Страница 4 из 47
На втором: 1313 94 814 511017 175 1218 135 54.
На третьем: 115 2325 1218 2610 67.
«Я думаю…» И Кривцов начал излагать свой план. Внимательно слушает председатель. Еще внимательней — Петров с бородкой, — даже кажется, в книжечке что-то вычисляет…
Звонок внутреннего телефона. «Да, да. Что? Что такое? Тотчас же приведите сами». И, положив трубку: «Ничего. Продолжай, Кривцов…» Всегда спокоен. Всегда. Только правую руку опустил в карман.
Стук в дверь. Комендант. И следом за ним прыгнул растрепанный, красный, в сером пальто поверх белья, в ночных туфлях, без шапки, так странно похожий и непохожий на Петрова с записной книжкой.
Дальше все произошло с неимоверной быстротой. — Растрепанный смешным прыжком бросился к мнимому Петрову, схватил его за бородку; и тот, без бороды совсем другой, чужой, вовсе непохожий на Петрова — ответил быстрым ударом ноги в серое пальто. Одно движение, документы зажаты в руке, звон стекла — прыжок вниз.
Одновременно ворчание отъезжающего автомобиля. Выстрел. Крик. Комендант, председатель, Кривцов и комичный, растерзанный Петров — к окну… Автомобиль немного отодвинулся в сторону, и на мостовой ничком, потерявший парик и жизнь сам БН. 37…
«Ну так. Такие истории бывали. Но вот, как вам удалось вырваться оттуда, тов. Петров?».
«Я сам с трудом понимаю. Помог случай. Когда этот ушел, остался маленький. Сидит, бруском кинжал точит. Мурлычет что-то… Не уйдешь! Что делать! Вдруг под окном женский голос — по-тюркски. Очень быстро. Многого не разобрал. Куда-то зовет, уговаривает, умоляет идти. Куда и зачем, не понял. Он: — «Нельзя, нет, не могу!». — Говорили долго, наконец вскочил. Мне: — «Только двинься, — конец». Бросил кинжал на стол. Ушли оба. Прежде всего надо тряпку изо рта. Я уже приметил отогнувшийся железный лист у печки. Острый конец так и торчит. Судорожным усилием — вниз с кровати. Докатился до листа. Зацепил тряпку — раньше, правда, всю рожу себе изрезал, — вытащил. Ну, а со свободными зубами, оказывается, все равно, что с третьей рукой. Подполз к столу, уронил стол. Тяжелый кинжал вонзился острием в пол. Я еще плечом нажал — сейчас сам не верю! И перерезал об него путы на руках. И к счастью, под окном близко крыша сарая. Оделся во что нашлось и больше всего боялся, что за сумасшедшего примут. Бросился к первому же милиционеру. Говорю: «Меня шпионы раздели, — вези в ГПУ». Он, кажется, ошалел от моего вида и прямо на извозчике доставил сюда. Не знаю, за кого меня принял тов. комендант. Да и немудрено…»
Побледнел и пошатнулся. «Ах… устал все же здорово. Если есть где, заснул бы с часок… А вы делом займитесь, оно важнее моих приключений».
«Ну, выспались? Отдохнули? Что ж, давайте теперь, товарищ настоящий Петров, поломаем коллективно головы над этим шифром. Вы не помните, о чем вас особенно расспрашивал тов. Борис?»
«Постойте… Помню… он спрашивал, не заметил ли я, какие книжки остались в той комнате, где я нашел чемоданчик. Я ответил, что очень хорошо заметил. Только одна книга — полное собрание сочинений Пушкина в одном томе. Затем он спросил, не видал ли я там каких-нибудь пометок, но я книги не читал».
Глаза пред. ГПУ заблестели. «О, это дело! Меня гнетет этот шифр. Я две ночи не сплю над ним. Пушкин, Пушкин… вот вам и русская книга. Однако, по порядку. Итак, мы имеем: по сообщению центра, шифровка на русском языке и книжная. Шахматная задача, очевидно, содержит в себе фамилию автора и название книги». Все сгрудились над листочком.
