Страница 164 из 175
Теол замер.
Эдур осторожно подошли и образовали круг около Теола и мертвой женщины. Один проверил, жив ли телохранитель, перевернув его носком сапога. Было очевидно, что тот мертв.
Один из Эдур сказал на торговом языке: — Ты убил ее.
Теол покачал головой: — Нет. Она пришла уже раненая. Я бросился… помочь. Мне жаль…
Воин хмыкнул и сказал стоявшему рядом юноше: — Мидик, погляди, есть ли у этого летерийца оружие.
Названный Мидиком подошел к Теолу. Ощупал его сверху донизу и фыркнул: — Он в тряпье, Зерадас. Тут нет места для тайного оружия.
— Он убил Майен, — произнес третий воин. — Нужно отвести его…
— Нет, — буркнул Зерадас. Вложив меч в ножны, он оттолкнул Мидика и приблизился к Теолу. — Поглядите на него, — прорычал он. — Видите наглость в его глазах?
— Вы мало разбираетесь в выражениях наших лиц, — устало сказал Теол.
— Тем хуже для тебя.
— Да, воображаю…
Зерадас ударил его закованной в железо рукой.
Голова Теола откинулась назад, нос сломался с громким щелчком. Он скрючился, закрывая лицо руками; нога ударила его в голень, сломав обе кости. Он упал. Пятка опустилась на грудь, ломая ребра.
Теол чувствовал, как его тело корчится, пытаясь уклониться от града пинков и ударов кулаками. Сапог прошелся по скуле, сокрушая кости и выдавливая глаз. В голове полыхнуло белое пламя, быстро угасшее до чернильной тьмы.
Другой пинок вывихнул ему левое плечо.
Сломался левый локоть. Он попытался прижать ноги к животу, когда носки сапог и мокасин впечатались в кишки, но вскоре и бедра оказались перебиты. Что-то лопнуло внутри. Он чувствовал, что блюет кровью.
Наконец чья-то пятка опустилась ему на висок.
В пятидесяти шагах появился Халл. Он увидел толпу Эдур; было ясно, что они кого-то бьют смертным боем. Он ускорил шаг, почувствовав тревогу где-то глубоко внутри. Заметил тела вне круга дерущихся: солдат в мундире дворцовой стражи, с копьем в боку, и женщина — Эдур.
— О Странник, что тут стряслось?
Он побежал было…
… и понял, что путь прегражден.
Какой-то нерек. Мгновением позже Халл узнал его. Один из слуг Бурака Преграды.
Нахмурившись и удивившись, каким путем его сюда занесло, Халл Беддикт пошел в обход. Но юноша снова заступил ему путь.
— Что такое?
— Ты осужден, Халл Беддикт, — произнес нерек. — Мне жаль.
— Осужден? Прошу, мне надо…
— Ты выбрал тропу императора Эдур. Ты выбрал… измену.
— И конец для Летера. Что в этом? Больше не станет это проклятое королевство уничтожать народы, как нереков и Тартеналов…
— Мы думали, что знаем твое сердце, Халл Беддикт; но теперь мы видим, что оно стало черным. Оно отравлено, ибо ты лишен дара прощения.
— Прощения? — Он оттолкнул нерека. «Они кого-то бьют. До смерти. Похоже…»
Два ножа вонзились ему в спину, под лопатки, и достигли сердца с двух сторон.
Выгнувшийся Халл уставился на стоявшего перед ним нерека, увидел слезы на его глазах. — Что? Почему…
Он поник, опустился на колени, погружаясь в слабость. Бури мыслей, переживаний и страстей, осаждавшие его много лет, угасли и превратились в серый, тихий туман. Туман вздымался все выше. Мышцы похолодели. «Это… так… так…»
Халл Беддикт упал лицом вперед и уже не почувствовал удара о камни мостовой.
— Прошу… прекратите…
Тисте Эдур повернули головы и увидел, что какой-то летериец выбрался из укрытия за углом склада. Ничем не примечательный, хромой, опоясанный веревкой, с которой свисает плетка. Горожанин приблизился, продолжая говорить на торговом языке: — Он никогда никому не вредил. Не убивайте его, молю. Я все видел.
— Ты что видел? — спросил Зерадас.
— Эта женщина, она сама себя ударила. Поглядите на положение ножа. — Чалас заломил руки, не отрывая взора от окровавленного, недвижимого Теола. — Прошу, не уродуйте его больше.
