Мародерские хроники

В этот момент ко мне подошла моя жена Маша, обняла меня и сказала:

— Толь! Да ты просто мистик какой–то! Всю жизнь с тобой живу, а ты не перестаешь меня удивлять. Я всегда думала, что ты полный материалист и сухарь, а тебя вон куда занесло. Наверное, если бы вернулись прежние времена, ты занялся бы кабалистикой.

Из–под ее руки, я дотянулся до бокала, взял его, и сделал пару глотков, потом улыбаясь, произнес:

— Ха! А ты попробуй выпить столько же, сколько и я этого двадцати однолетнего виски. Тогда сразу поймешь магию цифры 21 и оценишь это мое откровение. А кабалистикой заниматься никакого здоровья не хватит. А главное — где взять столько виски? Бедную Шотландию, вместе с Ирландией и Англией — смыло набежавшею волной!

Продолжить дальше вспоминать то приятное застолье, мне так и не удалось. На самом интересном месте, когда Коля и Флюр начали рассказывать анекдоты, я очнулся из полузабытья. Наш вездеход заглох, печка перестала поддувать теплым воздухом. В кабине стало значительно холоднее, по крайней мере, при дыхании стал уже появляться пар. Еще не отойдя от прежних дум и плохо соображая, я спросил у Сергея:

— Послушай, Малой, что–то стало холодать, не пора ли нам, кхе–кхе…, по рации поторопить ребят?

Он повернулся ко мне и, улыбаясь, ответил:

— Заглохли буквально минуту назад. По рации с Сашей говорил минут пять назад. Ну, ты даешь, Батя — за пять минут успел уснуть, подремать, а потом снова проснуться. Силен, бродяга! Если замерз, давай я вылезу и залью в бак солярки из канистры. Движок еще не замерз, когда заведем, из печки сразу теплый воздух начнет идти.

Потянувшись всем телом, я, зевая, сказал:

— Да ладно, не суетись! Что мы кисейные барышни что ли? И не при таком холоде бывало, ночевали. А канистра пускай лежит, сейчас подъедет Игорек на заправщике и насосом закачает полный бак солярки. Тем более, если ты начнешь лазить на улицу, совсем застудишь кабину. Так что успокойся, лучше контролируй обстановку вокруг. А я, пожалуй, еще минут пять сосну — учись, студент.

После этих слов я откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза. И опять на меня нахлынули воспоминания. Мысли вертелись вокруг членов нашего сообщества, ставших такими близкими для меня людьми. Я подумал, как мне повезло, что построил дом именно в этом поселке, и что той зимой там остались проживать именно эти люди. Большая удача была, что мои дачные соседи оказались очень грамотными и неизбалованными людьми. Володя был высококлассным специалистом в точной механике и даже организовал малое предприятие, которое изготавливало гироскопы для космических аппаратов. Его жена Галя была кандидатом биологических наук и заведовала лабораторией в Пущинском институте биофизики клетки, она там занималась проблемами клонирования.

Другой сосед, Николай, великолепный автомеханик, в прошлом тоже занимался бизнесом. Его жена Ира — научный сотрудник Пущинского Биоцентра. Они, доверившись моим словам о возможном взрыве вулкана, очень вовремя перевезли на дачу своих детей Максима и Дашу — на тот момент школьников. Сейчас, конечно, Максим превратился в здорового двадцати трехлетнего парня, а вот Даша, к несчастью, умерла от болезней на второй год после взрыва вулкана. Тогда мы все очень сильно болели от нехватки витаминов и солнечного света. Она оказалась из нас самой слабой и неприспособленной к такой жизни — в вечном сумраке, без свежих овощей и фруктов. В то время мы еще не запустили наш огород в подвале и питались практически одними консервами. Наверное, в честь умершей сестры Максим и назвал свою дочку Дашей. Наш доктор — Игорь тогда ничего с этими болезнями не мог поделать. Сам больной, он ходил по всем комнатам нашего, превратившегося в больницу дома, делал уколы, заставлял принимать лекарства и витамины. Но, к сожалению, ничем не смог помочь, изнеженному организму девочки. Максима отец все–таки закалил, часто брал его с собой на охоту и рыбалку. К тому же Макс занимался спортом, посещал футбольную секцию.

