Ближе

— Коттедж… — пробормотал он, прячась за ствол ивы.

Дом выглядел ухоженным, но казался необитаемым. Не горело ни одно окно, занавески были раздернуты. Когда Честер и Марта обошли дом, то увидели небольшой портик перед крыльцом, увитый плетистыми розами, и аккуратную подъездную дорожку. Ни одной машины видно не было.

Честер даже не пытался остановить Марту, когда она сказала, что собирается взломать дверь. Коттедж стоял в безлюдном месте, никаких датчиков сигнализации видно не было. Они снова обошли коттедж, Марта разбила окно доской, отодвинула задвижку и пролезла внутрь. Честер последовал за ней, испытывая некоторую неловкость от того, что делает… Но усталость от жизни под открытым небом, болезни и собственной слабости оказались сильнее.

Кроме того, хоть они этого, возможно, и не осознавали, на них обоих действовала земная гравитация, особенно на Марту. Им действительно нужно было отдохнуть в человеческих условиях.

Исследовав содержимое буфета и холодильника на кухне, Честер отказался от предложения Марты приготовить ужин, удовлетворившись банкой консервированной фасоли, которую съел холодной.

Поднявшись в спальню и увидев чистые, застеленные свежим бельём постели, Честер решительно направился в душ. После того как ему удалось разобраться с бойлером, потекла тёплая вода.

Он и понятия не имел, какое это наслаждение — смыть с себя всю грязь последних месяцев. Когда кожа порозовела и заскрипела под пальцами от чистоты, Честер расслабился под тёплыми струями, наслаждаясь теплом и покоем. Потом он обследовал гардеробную и нашёл подходящие по размеру джинсы и футболку. Поймав своё отражение в большом зеркале, улыбнулся:

— Носки. Мне нужны чистые носки.

Он натянул чистые носки на чистые ноги и с наслаждением пошевелил пальцами. Честер чувствовал себя намного лучше. Настолько, что был готов встретиться с любыми испытаниями лицом к лицу.

— Чистые сухие носки. Да, именно так! — воскликнул он, вставая.

Он спустился вниз предупредить Марту, что собирается прилечь и поспать в одной из спален. Проходя через гостиную, он резко остановился, замер — не в силах справиться с чувствами. На тумбочке стоял телефон.

Это была та самая возможность, о которой он мечтал.

Он мог позвонить Дрейку или даже маме с папой. Честер подумал о своих родителях. Он должен был дать им знать, что с ним всё в порядке, что он жив и здоров — он не говорил с ними несколько месяцев, с тех самых пор, как они с Уиллом спустились в ту роковую ночь в туннель под домом Берроузов…

Затаив дыхание Честер поднял трубку и послушал гудки. Он едва сдерживал радостное возбуждение, начав набирать домашний номер.

— Привет, мам… привет, пап… — шептал он в гудящую трубку, молясь, чтобы родители оказались дома или, чего доброго, не переехали…

Нет! Думай о хорошем!

Он успел набрать всего несколько первых цифр, когда сильный удар по затылку погрузил его в беспамятство…

Глава 5

Дрейк резко открыл глаза и уже через секунду скатился с кровати и был на ногах.

Он находился в тёмной комнате, и комната эта была ему совершенно не знакома. Впрочем, за свою жизнь он так привык просыпаться в незнакомых комнатах, что не собирался тратить время на попытки вспомнить, как он сюда попал. Воздух в комнате был прохладный и свежий, и Дрейк уловил слабое гудение кондиционера.

Висок пронзила резкая боль, Дрейк приложил руку ко лбу и опустился обратно на кровать. Только сейчас он понял, что почти полностью одет, не хватает только носков и обуви. Под ногами он ощутил мягкий ворс ковра…

— Иисусе! Где я…

Этот вопрос он задавал себе уже бесчисленное количество раз — в разных местах, где ему доводилось приходить в себя…

Он вновь поднялся с кровати, нашарил ночник на прикроватной тумбочке, но уронил его на пол. Опустился на колени, чтобы поднять, и застонал от боли в виске, когда яркий луч ударил ему в глаза.

