Ад на земле II

- Покажите мне комнату, - сказал Кэмерон усталым голосом. На лице бармена отразилось сразу несколько чувств: страх и неуверенность. Он замялся:

- Может быть, я просто скажу, в какой именно он комнате? Я не хочу, чтобы он и мне разбил голову.

Кэмерон со вздохом кивнул, и выслушал указания молодого бармена, и совет, держаться от «этого странного парня» подальше, по крайней мере, пока он не протрезвеет.

Кэмерон не дослушал, и чувствуя раздражение, направился к комнате «11». Он рассердился на бармена за то, что тот позволил себе высказаться о его брате, лишь из своих скорбных соображений. Если бы этот парень, Лукас Перес, приехавший из Испании три года назад, знал, что приходится выносить Рэну, и за скольких людей он несет ответственность, его слова не были бы столь опрометчивыми.

В комнате было относительно чисто. Густая темнота скопилась у стен, и Кэмерон щелкнул включателем. Первое, что он увидел, - три бутылки водки на столе. Похоже, его брат пытался сделать коктейль, а когда ему надоело, стал просто пить водку, даже не закусывая.

Рэн лежал на диване, на спине, и даже глазом не моргнул, когда загорелся свет.

Притворяется, - понял Кэмерон. Чтобы опьянеть ангелу Судьбы, нужно что-то крепче водки. Для чего тогда он разыграл эту комедию?

Чтобы его оставили в покое.

- Что с тобой? – спросил напрямую Кэмерон. Экейн никак не отреагировал. Он по-прежнему лежал, закинув одну руку за голову, а другую, положив на грудь. Кэмерон подавил тяжкий вздох. Он сел с другой стороны стола на диване, и стянул пальто.

- Знаешь, Аура кажется сильной на вид. Она сильная. Я на самом деле еще не встречал ни одного человека, так долго сопротивляющегося Дьявольской крови. – Кэмерон помолчал немного, затем продолжил: – У нее было тринадцать дней. Осталось всего шесть. Ты не должен давить на себя, придумывая идеальный план. Просто найди выход из этой ситуации, без потерь. Мне больше не важно, что сделает наш Отец за то, что мы не смогли сделать то, для чего он позволил спуститься на землю. Мы не можем бросить человечество. И мы не можем позволить умереть дорогому нам человеку из-за нашей ошибки, из-за нашей некомпетентности. Мы пришли сюда, чтобы спасти Ауру, и мы должны сделать все для этого. – Кэмерон помолчал. Он не видел ни одного проявления эмоций на лице брата, и его задевало то, что слова, которые он подбирал так тщательно остаются проигнорированными. – Почему, в конце концов, ты напиваешься здесь один? Разве только ты допустил ошибку?

Кэмерон сам того не ожидая, схватил бутылку, и стал пить из горла. Он никогда не любил это дело, потому что ему нельзя было осквернять тело алкоголем, как ангелу Жизни, но Кэмерон делал глоток за глотком, провоцируя брата на разговор. Однако, Рэн все равно не реагировал на странную выходку, Кэмерона. Тот опустил бутылку на стол, и раздраженно продолжил:

- Рэн, скажи, ты так сильно любишь ее? Ты поэтому не можешь сделать выбор, и принять решение? Или может твое эго управляет твоими поступками? Может, ты не можешь простить себе, что допустил ошибку, уже второй раз? Мне просто стало любопытно, на самом деле. Ты всегда прав. Но что это? В чем именно заключается твоя правота? Разве ты прав в том, что отделился от нас, от своих братьев, которые пожертвовали всем, ради тебя? Мне просто стало интересно, что именно это. Что руководит твоими поступками, что именно? – язык Кэмерона стал заплетаться, а ведь он опустошил всего половину бутылки. – Я никогда не мог понять твоих поступков, но я всегда был на твоей стороне. Я не понимал, но чувствовал, что должен тебя поддержать, потому что именно на тебе лежит большая ответственность, чем на нас с Лиамом. И я смог бы принять твое поведение, если бы знал, что оно значит. Я всегда думал, что твоя любовь к Ауре, так сильна, что ты не можешь отказаться от нее, не можешь потерять. Ты ради нее пожертвовал жизнью Кристины, и я был поражен твоей преданностью, и самоотверженностью, но теперь… - Кэмерон опрокинул остаток содержимого бутылки в рот, и тяжко откинулся на спинку дивана. – Но теперь я затрудняюсь, с… вы…выбором. Что именно я принял за отчаянную любовь? Разве это любовь? Я видел, что любовь — это то, что происходит между людьми повседневно, они, не раздумывая, могут пожертвовать своей жизнью… а ты… разве… любишь? Кого ты любишь, Рэн? – Кэмерон завалился на бок, и икнул. – Я просто… не понимаю тебя. Если ты любишь Ауру, почему не вернешь ей душу? Ведь через шесть дней она умрет… как ты можешь думать… над… ответом? Я не…

Кэмерон замолчал, проваливаясь в сон.