— Ты должен усвоить, — оскалился Зерадас, — что мы ревностно исполняем слово императора. Старик, сегодня день мучений. А теперь уходи или раздели его судьбу.
Чалас удивил всех, закрыв Теола своим телом, стараясь растянуться сверху как можно сильнее, чтобы взять на себя предназначенные ему удары.
Мидик Бун загоготал.
Дождем посыпались удары, еще более жестокие. Вскоре Чалас потерял сознание. Несколькими пинками его отделили от Теола, и теперь оба лежали рядом. Потерявший терпение Зерадас наступил ему на голову, вдавив пятку с такой силой, что смог раздавить череп. Мозги потекли наружу.
Стоявший на дальней стороне моста Турадал Бризед ощутил приближение волны злого волшебства. Мигом ранее защищавшие мост солдаты умерли в серой вспышке. Казалось, что теперь ужасная магия охватит весь город. Она просочилась к ближайшим зданиям… и Странник решил, что с него достаточно.
Он коснулся необузданной силы, кружившей около зданий, и направил ее чуть ниже, провел мимо заселенных комнат, в землю, за тоннели Гильдии Крысоловов, в которых скрывалось много горожан, в бесчувственную грязь и песок древнего болота. Там не было места приложения для магии, и она слабела, попав в ловушку.
Сразу стало ясно, что Король — Ведун не заметил его вмешательства. Он и сам остановил магическую атаку, ядовитая связь со Скованным Богом снова прервалась. Плоть Ханнан Мосага сегодня не пострадает. К счастью для него.
Хотя это не важно.
Он заметил, как двадцатка Эдур ворвалась в город, без сомнения, на поиски сбежавшей женщины. Странник знал, что из их поисков ничего хорошего не выйдет. Вскоре должна произойти весьма тяжелая ошибка, и он заранее сожалел о последствиях.
Напрягая свои чувства, он создал видение заросшего, неопрятного двора у квадратной башни, с изумлением и страхом узрел, как одинокая фигура танцует смертельный танец посреди пятерых разъяренных богов. Необычайно. Этой сцены Страннику не забыть вовеки. Но он понимал, что скоро она окончится.
Увы, все хорошее приходит ненадолго.
Он мигнул и обнаружил, что император Тисте Эдур повел свой народ через мост. По пути к Вечной Резиденции.
Турадал Бризед снова зашагал.
Вечная Резиденция, сплетение предназначений, место новой череды трагедий. «Сегодня возродилась империя. В насилии и крови, таковы все роды. Но когда окончится день, что за дитя ляжет в наши руки? Кто откроет глаза в наш мир»?
Странник пошел, держась впереди от Тисте Эдур. Он чувствовал глубоко внутри себя тихое и неровное течение времени, бесконечные сердцебиения, связывающие всё воедино — наконец нет нужды толкать и тянуть. Кажется, ни в чем нет нужды. Теперь он станет простым свидетелем. Он надеялся на это.
Сидевший с поджатыми ногами посреди улицы Корло Оротос, единственный Верховный Маг Багряной Гвардии в этом павшем городе, человек, родившийся в далекой Анте незадолго до прихода иной империи, склонил голову к плечу, расслышав громкий стук ног. Он рискнул открыть глаза, затем поднял руку, приветствуя подходящего сзади незнакомца.
— Здравствуй, полукровка, — сказал он. — Пришел поклониться богам?
Гигант опустил к нему лицо: — А что, уже поздно?
— Нет, они еще живы. Им противостоит один человек, и долго он не продержится. Я сделал что смог, но смутить богов непросто.
Полукровка — Тартенал хмурился. — Ты знаешь, почему мы молимся Серегалам?
«Странный вопрос». — Чтобы вымолить милости?
— Нет, — ответил Аблала, — мы молим их оставаться в стороне. А теперь они здесь. Нехорошо.
— И что ты намерен предпринять?
Аблала молча глядел на Корло. Еще миг — и Верховный Маг кивнул: — Тогда иди.
Он посмотрел в спину великана, ковыляющего к воротам. Войдя внутрь, тот потянулся к дереву, оторвал сук толщиной с бедро Корло, поднял его над головой обеими руками и бросился во двор.
Его разрывало на части, как будто кто-то стремился вырваться из грудной клетки, избавиться от крошечных, истощенных мышц. Пройдя по Летерасу, они оставили за спиной не менее тридцати мертвых Солтейкенов, а также шестерых Тисте Эдур, выскочивших из гавани с явным намерением подраться.