«Может быть, белые фигурки означают автора? Может быть… Пушкин?!» Медленно и раздумчиво падают слова председателя. «Смотрите, 6 букв и 6 белых фигур. Да, но если это предположение и правильно, то нам, во всяком случае, нужно знать, в каком порядке расположены эти фигурки. На одном авторе далеко не уедешь». Раздумье. Вдруг Петров взволновано: «Обратите внимание! Подписанное под диаграммой расположение фигур неправильно, в необычном порядке. Обычно обозначают: сперва короля, потом королеву, ферзь, потом уже пешки. А тут, смотрите — в разбивку. И тогда, если мы предположим, что Пушкин, то пешка g2 значит П, пешка сЗ = у, h3 = ш, kb2 = к, король, а2 = и, и ферзь е2 = н».
Петров быстро набросал шахматную доску и расставил обозначения:
«Теперь смотрите: «И» и «К» в квадратиках рядом. Между «К» и «Н» два квадратика — две буквы — «Л» и «М». «У» и «Ш» в третьем ряду. Значит, алфавит начинается с левого угла первого ряда». Кривцов, тем временем тоже что-то мрачно вычислявший, радостно воскликнул:
— А сочинение — из черных фигурок. — «Полтава».
— Откуда ты взял?
— А надо с черными фигурами алфавит тоже начинать с верхнего угла. — И он также протянул свой чертежик:
Все внимательно смотрят. Радость близкой победы их охватывает. «Да, но ведь «Полтава» — семь букв, а тут только всего 6 черных фигур. Что-то не так». — «Нет, так! А ты видал в обозначениях под задачей: Са8 подчеркнуто? А на последнем месте тире. Вот и как раз: Два «А». ПолтАвА». — «Верно».
Кривцов тянется к телефонной трубке и рука его дрожит от нетерпения.
— Алло, библиотека? Да? Сейчас же сюда, в кабинет председателя — собрание сочинений Пушкина. Да, я, Кривцов. — Повесил трубку. «Ну, — попытка не пытка!».
— Постой, постой. Не торопитесь, 1-ая партия, 45 ход. Это тоже что-нибудь да значит. — Спокойно, — удерживает председатель.
Кривцов быстро перелистывает Пушкина. «Полтава. 1-ая песня… Весело: Первая партия — первая песня. 45 ход — 45 строчка.
«МГНОВЕННО СЕРДЦЕ МОЛОДОЕ ГОРИТ И ГАСНЕТ. В НЕМ ЛЮБОВЬ ПРИХОДИТ И ПРОХОДИТ ВНОВЬ».
— Ну, ну, не декламируй. Ну что ж, попробуем? Кажется, хвостик поймали. Рыбку вытащим.
Попробуем сначала заголовочки. Ну-ка, молодцы, ну-ка… На листке наверху: 1313 94 814 511017175 1218 135 54.
— Ну, это уже известно. 13 строчка — 13 буква — «Т», 9 строчка — 4 буква, «Р». Нетерпение с удвоенной силой охватывает всех.
8 и 14. Есть. — «А». 5 и 1. Есть — «Н». 10 и 17 — «С». 17 и 5 — «П». 12 и 18 — «О», 13 и 5 — «Р», 5 и 4 — это «Т». Транспорт. Ура! Правильно, товарищ!
Дальше, другой листок. 51 52–54 67… Что же это? НЕ — ТЬ. Что это значит?
«Ну, ясно: Нефть! Разве можно тут сомневаться?».
А на третьем четко — ЕГОЛЬ.
«Это что еще за — еголь? Какая-то ерунда».
«Ну, нет, это тоже ясно: уголь. Конечно, уголь! Нефть, транспорт и уголь. А, проклятые акулы! Вот чего они добиваются… Ну, тогда, очевидно, в дальнейшем будет или план или список сотрудников. Ах, погодите, погодите.» Но Кривцов уже забрал бумажки. «Теперь пустяки. Осталась чисто техническая работа и ее мои ребята сделают скорее нас. Через два часа я вам принесу результаты».
Из Лондона… Лондона… Лондона… Снова ловят волшебные волны. Новый приказ. «Ударить немедленно! Отсрочек нет!».
Нервничая, работают шифровальщики. Даже всегда спокойный председатель, и тот немного волнуется. Так, незаметно, но внутри все ходуном ходит. Может, сейчас, через несколько минут, мы будем знать, какая страшная угроза висит над нефтяными вышками, железными дорогами и Донбассом. Может быть, еще сегодня же ночью, тут, в городе черной крови-нефти. Тогда, конечно, сегодня же ночью, сумеем мы предупредить удар и задушить врага.
А ради этого спокойный председатель готов отдать не две и не три и не сто бессонных ночей, а всего себя до последней капельки крови, как он и отдает каждый день в непрестанной борьбе с упрямыми и опасными врагами.