Договор с демоном

Мэй подняла руки над головой, как Син на краю обрыва, озорно качнула бедрами и продолжила в этом духе. Мало-помалу танец подошел к логическому завершению, как любая пьеса или битва. Барабаны замедлили дробь, сердце у Мэй застучало спокойнее. Она переводила дух, восторгалась Ярмаркой, танцами и жалела, что никак не может продлить эту ночь.

У нее почти вылетела из головы причина, ради которой затевался этот опасный и волнительный ритуал, как вдруг она увидела демона, восстающего в пламени из точки соприкосновения двух кругов.

Женщина-демон появилась, точно темная богиня, завернутая в сияющее покрывало. Затем магия соскользнула, как если бы впрямь была покрывалом, и легла складками у ног Лианнан. Казалось, она стоит на облаке.

Мэй еще никогда не видела демона в женском обличье. До этого ей доводилось наблюдать только Анзу, и оба раза он выглядел существом мрака: в прекрасной наружности присутствовало что-то злобное и птичье. В отличие от него, красоту Лианнан ничто не омрачало: она лучилась, рыжие волосы мягко развевались вокруг, как второе облако, подсвеченное сзади невидимым пламенным закатом. Ее глаза были прозрачны, но таинственно сияли, словно магические кристаллы, готовые поведать Мэй будущее.

Талисман у нее на шее вдруг загудел и обжег кожу — ни дать ни взять пчела, упавшая за шиворот. Только тут Мэй заметила, что кожа Лианнан бела не человеческой, а скорее фарфоровой или бумажной белизной и чересчур гладка. Блеск ее глаз и огненно-рыжий цвет волос наводили на мысли о хищных цветах джунглей.

— Опять прекрасная танцовщица, — произнесла Лианнан. — О, и с маленькой ученицей.

Мэй на миг растерялась, когда услышала ее голос, потом поняла почему: обычно люди говорили с интонацией, живыми голосами, а Лианнан даже не открывала рта. За нее говорила магия. Линии сообщения в круге просто преобразовывали послания демонов в слова. Ведь все демоны немы, кроме одного.

— Не такой уж маленькой, — отозвалась Мэй и с опозданием поняла, что не стоило поддаваться на провокацию. Взгляд Лианнан переметнулся к ней, ярко-алые губы на белом лице — кровь на снегу — растянулись в улыбке.

— Если ты недовольна своим телом, — сказала Лианнан, очерчивая силуэт Мэй в ночном воздухе, — я могу его занять.

Она повела рукой со слабым «вж-жик», какое издавал меч Ника во время тренировок. Через секунду-другую напряженного созерцания Мэй поняла почему: вместо пальцев у женщины-демона были сосульки, играющие в сказочных огнях Ярмарки всевозможными цветами, притом острые, как бритвы.

— Спасибо, но я, пожалуй, пока оставлю все как есть.

Она вдруг насторожилась. Лианнан странным образом напоминала не Анзу, а Ника: выдержать его пристальный взгляд было все равно как затаить дыхание, как растянуть время, пока сердце отбивает чечетку.

— Очень жаль. — Женщина-демон улыбнулась. Она опустила руку.

— Лианнан, — окликнула Син. Голова демоницы резко, как на шарнире, повернулась к ней. — У меня к тебе есть вопросы.

Мэй вздрогнула от перемены в ее тоне, потом встретилась с нею взглядом сквозь огненную пелену волос Лианнан. Карие глаза Син смотрели многозначительно и веско. Она послала Мэй крошечный кивок, и та догадалась: Син отвлекла демона, чтобы ее защитить.

Мэй невольно задумалась, сколько партнеров стали одержимыми у нее на глазах.

— Спрашивай, — распорядилась Лианнан.

В этот миг на Мэй снизошло озарение, больше похожее на затмение: что-то черное, кошмарное нависло над ней, вытесняя все, что она знала, на периферию. Она поняла, что линии круга связали ее и Лианнан, словно нити от марионетки к кукловоду.

Ярость Анзу она тоже чувствовала на расстоянии, но та была очевидна, как надвигающаяся гроза или таран, и направлена на Ника; а мысли Лианнан находили дорогу украдкой, исподтишка — как холодный сквозняк под дверью человеческой души.

Если бы только в них разобраться, как в обычных житейских вопросах, да найти выход, может, и Нику можно будет помочь с очеловечиванием?

