Страница 6 из 10
Кэтрин не меньше трех раз в неделю приезжала в Марбери, чтобы посидеть на кухне и поболтать с подругой, пока Грейс хлопочет по хозяйству. Часто мисс Бьюмонт привозила то персики из оранжереи графа, то кусок оленины после удачной охоты, то еще какой-нибудь подарок, способный украсить стол Грейс и ее матери.
Грейс очень ценила заботу подруги, так как знала, сколько неприятностей приносит Кэти дружба с нею, и с каждым годом этих огорчений становится все больше и больше. Мать Кэтрин, графиня Бьюмонт, в свое время с трудом смирилась с появлением у дочери приятельницы из деревни, ей помогла пережить этот позор только уверенность, что дружеские отношения Грейс и Кэти не продлятся долго. Однако же она ошиблась, и это бесконечно раздражало ее. Графиня считала, что теперь, когда девочки выросли, им следует прекратить общаться. Кэтрин вывезли в свет, ей пора присматривать достойную партию, и не подобает графской дочери шататься по убогим деревенским домам и проводить время на грязной кухне в обществе дочери ветеринара, пусть и такой аккуратной и благонравной, какой стала Грейс.
— Чему ты можешь научиться у этой бедной, неотесанной девчонки? — вопрошала графиня каждый раз, как слышала о намерении Кэтрин проехаться до Марбери.
— Я люблю Грейс за чистую душу и преданное сердце. Я всегда буду любить близких людей за их достоинства, и для меня не важно, бедны они или богаты! — с удивительным постоянством отвечала Кэтрин. — Так уж я устроена, и вам придется с этим смириться, если вы не хотите, чтобы я уехала от вас и устроилась в гувернантки или продавщицы!
— Насколько же ты не похожа на своих предков! — кипятилась мать, хотя угрозы Кэти ее пугали. — Они всегда заботились о чести фамилии! Не иначе, все эти бредни ты почерпнула у своей Грейс! Или Господь не наделил тебя разумом!
И все равно до сих пор в этих баталиях побеждала Кэтрин, иногда при поддержке отца, для которого важнее пересудов было счастье дочери. Если бы графиня хоть немного пеклась о том же, героини моего романа избежали бы многих горестей! Но тогда эта история не была бы ни назидательной, ни занятной для вас, мои дорогие племянницы! А теперь я продолжу.
Миссис Эттон, со своей стороны, тоже немало беспокоилась о собственной дочери. Кроме Кэти, у Грейс не появилось ни одной настоящей подруги, но мисс Бьюмонт рано или поздно выйдет замуж за какого-нибудь лорда и уедет из поместья, и тогда Грейс останется, одна, вынужденная всю жизнь тяжко трудиться, чтобы заработать себе на стол и кров. Конечно, мисс Эттон вызывала уважение и симпатию в деревне, и иногда матери казалось, что помощник викария посматривает на Грейс как-то уж очень ласково. Но даже и в таком случае, если жизнь Грейс изменится к лучшему, она не сможет не почувствовать глубокого горя от неминуемого расставания с Кэтрин, которой привыкла поверять все свои заботы и огорчения. Впрочем, это было еще впереди, а пока девушки при нечастых встречах беседовали так же задушевно, как и в годы детства.
Сегодня Кэтрин приехала не просто поболтать, и хорошо знавшая подругу Грейс чувствовала, что ее ждут какие-то новости. Закончив с приветствиями, Кэти наконец перешла к главному:
— Надеюсь, ты не забыла, что через неделю мне исполнится восемнадцать лет!
Конечно, Грейс не могла этого забыть и уже приготовила подарок — расшитый собственными руками тонкий батистовый пеньюар, на который ушло все ее свободное время и накопления за последние пять месяцев. Потому она лишь кивнула, с некоторой тревогой ожидая продолжения. Ее опасения оказались не напрасны.
— По такому случаю мой отец устраивает грандиозный бал, и, я думаю, мы с тобой славно повеселимся!
— Но, Кэти, дорогая, — Грейс уже не однажды отклоняла подобные предложения, и ей каждый раз было неприятно делать это, — ты ведь знаешь, мне не место на балу…
— Знаю-знаю, не начинай! Восемнадцать лет бывает только раз, и ты должна сделать мне этот подарок, как лучшая подруга и…
— Добродетельная христианка, — закончила за нее Грейс. — Сколько лет ты заставляешь меня делать то, что я считаю неправильным, взывая к моей добродетели? Пожалуй, мне стоит для разнообразия побыть плохой христианкой и отказать тебе хотя бы раз! И потом, твои отец и матъ, и на порог-то меня не пустят!
