Страница 34 из 90
T-IV был вооружен короткой пушкой 75 мм и двумя 7,92 мм пулеметами. Короткоствольная пушка этого танка из-за низкой начальной скорости снаряда не обеспечивала успешной борьбы с Т-34. Новая длинноствольная пушка стала устанавливаться на этот танк только с апреля 1942 г. На войну с СССР немцы отрядили 439 танков T-IV. Таким образом, видно, что не мощь танковых вооружений, как обычно представляли в советской историографии, позволяла немцам постоянно переигрывать советские войска в первой фазе войны, но высокая динамика движения, современная тактика и оперативное мастерство. Войска вермахта, не превосходя противника по количеству и качеству вооружений, переигрывали его тактически и в оперативном отношении{295}. Офицер советского Генштаба Н. Г. Павленко отмечал, что «в первом стратегическом эшелоне численность вооруженных сил СССР и Германии в 1941 г. была приблизительно равной, при превосходстве в самолетах и танках у РККА: по количеству новых тяжелых и средних танков советские войска бесспорно превосходили вермахт»{296}.
Когда летом 1942 г. Гитлер посетил Маннергейма, он заявил, что силу советской армии изначально оценили неправильно, и что если бы ему до нападения кто-нибудь сказал, что у русских 35 тысяч танков, он счел бы этого человека безумцем — «мы уже уничтожили 34 тысячи»{297}. Эту оценку Гитлер для пущей важности преувеличил: по сведениям абвера, к маю 1942 г. у СССР был «только» 26 271 танк.
Радикальная ошибка Гитлера состояла и в том, что самой существенной предпосылки для победы в блицкриге у Германии не было, а именно — у вермахта не было (даже временного) достаточного запаса прочности в ресурсах для нанесения мощного первого (и последнего, как в блицкриге) удара. В оценке мобилизационных возможностей Красной армии абвер чудовищно ошибся, преуменьшив численность последней на 30%, самолетов — на 280%, а о количестве танков и их качестве вообще никаких вразумительных данных не было{298}. Еще в январе 1941 г. в ОКХ офицеры оперативного отдела говорили, что если большевистский режим не удастся свалить первым ударом, то рейх окажется перед неразрешимой задачей{299}. На деле оказалось, что вооружения вермахта было совершенно недостаточно даже для кратковременной кампании: в июне 1941 г. 3600 немецких танков противостояли 24 000 советских. Первоначальный гигантский успех вермахта (огромные «котлы» под Белостоком, Вязьмой, Киевом, Брянском){300}был достигнут исключительно вследствие нераспорядительности и бестолковости советского военного руководства во главе со Сталиным, за ошибки которого советский народ заплатил огромной кровью. Это были, однако, не стратегические, а исключительно оперативные успехи вермахта, которые не отражали, а только искажали действительное положение дел. Можно сказать, что вермахт «оперативно допобеждался до поражения»{301}. Огромную роль при этом сыграло пространство; один немецкий генерал точно сформулировал главную особенность кампании 1941 г.: впереди нет врага, а позади нет тыла. Советский ветеран Яков Терентьев вспоминал, что в августе 1941 г. пленный немец на допросе сказал: «Вы так отступаете, что я на мотоцикле от самого Смоленска до Сухиничей не встретил ни одного русского. А в Сухиничах меня схватили. Ну что это за война? Вот во Франции при наступлении на каждом шагу падал убитым наш солдат. А здесь что? Так наши скоро загонят всех вас в Сибирь»{302}.
Еще одним существенным фактором, обеспечившим победу СССР, был его человеческий потенциал, благодаря которому пополнялись воинские части. Когда началась война, Красная армия насчитывала приблизительно 5 миллионов солдат (300 дивизий). К концу 1941 г. от этих сил практически ничего не осталось. Однако в запасе у Сталина было еще 14 миллионов человек, имевших базовую военную подготовку. В результате мобилизационных мер уже к концу 1941 г. Красная армия насчитывала 8 миллионов солдат (600 дивизий). При таких мобилизационных ресурсах противника вермахт мог выиграть войну только в ходе блицкрига. Самый крупный шанс в блицкриге вермахт имел в битве за Москву: сомнительно, смог бы сталинский режим пережить падение Москвы{303}.
Насколько утопичной была идея Гитлера в индустриальный век выиграть войну чисто военными средствами, наглядно видно по следующей статистике: Третий Рейх произвел в годы войны 20 000 танков и воевал против 200 000 танков противника. С таким соотношением сил даже общепризнанное оперативное искусство и бесспорное превосходство немецкого генералитета были совершенно бессмысленными и никакого значения не имели. До этой простой истины можно было вполне дойти и на примере гражданской войны в США, которая показала, что Юг, превосходивший в военном отношении Север, был обречен по причине экономического отставания от Севера. По всей видимости, самой адекватной реакцией на войну, — как вспоминал немецкий социал-демократ Гюнтер Маркшеффель, эмигрировавший во Францию, — были слова старого француза из Авиньона, увидевшего в витрине газету с сообщением о нападении на СССР: «Ну, теперь войне конец: Гитлер совсем спятил»{304}.
Но все же первые две летние кампании вермахт побеждал. Встает вопрос, за счет чего немецким генералам удавалось добиться победы над противником, значительно превосходящим по мощи, по вооружениям и по количеству живой силы? Ответу на этот вопрос и посвящена следующая глава.
Начальный период войны, характер и условия войны на Восточном фронте
«Кроме англичан, история вообще знает только две нации, которым досталось сопоставимое национальное чувство собственного достоинства, схожее провиденциальное осознание собственной силы: это римляне и, по крайней мере, на протяжении определенного времени, ведущие классы русской нации. Русские и англичане привыкли идентифицировать дело развития человечества с собственным национальным положением. Им свойственно убеждение, что осуществление их естественных планов и работа во благо своего народа наилучшим образом служит человечеству и мировой культуре вообще».
Немецкая армия на Востоке, начавшая военные действия 22 июня, имела следующий состав: — Группа армий «Юг» (фельдмаршал фон Рундштедт) включала 6-ю армию фельдмаршала фон Рейхенау, 11-ю армию генерал-полковника Шоберта, 17-ю армию генерала пехоты Штюльпнагеля и первую танковую группу генерал-полковника фон Клейста. Всего в этой группе армий было 29 пехотных, 5 танковых, 4 моторизованные, а также 14 румынских дивизий. Группу армий поддерживал 4-й воздушный флот генерал-полковника Лера.
— Группа армий «Центр» (фельдмаршал фон Бок) включала 2-ю армию генерал-полковника фон Вейкса, 4-ю армию фельдмаршала фон Клюге, 9-ю армию генерал-полковника фон Штрауса, 2-ю танковую группу генерал-полковника Гудериана и 3-ю танковую группу генерал-полковника Гота. Эта группа армий имела 31 пехотную дивизию, 9 танковых, 7 моторизованных и 1 кавалерийскую дивизию. Группу армий поддерживал 2-й воздушный флот фельдмаршала Кессельринга.
— Группа армий «Север» (фельдмаршал фон Лееб) включала 16-ю армию генерал-полковника Буша, 18-ю армию генерал-полковника фон Кюхлера и 4-ю танковую группу генерал-полковника Гепнера. В этой группе армий было 20 пехотных дивизий, 3 танковые и 3 моторизованные дивизии. Группу армий поддерживал 1-й воздушный флот генерал-полковника Келлера.