Лианнан оглянулась на нее, щуря глаза-льдинки, и Мэй вдруг поняла, что демоница может ощущать часть ее эмоций: очень уж колок и холоден был ее взгляд, словно кто тыкал в лицо обледенелой веткой. Затем в душу ворвались чужие мысли — зловеще-инопланетные тучи в родном небе.

В следующий миг внимание Мэй и Лианнан отвлекло движение среди просителей за пределами круга. Вперед выступили мужчина и женщина, оба испуганные и в то же время какие-то замкнутые. Казалось, они пытались отрешиться от увиденного, от магии и демонов.

— Дочь Дженни Тейлор убежала из дома три года назад. Мать хочет знать, жива ли она, — произнесла Син.

— Твои сведения неверны, — ответила Лианнан.

Мэй показалось, что больше она ничего не скажет.

Потом ее взгляд скользнул с женского лица на мужское.

— Твоя дочь никуда не убегала, — сказала она. — Это твой муж закопал ее под яблонями, которые ты посадила в честь ее рождения.

Женщина вскинула голову и посмотрела на Лианнан взглядом человека, который проваливается под лед. Демоница рассмеялась.

— Поразмысли над этим, — сказала она. — А когда решишь отомстить, призови меня. Я заползу к нему внутрь и заставлю горько-горько пожалеть…

Муж бедной женщины метнулся в сторону и припустил бежать. Продавец ножей с Ярмарки прыгнул ему наперерез и одним ударом отправил скулить и корчиться в пыли.

Меррис Кромвель вышла из темноты и увела несчастную прочь. Мэй, прищурившись, смотрела вслед их тускло-серым силуэтам. Женщина протянула к Меррис обе руки, а вслед за тем хозяйка Ярмарки что-то спрятала в карман.

«Она еще и заплатила, — догадалась Мэй. — За то, чтобы ей сказали о дочери, закопанной под яблонями».

Мэй испустила один прерывистый, горький вздох и отвернулась. Такая уж у них работа.

Син уже смотрела на Лианнан.

— Что, довольна? — спросила танцовщица. В ее словах скрывалось жало.

Лианнан качнулась к ней.

— Еще как. И это был твой второй вопрос, Синтия Дэвис, дочь Стеллы. Надеюсь, последний.

Син сжала губы в линию — тонкую решительную черту под последней фразой, чтобы больше не вырвались опрометчивые слова.

— Последний.

Лианнан посмотрела на нее — прозрачные глаза причудливо замерцали в свете звезд и бледных огней, отразившихся на поверхности моря.

— Четыре тысячи лет назад девушки из Мохенджо-Даро танцевали для меня среди факелов. Они тоже были юны и прекрасны, — прошептала она. — Еще помню гречанок в пляске иеракио, посвященной местной богине. Они двигались точно так же, как вы сейчас. Все они спотыкались в свое время. Споткнешься и ты.

Син подняла бровь.

— Не сегодня.

— Ничего, — ответила Лианнан. — Я подожду.

Она молниеносно развернулась к Мэй — волосы прочертили дугу в воздухе, словно хвост огненной кометы, и плавно легли на плечи.

— А ты что же? — спросила женщина-демон.

Мэй сложила руки.

— В каком смысле?

— Тебе ведь что-то нужно. Я чувствую.

— Информация мне бы не помешала, — задумчиво согласилась Мэй.

— Нет, ты жаждешь большего.

— Может быть, только цены кусаются, — сказала Мэй. — У тебя как в ломбарде: туда ходят только те, кто совсем отчаялся. А я пока не из их числа. Я могу себе помочь, если будет чем. От тебя мне нужны только сведения.

Лианнан запрокинула голову и расхохоталась во все ряды зубов, маленьких и белых, как заостренные жемчужины.

— Да, тебе на Ярмарке самое место! Танец дает право на два вопроса, и твоя подруга их уже задала. Так скажи, маленькая правдолюбка, что еще ты можешь мне предложить?

— А чего ты хочешь? — отозвалась Мэй. — Помимо очевидного?

Лианнан задумчиво склонила голову набок.

— Поцелуй.

Мэй захлопала глазами.

— Поцелуй?

Лианнан молчала — видимо, повтор вопроса в ее представлении не заслуживал ответа. Она еще слегка улыбалась, и на нижней губе у нее проступали вмятинки от бритвенно-острых зубов. Мэй поймала себя на том, что не может отвести взгляд от ее губ, полных и алых, как спелый плод. На ум снова пришли ядовитые тропические лианы.