Кэти надулась, впрочем, не всерьез — в душе она не сомневалась в своей победе, ведь главные карты она еще не открыла.
— Матушка, конечно, сделала кислую мину, но в мой день рождения я вольна поступать так, как захочу. А отец сказал, что ты такая красивая и у тебя приличные манеры, так что ты украсишь собой любое общество. Никто, глядя на тебя, не подумает, что ты живешь в деревне и выращиваешь овощи! Надо только надеть перчатки, чтобы скрыть руки, и тебя не выдадут ни осанка, ни речь.
Кэти была права. Вольно или невольно, но Грейс тянулась за подругой, стараясь научиться правильно ходить и говорить, прочитала не меньше книг, чем Кэтрин, прекрасно пела и ездила верхом и даже знала все модные танцы — оставшись вдвоем, девочки часто кружились в танце под собственное пение. Грейс не умела только рисовать и играть на инструментах, чтобы считаться в обществе образованной леди. Зато какая образованная леди сумеет приготовить дешевый и вкусный обед или вырастить тыкву размером с чайный столик?
Грейс поняла, что Кэти готовилась к этому разговору и предусмотрела все возражения. Между тем подруга продолжила:
— Словом, я предупредила мать и отца, что ты будешь самой дорогой моей гостьей! Всем остальным мы скажем, что ты наша дальняя родственница, специально приехавшая на мой день рожденья!
— Я не люблю лгать, Кэти, и потом, одним неосторожным словом я могу выдать себя и опозорить твою семью, — не сдавалась Грейс.
— Пустяки, ты слишком умная, чтобы сболтнуть лишнего, да на балу будет и не до этого… Танцы, кавалеры, роскошный ужин — подумай, Грейс, как редко в нашем доме устраиваются настоящие праздники, мама ведь часто бывает нездорова…
Графиня Бьюмонт действительно мучилась болезнью легких, от которой умерла ее старшая сестра, и страх, что страшный недуг перейдет по наследству к дочери, усугублял ее страдания. Грейс знала обо всем этом и всегда старалась поменьше огорчать подругу, нередко даже в ущерб собственным принципам, как сейчас, когда ей приходилось снова уступать настойчивости Кэтрин.
— Конечно, бал будет чудесным, но мне совсем нечего…
Договорить она не успела, Кэти с торжествующей улыбкой выскочила из-за стола и выбежала на улицу. Перед домом юную леди обычно, как и подобает, ожидал грум с лошадьми, но Грейс только сейчас увидела в окно, что подруга приехала в коляске, и в ней сидит горничная. В руках Пенни держала огромную коробку из бежевого картона, украшенную большим бордовым бантом. Грейс наблюдала, как Кэтрин что-то сказала служанке, и Пенни осторожно подала хозяйке тяжелую коробку. С трудом держа ее маленькими ручками, Кэтрин поспешила обратно в дом, и Грейс бросилась ей навстречу, чтобы помочь. Совместными усилиями коробка была водворена в гостиную, и Кэти с выражением радостного предвкушения предложила подруге:
— Открой, Грейс!
Грейс и без того уже знала, что в коробке. Платье. Конечно же, Кэти не могла не подумать б том, что Грейс наденет на бал, если уж позаботилась даже предупредить своих родителей о том, что она будет на балу. Кэтрин часто предлагала подруге купить ткани и сшить хотя бы одно модное платье — статная фигура Грейс заслуживала элегантной оболочки. Но мисс Эттон каждый раз отказывалась, довольствуясь скромными платьями неброских цветов с неширокой юбкой и маленькими рукавами.
На этот раз мисс Бьюмонт не стала давать советы подруге, а сама позаботилась о ее наряде для бала. Модистке пришлось работать, не снимая мерок, но Кэти устроила так, чтобы она взглянула на Грейс и смогла составить представление о девушке, которая будет носить это платье.
Скрепя сердце Грейс развязала шелковые ленты и сняла с коробки крышку. Какой-то холодок пробежал по телу мисс Эттон, и она едва не пошатнулась от восхищения и чего-то еще, похожего на страх. Внутри было все, что требуется хорошенькой девушке для ее первого бала!