруг, я умру, или что-то вроде того.
— Дурак, — прошептала я.
Костя нежно улыбнулся.
— Я люблю тебя, Женя.
Я поразилась, с какой простотой он сказал об этом.
Впервые в жизни парень признался мне в любви.
Мой лучший друг…
Бесконечное множество раз я читала в книгах о замирающем времени, остановке сердца и неспособности дышать, когда главной героине признавались в любви. Но со мной не произошло ничего из перечисленного.
Может, я какая-то неправильная? Или это потому, что я не испытывала ответных чувств?
Мир превратился бы для меня в сказку, если бы я услышала эти заветные и желанные для каждой девушки слова от человека, которого бы тоже любила.
Я затаила дыхание, но лишь потому, что ощутила острую боль оттого, как сильно укусила себя за язык. Как мне теперь сказать Косте, что я не люблю его? Ведь он только что признался… Черт!
Отношения точно полная фигня.
Я буду последней и неблагодарной сволочью, если оставлю слова Кости без ответа, который разобьет ему сердце. Я буду винить себя до скончания своих дней, что так поступаю с лучшим другом и дорогим мне человеком. Но если не буду честна с ним, то только сделаю хуже.
Поэтому я должна это сделать и точка.
— Костя, — я сжала его теплые пальцы своими ледяными. — Я…
— Это еще не все, — мне все больше казалось, что Костя сделает что угодно, лишь бы не услышать того, что я не люблю его. — Я не закончил.
— Ладно, — я кисло кивнула низко опущенной головой.
— Я не хочу, чтобы после того, как я признался тебе, ты начала жалеть меня. Только не это.
У меня и в мыслях не было.
— Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя чем-то обязанной передо мной, опять же, из-за жалости, — с твердыми нотками продолжил Костя. — Ты не должна любить меня, если не хочешь, или не можешь, Женек. Я понимаю это. Я приму твои чувства, какими бы они ни были. Не любишь? Ну и ладно, — я услышала его тихую и легкую усмешку. — Мне достаточно того, что я не могу без тебя. Возможно, когда-нибудь ты поймешь, что я для тебя больше, чем друг.
Не просто друг. Лучший, незаменимый, потрясающий друг.
— Если нет… — вздох. — Сердцу не прикажешь, верно? А теперь посмотри на меня, Женька.
Я боялась.
— Ну же, — я не заслуживала той теплоты, с которой он обращался ко мне.
Боязливо подняв голову, я медленно скользила взглядом по его лицу. Очерченные скулы, гладкая кожа, красивые черты лица и привлекательная улыбка. У Кости незабываемо голубые глаза и умопомрачительная прическа. Он самый прекрасный человек на свете с чистым, добрым сердцем, и я была благодарна судьбе и высшим силам за то, что имела возможность дружить с ним.
В него невозможно не влюбиться, и я действительно не понимала, почему не попала в сети его обаяния.
Со мной определенно что-то не так.
Я встретилась с его глазами только спустя минуту.
— Вот блин, — виновато усмехнулся Костя. — Ты выглядишь как напуганный щенок.
Он добить меня решил?!
— Я знаю, что ты не чувствуешь того же, — притянув к себе ближе, сказал Костя не без грусти. Я вновь собиралась опустить взгляд, но он остановил меня, взяв за подбородок и чуть наклонившись вперед. — Не прячься. Я не съем тебя.
Ноги начали неметь от долгого пребывания в одном положении.
Я смело терпела пытку аквамариновых глаз, которые проникновенно смотрели на меня.