Страница 6 из 16
Позже все нововведения Федора Алексеевича приписали Петру I, а его самого просто вычеркнули из истории. А сколько еще мог сделать полезного для страны царь Федор, не умри он так рано! При этом реформы Федора отличались продуманностью, постепенностью и ненасилием. Петр I же проводил их с запредельной жесткостью, непоследовательно, урывками и с чрезмерной регламентацией всего и вся. Но наш рассказ не об этом, а о любви, большой и пылкой любви Федора Алексеевича.
Однажды в 1679 году, с трудом передвигая распухшие ноги, во время крестного хода Федор заприметил в толпе богомольцев чрезвычайно миловидную девушку. Они обменялись взглядами. Молитвенное настроение как ветром сдуло. Царь влюбился в нее с первого взгляда. Тотчас же он шепотом приказал верному Языкову узнать – кто такая? Языков проследил за ней до дома, все разузнал и доложил: девушка – дочь смоленского шляхтича Агафья Грушецкая, по происхождению полька, живет в доме своей тетки, жены окольничего Заборовского. Тогда Федор послал Языкова в дом Заборовских познакомиться с семьей поближе, а вскоре объявил Заборовскому, «чтоб он ту свою племянницу хранил и без указа замуж не выдавал».
Намерение Федора жениться вопреки устоявшейся традиции, да еще на польке, повергло родню царя в шок. Первый министр Иван Милославский попытался воспрепятствовать женитьбе Федора на Грушецкой и стал чернить ее: «Мать ее и она в некоторых непристойностях известны». Молодой человек от слов своего дяди впал в черную тоску и даже перестал есть. Верные Языков с Лихачевым уговорили царя проверить слова Милославского. Федор охотно согласился. Они поехали в дом Заборовских и, ужасно смущаясь, спросили о «состоянии» невесты, мол, девица ли еще она. Это было страшным оскорблением для Заборовских. Они, «уставив бороды», возмутились: «как стыд о таком деле девице говорить». Агафья слышала весь этот разговор и решила вмешаться. Она вышла к гостям из-за занавески и сказала, как отрезала, «чтоб оне о ее чести ни коего сомнения не имели, и она их в том под потерянием живота своего утверждает». Короче, под страхом смертной казни поклялась в своем целомудрии. Так Языков с Лихачевым вывели Ивана Милославского на чистую воду. Федор, а ему в ту пору было всего 19 лет, в отместку за ложь решительно запретил дяде появляться при дворе и снял с должности первого министра.
После этого Федор Алексеевич воспрянул духом, прогарцевал мимо ее дома на коне, направляясь со свитой в Воробьево, и, узрев милое сердцу лицо в чердачном окошке, твердо принял решение жениться. Агафья Грушецкая тоже была не против, и свадьбу сыграли 18 июля 1680 года. Венчание прошло очень скромно – на свадьбе присутствовали всего лишь несколько человек. Молодая жена, «разсудя слабость человеческую», уговорила царя вернуть Ивана Милославского ко двору. Добрая душа! Она простила клеветника. Чтобы отблагодарить Агафью, Иван как-то крался к царице в ее покои с ворохом соболиных шкур. На его беду ему на пути встретился сам царь. Федор взъярился на Милославского: «Ты прежде непотребною ее поносил, а ныне хочешь дарами свои блудни закрыть!» Он вытолкал дядю взашей; насилу царя успокоили. С тех пор Иван Милославский потерял при дворе всякое влияние.
Каковы же были последствия женитьбы царя Федора? Во-первых, он чудовищно нарушил традиции, не обсудив с Боярской думой свое намерение жениться. Царь просто поставил бояр перед фактом, и все. Федор Алексеевич первым из Романовых поступил не как государь, а как частное лицо. Во-вторых, он, хотя бы для видимости, не пригласил в Москву других претенденток в царицы. Таким образом Федор навсегда отменил архаичный прадедовский обычай выбирать себе жену из тысяч девиц (неизвестно еще, какая попадется!). Он женился исключительно по любви, и только по любви. В-третьих, ладно бы Федор Алексеевич женился на девушке незнатной (правда, такие прецеденты уже были), но чтобы на польке! Ведь с Польшей Россия постоянно воевала. К тому же бояре были обижены на царя за скромную свадьбу: вместо того, чтобы, как в старые добрые времена, пировать за столом, уставленным жареными лебедями, водкой и винами из царских погребов (а «государские» свадьбы тогда порой длились неделями!), Федор ограничился только небольшим застольем. Ему это было не нужно. И в этом случае он повел себя как частное лицо.
