Страница 5 из 52
Конечно, с моей стороны это была безумная попытка, и на самом деле я подвергался большой опасности. Но я уже пережил множество межпланетных гонок с преследованием и, случалось, испытывал судьбу. Я рискнул и на этот раз.
На Земле существует только один космодром. Для них этого вполне достаточно, потому что корабли курсируют здесь не часто.
На Земле осталось мало людей, все они разлетелись по космическим далям. Те немногие, кто еще остался, считаются безнадежными мечтателями. Они полагают, что жизнь на планете, которая была колыбелью человечества, возвышает их над остальными.
Теперь же эти идеалисты, а также люди, подобные мне, и являются обитателями Земли. Мне говорили, что сентиментальные чудаки с Земли не более чем сборище надменных лжеаристократов, но я не опасался их. Я не собирался иметь с ними дело. Возможно, я займусь экскурсионными кораблями, которые время от времени привозят на прародину человечества толпы паломников, или грузовыми кораблями — но не более.
Я установил корабль и ушел от него прочь. С собой у меня были две сумки, и в них вмещалось все мое добро — то немногое, что я успел схватить, когда на меня были спущены собаки. Корабль не распался на части, он просто стоял, как загнанная лошадь, и являл самое жалкое зрелище, которое только можно представить.
Недалеко от места стоянки моей развалюхи я увидел прекраснейшую из космических машин. Блестящий, изящный корабль, от которого веяло мощью, — он был похож на космическую яхту, страстно устремленную в небо. Конечно, разглядывая корабль со всех сторон, я не мог точно сказать, что скрывалось внутри. Но каждый корабль всегда говорит сам за себя, и что касается этого, то я был уверен: на него не пожалели средств. Стоя перед кораблем и изучая его, я почувствовал, как у меня чешутся руки к нему прикоснуться.
Думаю, что желание дотронуться до корабля было тем сильнее, чем лучше я понимал, что мне больше не вернуться в космос. Я вышел из игры. Мне предстоит провести остаток жизни на Земле. Иначе меня сцапают.
Я покинул посадочное поле и прошел через таможню — если это можно было так назвать. Таможенники просто выполнили необходимые формальности. Они не имели ничего против меня, как и против кого-либо другого. Все сходятся на том, что таможня — лучшее учреждение на Земле.
Я остановился в гостинице при космодроме. Устроившись в номере, я спустился в бар.
Я был немного навеселе, когда в бар вошел робот и пугливо уставился на меня.
— Вы — капитан Росс?
Неужели я снова влип в историю? — подумал я в тревоге. На Земле не было ни одной души, которая что-либо знала обо мне или о моем прибытии. Мои контакты здесь ограничились только общением на таможне и со служащим гостиницы.
— У меня есть для вас письмо, — сказал робот, протягивая послание.
Конверт был без марок и скреплен печатью. Я раскрыл его, вытащил записку и прочел:
Гостиница «Хилтон»
Капитану Майклу Россу
Буду очень обязана капитану Россу, если он поужинает сегодня вместе со мной. Моя машина будет ожидать у входа в гостиницу в восемь часов. И позвольте мне, капитан, первой поприветствовать вас на Земле.
Я сидел, уставившись на листок бумаги. Робот-бармен, скользя вдоль стойки, подкатил ко мне и забрал пустой стакан. «Еще одну порцию?» — спросил он.
— Еще одну, — ответил я.
Кто такая эта Сара Фостер, и как она узнала обо мне спустя час после моего появления на Земле?
Я мог бы, конечно, навести справки, но вокруг никого не было. Кроме того, мне почему-то казалось — я и сам не мог понять почему — что не стоит ни о чем выспрашивать.
Возможно, это ловушка. Я знал: есть люди, ненавидящие меня настолько, что могут попытаться тайно вывезти меня с Земли. Конечно, им уже известно, что я приобрел корабль, но вряд ли кому-то пришло в голову, что подобная развалина доставит меня на Землю. И никто, естественно, не догадывается, что я уже на Земле.
Я сидел в баре, тянул стакан за стаканом и, пораскинув мозгами, наконец решил рискнуть.
Сара Фостер жила в просторном доме на вершине холма. Холм был окружен дикой местностью, которая простиралась на много акров и, в свою очередь, окружала акры тщательно ухоженных лужаек и аллей.
Посреди всего этого расположился огромный дом, сложенный из обожженного кирпича, с широкими галереями, огибающими здание, и многочисленными трубами на крыше.
Я предполагал, что у дверей меня встретит робот, но навстречу мне вышла сама Сара Фостер. На ней было нарядное зеленое платье, которое касалось пола и, создавая бешеный контраст, подчеркивало огненный оттенок ее растрепанных волос и непослушного локона, как будто навсегда упавшего ей на глаза.
— Капитан Росс, — сказала Сара, протягивая руку, — как мило, что вы пришли. И вас не смутила моя невразумительная записка! Боюсь, я поступила необдуманно, но я слишком хотела увидеться с вами.
В высоком зале, где мы встретились, было прохладно. Его стены покрывали свежевыкрашенные деревянные панели; паркетный пол был отполирован до блеска, а с потолка свисала массивная хрустальная люстра. От дома веяло богатством, эдаким земным аристократическим размахом — и все это мне очень понравилось.
— Остальные в библиотеке, — сказала она, — давайте присоединимся.
Она взяла меня под руку, и мы прошли через зал к двери, ведущей в комнату, которая отличалась от зала, как небо от земли. Комната могла сойти за библиотеку — несколько полок в ней были заставлены книгами, — но больше всего она походила на склад трофеев. Каждую стену украшали чучела, на застекленной полке хранилось оружие, на полу лежали шкуры животных, на которых еще сохранились головы с навеки застывшим оскалом.
В комнате возле огромного камина сидели два человека, и, когда мы вошли, один из них поднялся. Это был долговязый изнуренный человек с длинным, худым и смуглым лицом. Не солнце и не ветер затемнили его лицо, подумал я, глядя на него, просто чувствуется, какие темные мысли шевелятся у него в мозгу. Он носил темно-коричневую рясу, опоясанную четками, и был обут в крепкие сандалии.
— Капитан Росс, — сказала Сара Фостер. — Позвольте представить вам монаха Тэкка.
Он протянул мне свою костлявую руку.
— Официально, — сказал он, — меня зовут Хьюберт Джексон, но я предпочитаю, чтобы меня называли монахом Тэкком. Во время моих странствований, капитан, я много слышал о вас.
Я пристально взглянул на него.
— Вы много путешествовали?
Надо признаться, я встречал таких типов и раньше, но никогда не питал к ним симпатии.
Он кивнул.
— Много и далеко, — сказал он. — И всегда в поисках истины.
— Иногда, — заметил я, — истину найти совсем не просто.
— А теперь, капитан, — быстро проговорила Сара, — познакомьтесь с Джорджем Смитом.
Второй незнакомец неловко поднялся на ноги и вяло протянул руку в мою сторону. Это был маленький кругленький человек неопрятной наружности, с абсолютно белыми глазами.
— Как вы догадались, — начал Смит, — я слепой. Вы, конечно же, простите меня за то, что я не встал, когда вы зашли в комнату.
Я почувствовал себя неловко. Я впервые встретил человека, который так открыто заявлял о своей слепоте.
Я пожал его руку, она оказалась совсем вялой — даже не верилось, что это рука живого человека. Слабое рукопожатие Смита вполне соответствовало его облику.
Слепой нащупал стул и уселся.
— Сюда, пожалуйста, — сказала Сара. — Сейчас подадут напитки. Вкус моих друзей мне известен, а вот ваш…
— Если позволите, шотландское виски.
Я занял указанное место, Сара тоже уселась, и мы, вчетвером, словно дружная компания, устроились вокруг камина, и со стен на нас взирали набитые чудища, привезенные с других планет.
Сара заметила, что чучела привлекают мое внимание.
— Я совсем забыла, — сказала она. — Прошу прощения. Вы ведь никогда ничего не слышали обо мне — пока не получили мою записку, конечно.