Страница 3 из 57
2
Максуэлл Питер Белл, управляющий североамериканским отделением фирмы «Мать-Земля, Инк.», оказался пухленьким коротышкой с претензиями на роль всеобщего любимца. Когда я вошел в его офис, занимающий особняк на крыше административного корпуса, он встретил меня, восседая в громоздком зачехленном кресле за большим сверкающим столом. Потерев руки, он приветливо, если не сказать нежно, улыбнулся мне. Начни его карие глаза таять и сбегать ручейками по щекам, оставляя на них следы как от шоколада, я бы ничуть не удивился.
— Вы довольны перелетом? — спросил он. — У вас нет претензий к капитану Андерсону?
Я покачал головой.
— Никаких. Я ему очень признателен. Мне не хватило бы денег, чтобы заплатить за место на корабле для паломников.
— Ну что вы, что вы, — проговорил он. — Это мы должны быть вам признательны. В наши дни мало кто из людей искусства проявляет интерес к Матери-Земле.
Тут он, разыгрывая из себя радушного хозяина, пожалуй, слегка переборщил. Мне было известно, что Земля вовсе не обделена вниманием, как он выразился, «людей искусства»; причем любой из них, прилетев сюда, незамедлительно попадал под «материнское» крылышко фирмы. Об опеке со стороны компании мог не догадаться разве что полный недотепа. Потому-то многое из того, что было здесь написано или снято, выглядело, как состряпанная высокооплачиваемыми мастерами своего дела кладбищенская реклама.
— У вас тут хорошо, — сказал я лишь для того, чтобы поддержать разговор.
Получилось так, что я сам напросился на лекцию. Белл завозился, поудобнее устраиваясь в кресле, точь-в-точь наседка, распускающая перья над гнездом с яйцами.
— Вы, разумеется, слышали сосны, — начал он. — Они поют. Даже отсюда, если распахнуть окно, можно услышать их пение. Я слушаю их вот уже тридцать лет и никак не наслушаюсь. Они поют о вечном покое, который нельзя обрести нигде, кроме как на Земле. Порой мне кажется, что это песня не только сосен и ветра, но разбросанного по космосу человечества, которое наконец возвращается домой.
— Ничего такого я не слышал, — признался я. — Наверное, прошло слишком мало времени. Но вообще-то, я для того и прилетел, чтобы слушать.
С тем же успехом я мог бы не раскрывать рта. Он меня не слышал. Он не желал меня слышать. Он был поглощен исполнением давным-давно заученного монолога.
— Тридцать с лишним лет, — вещал он, — я забочусь об Окончательно Вернувшихся. За такую работу берутся, лишь хорошенько все взвесив. У меня было много предшественников; в этом кресле сиживали многие управляющие, и все они были людьми благородными и возвышенными. И моя обязанность — продолжать их дело. Еще я считаю своим долгом поддерживать великие традиции, которые зародились в далеком прошлом Матери-Земли.
Он откинулся на спинку кресла. В уголках его карих глаз выступила влага.
— Временами, — сообщил он, — мне приходится нелегко. Сами понимаете, обстоятельства бывают разные. Порочащие измышления, всякие слухи, обвинения, которые никогда не высказываются открыто. Полагаю, вам они известны.
— Да, я кое-что слышал.
— Вы верите им?
— Не всем.
— Давайте не будем ходить вокруг да около, — предложил он, пожалуй, чуть резковато. — Давайте поговорим начистоту. Во-первых, фирма «Мать-Земля, Инкорпорейтед» есть ассоциация похоронных услуг, а Земля — кладбище. Далее, наша компания — отнюдь не мыльный пузырь, созданный ради легкой наживы, не ловушка для простаков и не какая-нибудь там посредническая контора, которая распродает за бешеные деньги лакомые кусочки бесценных угодий. Разумеется, мы в своей работе пользуемся существующими деловыми каналами. А как же иначе? Только этим путем мы можем предложить свои услуги населенной людьми Галактике. Отсюда возникает необходимость создания организации настолько крупной, что подобное трудно себе вообразить. Но у каждой медали есть оборотная сторона. В силу грандиозности предприятия, практически невозможно говорить об осуществлении надлежащего контроля за ходом всей деятельности организации. Другими словами, вполне вероятно, что мы, руководители, зачастую остаемся в неведении относительно событий, которым, знай мы о них, вряд ли позволили бы произойти. Мы нанимаем бесчисленных специалистов по рекламе. Мы вынуждены рекламировать свои товары в самых отдаленных уголках обжитого космоса. Мы с готовностью признаем, что на всех планетах, колонизованных людьми, находятся наши торговые агенты. Для делового мира все это в порядке вещей. Учтите также, что, навязывая свои услуги, мы тем самым проявляем заботу о благе человека. В нашей деятельности можно выделить по меньшей мере два аспекта.
— Два? — переспросил я ошарашенно. Меня поразила не столько та лавина сведений, которую обрушил мне на голову Белл, сколько личность моего собеседника. — Я думал…
— Первый из них — индивидуальный подход, — перебил он. — О нем-то вы, без сомнения, и подумали. Разумеется, мы ставим индивида во главу угла. Поверьте мне: зная, что твои усопшие родственники покоятся в священной землице материнской планеты, ощущаешь в душе радость и умиротворение. И как приятно сознавать, что, окончив все счеты с жизнью, ты тоже окажешься тут — на планете, которая была колыбелью человечества!
Я повел плечами. Мне стало за него стыдно. Он поставил меня в неловкое положение, и потому я слегка рассердился. Должно быть, подумалось мне, он считает меня круглым дураком, если рассчитывает сладкими речами успокоить мои подозрения насчет истинного лица фирмы «Мать-Земля, Инк.» и обратить меня в свою веру.
— Второй аспект, — продолжал он, — является, пожалуй, еще более значимым. Мы, то есть наша фирма, сохраняем человечество как единое целое. Позабыв о Матери-Земле, человек превратился бы в перекати-поле. Он потерял бы всякую память и всякие связи с этим относительно небольшим кусочком материи, который кружит вокруг ничем не примечательной звезды. А так, пускай связь неимоверно хрупка, но она объединяет людей. Земля — вот то, что принадлежит всем нам без исключения. Лишившись ее, человек обратится в бродягу, не помнящего родства.