Игорь тоже был постоянным жителем нашего поселка. До катастрофы он работал врачом хирургом в Пущинской больнице. Его жена Надя раньше работала акушеркой в родильном отделении той же больницы, но на то время находилась в отпуске по уходу за ребенком. Сидела дома с прелестным малышом, двухлетним Никитой.

На момент взрыва супервулкана, в нашем поселке находились два шабашника из Белоруссии — Валера и Сергей. Я их хорошо знал, они строили и мой дом, а Валера вообще был бригадиром. Потом они так прижились в нашем поселке, что каждый год начали приезжать туда на заработки. Валера был по специальности инженер–электрик и вообще универсал по строительным работам. Единственным человеком из нас, не имевшим высшего образования, был Сергей, он просто был хорошим каменщиком.

Когда–то за общим столом я заявил:

— Вы не представляете, как я рад такой удаче, что такие специалисты оказались на момент катастрофы рядом со мной. Без вашего умения и упорства, вряд ли смогли бы выжить я и моя семья.

На, что Володя ответил:

— Анатолий! Это мы должны молить бога, что ты с нами. Только благодаря тебе мы и существуем. Именно ты заставляешь нас двигаться, что–то делать, а не тупо ждать, что приготовила для нас судьба.

На этих приятных словах я опять очнулся. На этот раз меня разбудил Сергей, он энергично дергал меня за куртку и требовательно выкрикивал:

— Батя, проснись! Просыпайся, черт тебя дери! Уже Дохтур на заправщике подъехал, да и остальные вон рядом выстраиваются.

В этот момент, подошедший Игорь, открыл с моей стороны дверь вездехода. Ледяной воздух, хлынувший с улицы, окончательно привел меня в чувство. Уже осмысленным взглядом я посмотрел на нашего доктора. Да! Вид у него, если мягко сказать, был тоже весьма непрезентабельный. Из большой горы теплой одежды чуть выглядывала тонкая шея, лицо было изможденное, с проплешинами отмороженной кожи. Защитные очки были подняты на шапку и белки глаз зловеще краснели отраженным светом заходящего солнца. Он охрипшим, срывающимся голосом прогундосил:

— Ну что, лишенцы, задницы–то не примерзли, ожидая меня? Ничего, сейчас Дохтур вставит вам клизму литров на триста соляры, сразу полегчает, станет тепло и появится тяга к жизни.

Пока он говорил, на лыжах подъехал Саша, затем, разматывая удлинитель, подкатил Володя. Он, вместе со сменным водителем Катей, управлял УРАЛом, в кунге которого находилось большинство наших женщин и все дети. Над кабиной этого громадного снегоболотохода был установлен постоянно работающий маленький бензогенератор. Именно от него было запланировано запитать насос в цистерне нашего вездехода–заправщика. Пока Володя подключал насос, а Саша разматывал шланг от цистерны, я спросил у Игоря:

— Слушай, Дохтур! А почему ты без затычек в ушах? Невозможно же в здравом рассудке выносить этот визг от гусениц твоего драндулета. Может ты у нас звуковой мазохист. Интересно — Танюша, которая у тебя сменщицей, тоже едет без беруш, или ты ее воспитал в духе аудио извращенства?

Игорек, гордо выпрямился, стоя на подножке ГАЗона и напыщенным тоном ответил:

— Вот, теперь ты понял, насколько крепка моя нервная система. Насколько я подготовлен работой с больными к различным мелким неудобствам. Интересно, что стало бы с твоей психикой, посиди ты с недельку в моем больничном отделении. Наверное, ты с годик бы ходил с заткнутыми ушами, заткнутым носом и принимал бы повышенную дозу успокоительных таблеток. А что касается Тани, она так умаялась, что спит без задних ног, я так думаю, ее сейчас и из пушки не разбудишь.

К нам подъехал на лыжах Саша и с интересом оглядел фигуру Игоря, после чего фыркнул и сказал:

— Игорех! А ты не пробовал еще под этот тулуп какие–нибудь ватные одеяла затолкать, да вообще–то у тебя и без них весьма колоритный видок. Можешь! Можешь вот так, и прийти в кунг, к нашим дамам. Гарантирую, лишнюю тарелку супа они тебе точно нальют и из жалости еще гамм сто сорокаградусной накапают.

Потом обращаясь уже ко мне, коротко произнес: