Страница 60 из 124
Следующей ступенью было получение «значка спортивных достижений»; к прыжкам, бегу и метанию мяча добавлялось подтягивание, плавание, езда на велосипеде и бег на один километр. Мальчики должны были принять участие в строительстве палаточного городка и в разворачивании полевой кухни; они должны были уметь маскироваться, ползать, знать основные породы деревьев, уметь читать карту, стрелять из пневматических ружей, знать биографию фюрера, статистические данные о немцах за границей и о потерях Германии в годы Первой мировой войны, а также все немецкие праздники{508}. В «Юнгфольк» и, разумеется, в ГЮ мальчики подвергались целой серии тяжелых физических испытаний{509}. Не менее интенсивными были физические занятия и упражнения и для девочек. Один из теоретиков ГЮ писал: «Интенсивные физические занятия для девушек, осуществляемые БДМ во многих частях Германии, воспринимались почти как революционное событие. Между тем, здоровье наших жен и матерей — первопричина вечной жизни народа. Воспитательная работа Лиги сводится к доведению до сознания всех немецких девушек мысли о естественном отборе и стремлении к выживанию. Тип новой немецкой женщины должен дополнить новый тип немецкого мужчины, их союз и обеспечит расовое возрождение нашего народа»{510}. В отношении к физическому воспитанию девочек проявился дуализм гитлеровского консервативного и революционного начал: несмотря на свой антифеминизм, Гитлер настаивал на одинаковом физическом воспитании мальчиков и девочек{511}.
3 февраля 1940 г. СД в своих «Вестях из Рейха» сообщала, что и учителя и родители озабочены растущим количеством пропусков уроков в школе из-за занятости детей в мероприятиях ГЮ{512}. По этой причине учителя, — даже убежденные нацисты, — скептически, а иногда и прямо отрицательно относились к активизму молодежи в рамках Г.Ю. Идеологические же противоречия между школой и ГЮ носили единичный характер.
Несмотря на недовольство многих родителей, руководители ГЮ утверждали, что проблема конфликта поколений в гитлеровском молодежном движении преодолена. Так, в 1936 г. Ширах заявил: «Противостояние поколений ныне преодолено. Молодежное движение только тогда оправдывает свое существование, когда оно позитивно расположено к государству. Оно не имеет никакого права выступать выразителем незрелых оппозиционных настроений по отношению к руководству народной общности»{513}. В этом отношении цели ГЮ были такие же, как в советском молодежном движении: преклонение перед вождем, отрицание индивидуальности, примат групповых интересов, антирелигиозная пропаганда, упор на массовые упражнения и мероприятия, в которых стирается чувство личности.
С другой стороны, в случае возникновения конфликтов, руководство ГЮ всячески стремилось обеспечить лояльность к себе со стороны родителей: в 1933–1936 гг. Ширах часто выступал по радио, обращаясь к родителям; проводились родительские собрания, на которых родителям объясняли задачи организации. После введения обязательного вступления детей в ГЮ большинство родителей стало относиться к ГЮ так же, как к службе в армии или к трудовой повинности. Во время войны, когда влияние партийной идеологии ослабло, негативная реакция родителей на ГЮ стала нарастать. Так, полицай-президент Аугсбурга доносил, что большая часть родителей не понимает или не разделяет целей ГЮ, что «в церквях народа все больше, а на партийных собраниях — все меньше»{514}. Однако мало кто решался открыто выступить против давления ГЮ: после того как 12 декабря 1936 г. был принят закон о ГЮ, сделавший эту организацию государственной и передавший ей все полномочия по атеистическому воспитанию молодежи, единственным чиновником, который протестовал против закона, нарушавшего вековые традиции христианского воспитания молодежи, был министр путей сообщения и почты фон Эльцт-Рюбенах. Он отказался в этой связи принять положенный рейхсминистру золотой значок члена НСДАП[36], подал в отставку и — после повторного прошения об отставке — был уволен{515}.
Больше никто из должностных лиц в системе народного образования протестовать не осмелился. Мартину Бросцату известен случай протеста 50-летнего преподавателя истории, французского и английского языков в средней школе Хальберштадта доктора Хобома (Hobohm) в июне 1937 г. Хобом подал заявление о своем выходе из НСЛБ, поскольку он не разделял идеи государства вытеснить христианство из сферы воспитания подрастающего поколения. При этом он указал, что не отвергает национал-социализма в целом, но не признает учения Розенберга. Хобома, тем не менее, принудительно отправили на пенсию досрочно{516}. Когда началась война, вследствие нехватки кадров, Хобома вновь приняли на работу, запретив, правда, вести «мировоззренческий» предмет — историю. Этот пример показывает, что нацисты готовы были идти на компромисс со старыми консервативными ценностями и не стремились к последовательной и жесткой линии тоталитарного государства, как это было в сталинском Советском Союзе.
Особенно действенным средством нацистской унификации молодежи, которым бессовестно и цинично злоупотреблял Ширах, был конфликт поколений. Молодых вожаков ГЮ подбивали на то, чтобы они не слушали учителей, отрицали традиционные методы и формы воспитания. В 1933–1935 гг. под руководством Шираха развернулась целая кампания замены старых учителей, настаивающих на своих принципах, молодыми — убежденными нацистами или оппортунистами. Кампания протекала успешно{517}. Дело дошло до того, что министерство образования, пытаясь сохранить авторитет учителя, вынуждено было призвать ГЮ к порядку. В итоге министерство Руста и ГЮ пошли на компромисс: активистов и членов ГЮ по субботам просто освобождали от занятий, а остальные дети в субботу должны были посещать школу, но заниматься преимущественно политическими науками.
В школе члены ГЮ пользовались у учителей предпочтением перед их еще «не охваченными» одноклассниками. Впрочем, не только у учителей: один из мемуаристов, который ребенком состоял членом ГЮ, вспоминал, что уже к марту 1933 г. в его гимназии в маленьком городке Бранденбург мало кто осмеливался не использовать при встрече «гитлеровское приветствие»{518}: за этим следили члены Г.Ю. Родители опасались наказывать своих уни-формированных отпрысков, чтобы не оскорбить «одежду фюрера»{519}. Летом 1934 г. в ответ на подзатыльник некий подросток так сильно ударил мать по лицу, что она упала. Этот моральный урод объяснял, что он был в униформе ГЮ, а «никто не смеет бить члена ГЮ»{520}. Шестнадцатилетний шарфюрер ГЮ заколол любовницу своего отца и оправдывался тем, что кровная месть разрешена…{521} Характерно, что наставник участников группы молодежного сопротивления «Белая роза» профессор Курт Хубер на суде в 1943 г. сказал, что нацистский режим должен быть осужден уже потому, что родители не чувствуют себя в безопасности от своих детей{522}.
36
Обладатель золотого значка члена партии обеспечивался автомобилем и бесплатным проездом в железнодорожном транспорте. См.: Дэвидсон Ю. Суд над нацистами. Смоленск, 2001. С. 176.