Этим своим поступком Федор устанавливал особенное, непривычное для царского двора правило – частная жизнь венценосца выводилась из-под контроля боярского окружения. Выходило, что в таком важном деле, как женитьба царя, не были полномочны решать за него ни родственники, ни знатные бояре.
Для сравнения можно взять Ивана Грозного. Он тоже выбирал себе невесту сам, не соблюдая никаких обычаев. При этом последние браки он заключал абсолютно незаконно – церковь не считала позволительным венчаться более трех раз, а Иван IV был женат семь раз! Однако женитьбы Ивана Грозного были надругательством над традициями, над всем обществом. Он просто плевал на бояр! А Федор – нет. Так что сравнивать браки этих двух царей невозможно. Федор Алексеевич никогда не пренебрегал мнением окружающих. Этот брак у него был первым, заключен для продолжения династии и ничем, кроме отступления от традиций, не мог вызвать неприятия общества. Но до такой степени независимо, так откровенно, как частное лицо, мог вести себя далеко не всякий король Франции или Англии.
Брак Федора и Агафьи был счастливым. Если посмотреть на портрет Федора Алексеевича, можно отметить, что он был статным, красивым мужчиной: небольшая бородка, аккуратные усы, выразительные глаза и тонкие брови. Да и Агафья была хороша собой: высокий рост, тонкие черты лица, чувственные губы, необычный миндалевидный разрез глаз, матовая кожа – все это необыкновенно привлекало Федора. Осознавать, что эта красавица является его женой, было наивысшим счастьем для него.
Федору Алексеевичу в ту пору было всего лишь 19 лет, а возраст его невесты история не сохранила, но никак не меньше семнадцати-восемнадцати. Практически они были ровесниками. Злые языки утверждали, что многое в нововведениях Федора, как то: брить бороды, носить «немецкое», а точнее, польское платье, ему подсказывала Агафья. Однако царь всегда был самостоятелен в своих решениях, а если что Агафья и подсказывала ему, значит, просто их взгляды совпадали. И в этом они были идеальной парой. Может быть, впервые на русском престоле оказалась пара влюбленных.
Счастье Федора Алексеевича длилось недолго. Вскоре его постиг страшный удар – при родах 14 июля 1681 года умерла его любимая, обожаемая жена царица Агафья. Со дня их свадьбы не прошло и года! А через шесть дней скончался и рожденный ею младенец Илья – наследник престола. От этого огромного горя Федор Алексеевич окончательно слег и не смог даже присутствовать на похоронах. Болезнь и несчастье окончательно подкосили его.
Однако заботы о наследнике не оставляли Федора – будучи смертельно больным человеком, он обязательно должен был жениться, чтобы обзавестись хотя бы одним сыном. В этом был его долг как государя. Ровно через семь месяцев после смерти Агафьи, в феврале 1682 года царь женился вновь. Его новой женой стала 16-летняя Марфа Апраксина, тоже происходившая из незнатного рода. Говорили, что ему ее подсунул все тот же Языков, так как она была его то ли крестницей, то ли дальней родственницей. Но, судя по всему, Федору было уже все равно. Безмерное горе заполняло все его существо. Свадьба прошла еще тише, чем в первый раз. Из-за болезни ног царь венчался, сидя в кресле. Кремль на время свадьбы был вообще заперт, чего никогда не бывало. После венчания Федору стало плохо настолько, что он слег, и только через неделю смог принять придворных с поздравлениями. Еще через несколько дней царь с царицей дали скромные «столы». Такая вот скорбная свадьба. Государь был уже одной ногой в могиле, и детей от этого брака не было.
Скончался Федор Алексеевич в 1682 году, через два месяца после новой женитьбы, «апреля в 27 день, грехов ради всего Московского государства». И шел ему всего лишь 21-й год! Остается только удивляться, как много он сделал за свои короткие шесть лет правления, учитывая юный возраст царя. Не являлась ли при этом движущей силой, побудительным мотивом, его любовь к Агафье Грушецкой?