Уилл и Эллиот страшно удивились бы, увидев его сейчас, а может быть, и не узнали бы вовсе. Недельная щетина превратилась в настоящую бороду, лицо осунулось, под глазами залегли чёрные тени. Обычно коротко стриженные волосы отросли, а сейчас ещё и свалялись с одной стороны — он спал на одном боку.

Всё ещё держа лампу в руках, он с трудом вернулся на кровать, сел на край. Провёл языком по сухим, шершавым губам, ощутил привкус алкоголя.

— Водка? Что ж я творил-то…

Кусочки воспоминаний пересыпались в голове, с трудом складываясь в картину вчерашнего вечера. Он вспомнил, как завернул в бар, кажется, в Сохо, чтобы напиться. Вероятно, удалось. Голова сейчас просто взорвётся.

Однако головная боль — ничто по сравнению с тем жутким чувством одиночества и опустошённости, которое продолжало им владеть. Вся его жизнь потеряла смысл.

Впервые за долгие годы он был один. Ни плана, ни цели. Много лет назад Дрейк был завербован в тайное общество, группу, которая боролась с расой стигийцев, населявшей подземелья под Лондоном. У них был свой подземный мегаполис — Колония, — однако влияние стигийцев не ограничивалось только им. Стигийцы стремились свергнуть мировой порядок в Верхоземье, и щупальца их зловещей организации, словно споры ядовитого гриба, проросли на поверхность Земли буквально повсюду. Стигийцы веками трудились над тем, чтобы ослабить власть верхоземцев и полностью подчинить их себе.

Последняя миссия Дрейка против них закончилась поражением и полным крахом. Предполагалось, что он должен выманить одного из самых влиятельных вождей стигийцев, запустив дезинформацию о том, что в его руках находится последняя ампула со смертоносным вирусом Доминионом. Выманить и захватить, разом обезглавив этот враждебный народ. «Передача» ампулы должна была пройти в доме миссис Берроуз, матери Уилла, в Хайфилде, чтобы придать происходящему достоверности. Однако всё пошло не так, как они планировали. Стигийцы всегда обгоняли их на шаг — так был захвачен и обезврежен главный помощник Дрейка, Аезерман, а потом и все остальные его люди были выведены из строя неизвестным инфразвуковым оружием.

Дрейк почти не сомневался, что его люди погибли — стигийцы были жестоки и безжалостны к противнику. Во время операции исчезла миссис Берроуз, Дрейк был уверен, что она тоже погибла. Насколько он знал, выжил только он сам, благодаря неожиданной помощи странного отряда…

— Выпить… Мне надо выпить…

Он пробормотал это, чтобы перестать думать. Вспоминать. Дрейк считал, что не заслуживает жизни. Страшные потери, гибель его людей, тех, за кого он отвечал — всё это было непереносимо. Дрейк со стуком поставил лампу на тумбочку, поднялся и медленно побрёл к окну.

— Какого дьявола! — воскликнул он, едва успев поднять жалюзи. Дневной свет ударил по глазам, и в голове что-то взорвалось.

Дрейк был смущён и ошарашен увиденным. С высоты третьего или четвёртого этажа он смотрел на Темзу и на солнце, поднимающееся над Канареечной верфью.

Дрейк обернулся и начал осматривать комнату. Она была довольно большая, с красными обоями, украшенными орнаментом. На стенах висели картины в резных рамах, на большинстве были изображены батальные сцены, преимущественно времён Крымской войны. Кроме большой двуспальной кровати в комнате были стол и платяной шкаф — старинные, тёмного дерева, возможно, красного. Это могла быть комната в отеле, но в отеле не из дешёвых.

— Я умер и попал в Хилтон… — пробормотал Дрейк, обшаривая комнату в поисках мини-бара. Ему срочно требовалось опохмелиться, чтобы прошла голова и чтобы из неё улетучились воспоминания о погибших по его вине людях.

Он посмотрел на закрытую дверь, но не стал её открывать, а вернулся к окну, прислонился горящим лбом к холодному стеклу. Тяжело вздохнул. Налитые кровью глаза бездумно следили за полицейским катером, поднимавшимся по Темзе в сторону Тауэрского моста.

В дверь постучали.

Дрейк выпрямился и замер.