Рэн повернул голову, и посмотрел на брата. По его виску скатилась слеза. Его взгляд не был замутнен алкоголем, ведь он не выпил ни капли. Он прогнал всех, чтобы побыть одному там, где нет людей, нет никого, кто мог бы рассказать о своих проблемах.

Рэн сел, надавил себе на глаза, основаниями ладоней. Как он может плакать сейчас? Второй раз за день? Слезы — это то, что показывают люди, в моменты ощущения острых эмоций, печали или радости. Что чувствует сейчас он?

Боль. Огромную, внутреннюю боль.

Безысходность.

Эго или любовь?

Почему Кэмерон считает, что Экейном управляет эго? Разве он настолько самовлюблен? Если бы он мог совершить сотни ошибок, или отдать свою жизнь, для того, чтобы Аура жила, он бы сделал это. Любовь ли — это чувство?

Безусловно, да. Он был не так искусен в любви, как Кэмерон или Лиам. Кэмерон всегда наслаждался ею издалека, наблюдал за рождением детей, давал им жизнь, радость на их личиках. Кэмерон всегда был на стороне этого милого и нежного чувства, и осуждал младшего брата, Лиама, за то, что тот не верит в любовь. Лиам наблюдал за Смертью. Он видел, что случается из-за любви, и говорил, что это чувство – человеческая слабость. Влюбленные не способны контролировать себя, свои эмоции, поступки.

Рэн всегда был бесстрастен, он наблюдал со стороны, за дискуссиями братьев. Какое ему дело до любви? Он не знает, что это. Ведь он не Купидон, а ангел Судьбы. И так было всякий раз, когда он писал судьбу для людей. Любовь? Некоторым он давал ее столько, чтобы можно было утонуть в любви; желал проверить, на что люди способны ради любви, но все это заканчивалось на грани, где люди могли совершать отчаянные поступки. Иногда приходили Падшие, и завершали его работу. Делали Выбор.

Может у него, Рэна Экейна, тоже есть такой Падший Ангел? Может он где-то рядом, и заставляет сделать выбор? Но почему он уже не выберет, что-либо? Это освободило бы Рэна он того камня на сердце, от печали и тоски, что гложет его с тех пор, как он узнал, что Орден Света инфицировал Ауру демонской кровью бывшей жены Кристофера Грина, Кэтрин. Почему он не уследил за этим, и не предусмотрел это? Он был слишком озабочен Аурой. Он был не в силах, отойти от нее, чтобы наблюдать за судьбами других людей. Его даже не беспокоило то, откуда они узнали, где сейчас Аура, и почему им пришло в голову отравить ее демонской кровью. Почему он не предусмотрел этого? И как Орден Света узнал о том, что у Ауры нет души?

Экейн выпрямился на диване, опустил ноги на пол. Его словно окатило холодной водой: а что, если никто вовсе не раскрывал их секреты, что если…

Дверь распахнулась. Рэн поднял голову, и посмотрел на своего младшего брата. Лиам был взбешен, его руки были сжаты в кулаки, а волосы прилипли ко лбу; на его пальто, таял снег.

- Что ты наделал? – с порога спросил он. Лиам был потрясен.

Рэн встал на ноги. Они были почти одного роста - Рэн выше лишь на несколько сантиметров. Лиам бросился к нему, хватая за рубашку. Его глаза пылали яростью:

- Я спрашиваю, что ты наделал!

- Я не понимаю, о чем ты говоришь.

Лиам отбросил брата на диван, и заорал:

- ОС схватил Кристину! Ты знаешь об этом?! Ты знаешь о том, что они пытают ее, о том, что не отпускают, потому что она призналась им в том, что в ней душа Ауры?! Ты с самого начала это продумал, да?! – Лиам склонился над братом, выкрикивая ругательства на их языке. Рэн понял: вот почему, ОС решил отравить Ауру демонским ядом, - поняли, что теперь им легче будет достать ее. – Ты что, совсем спятил?! Ты забыл кто ты?! Как ты можешь жертвовать одним человеком, ради другого?! Ты забыл, для чего прибыл сюда?! Для того, чтобы пьянствовать?! Чтобы играть в свои игры?! Прошлого раза тебе не хватило?! Почему ты молчишь?! Считаешь, ты умнее остальных, верно? Думаешь, лишь тебе позволено испытывать чувства?! У меня для тебя сюрприз: мы тоже можем! ПОЧЕМУ ТЫ НИЧЕГО НЕ ГОВОРИШЬ?! – взревел Лиам, выпрямляясь, и в порыве ярости, смахивая со стола бутылки водки.