Страница 44 из 55
Лосев принял меня за лопоухую пассажирку, сорящую деньгами богатого мужа.
— А вам, Саша, зачем лишние хлопоты? — Я все-таки решила поддержать интеллигентные ухаживания Лосева.
— Вы такая беззащитная, хрупкая, как цветок. Я буду чувствовать свою вину, если с вами случится что-то нехорошее, — попутчик вежливо улыбнулся.
Он искренне считает меня малоопытной дурочкой. А я сижу тут, от скуки балуюсь.
Я исподтишка разглядывала нечаянного ухажера. Выглядит отменно, одет с иголочки, не воняет. Настоящий воротила теневого бизнеса.
— Александр Васильевич, а вы — уралец? Или как там правильно? Ураловец?
— Уралец, — рассмеялся Александр Васильевич, — нет, я питерский. Видите, у меня еда домашняя.
Врет, как сивый мерин! Питерский он, понимаешь!
— А кто вам приготовил? Теща, разумеется, — я с завистью покосилась на сверток.
Попутчик давно убрал остатки еды в большой сверток, оставив на столике полупустую бутылку и крохотные стопки.
— Теща-теща, — скороговоркой проговорил попутчик, — она увлекается заготовками. А я по старинке люблю в поезде полакомиться домашней едой.
«Семен Семеныч! — мысленно вскричала я. — Почему он говорит скороговоркой? Почему у него в Питере есть теща?»
Я, как Семен Семеныч Горбунков, мысленно задавала себе вопросы и довольно аплодировала себе. Уж больно забавной казалась мне дорожная история. Я везу Алексееву бандита, можно сказать, сопровождаю. И успешно разыгрываю из себя наивную дурочку.
— А в Питере чем занимаетесь? Предприниматель? «Новый русский»? Инженер? Перекупщик? — я продолжала веселиться.
Кажется, Лосев уловил мое состояние. Он внимательно посмотрел на меня и помолчал, прикусив губу. Я мгновенно изменила выражение лица.
— Занимаюсь бизнесом, но так, ни шатко ни валко. — Александр Васильевич заметно загрустил.
— Какой бизнес? Горный? Лесной? Уголь добываете?
— Не угадали, я простой дилер, торгую, предлагаю товар, мотаюсь по командировкам. Все, что под руку подвернется.
— Меня только не продайте по укоренившейся привычке, я — женщина дорогая. — Покончив с весельем, я состроила грозную мину. Дескать, я тоже кое-что могу в этой жизни.
— Я это понял, женщина вы — дорогая. Бесценная, — сострил Александр Васильевич.
Вошедший проводник спросил, насупив кустистые брови:
— Кому билеты нужны?
Я испугалась, а вдруг попутчик высмотрит, что у меня билет казенный, выданный по командировочному удостоверению.
Но билет надо сдать в ФЭУ. Есть там у нас некая Елена Юрьевна. Не дай вам бог пересечься с подобной женщиной.
Когда я хвастаюсь, что никого и ничего не боюсь, то нагло вру. Я боюсь Елену Юрьевну. Когда я вижу ее, меня охватывает чувство патологического страха.
Высокая, жилистая, с длинной шеей, Елена Юрьевна могла бы слыть первой красавицей. Но бодливой корове бог рогов не дал. С такой-то яркой внешностью, с белокурыми волосами, Елена Юрьевна слывет сущей ведьмой. Если я не сдам ей вовремя казенный билет, она меня разрежет на куски и съест в обеденный перерыв, это произойдет во временном отрезке от половины второго до половины третьего.
При благоприятных обстоятельствах Елена Юрьевна запросто стала бы членом клуба вампиров. Исключительно с одной целью — питаться живой кровью командировочных сотрудников.
Я содрогнулась при мысли, что придется препираться с этой женщиной по поводу билета, и заявила проводнику:
— Мне нужен билет! Я мужу обещала предъявить все чеки и билеты. У нас в семье полный порядок по финансовой части.
— Пожалуйста, — проводник пожал плечами и протянул мне билет.
Я выхватила билет и запрятала в сумочку.
Знал бы Александр Васильевич, что в элегантной сумочке находится мой верный и преданный «Макаров», удостоверение на имя подполковника милиции Юмашевой Гюзели Аркадьевны и масса документов, дающих мне «зеленый свет» в любом уголке необъятной России. Есть даже сигнальное устройство. Прижав сумочку к груди, я вышла в коридор. Поезд подходил к станции.
— А где ваш багаж? — растерянно спросил Александр Васильевич.
— Нет багажа, — я кокетливо отмахнулась от вопроса, дескать, зачем красивой женщине багаж. Руки портить тяжелым грузом…
На вокзале к Александру Васильевичу подбежал мужчина в черной униформе, очень модной среди мужчин в третьем тысячелетии. Черные джинсы, черная спортивная рубашка, черная кожаная куртка с черным меховым воротничком…
Красиво, ничего не скажешь, но слишком монотонно. Молодые мужчины в такой одежде похожи на детдомовских мальчиков, наряженных к торжественно-траурной церемонии.
Я направилась к вокзалу, искоса наблюдая за Лосевым. Он посовещался с «черными» мальчиками и вдруг подскочил ко мне. Схватив меня за рукав дубленки, потащил к выходу.
Черт! Что он делает? У нас же пересадка! Я стиснула зубы, не дай бог, вырвется нецензурное слово. Где же мое сопровождение? Они что, не видят, что меня тащат на выход?
Сигнальное устройство, выданное мне на время командировки, бесцельно валялось на самом дне моей дамской сумочки. Я не могла достать его. Просигналить об опасности — тем более. На площади перед вокзалом стояла новенькая «Вольво». Неожиданно Лосев жестко кинул меня в салон машины. Не позвонить, не сообщить Алексееву, что у меня смена дислокации. Ужас! Опять вляпалась!
Я сидела сзади, Александр Васильевич впереди. «Еще несколько часов пути я не выдержу, беседуя о смысле жизни, лучше сделаю вид, что уснула», — подумала я и впала в легкое забытье.
Я крепко прижимала сумочку к груди, проклиная себя за то, что оказалась глупее преступника.
«На то он и преступник, чтобы дурачить честных людей. Ведь он круглые сутки думает, как бы ему одурачить кого-нибудь, — успокаивала я себя. — Не убьет же он меня по дороге. Зачем я ему понадобилась? Может, он догадался, что я сотрудник милиции?»
После некоторых раздумий я решила, что все мои сомнения — женская глупость, не более того. Александру Васильевичу нет резона убивать меня по дороге в Нижний Тагил.
Он скорее всего постарается извлечь из ситуации выгоду, оставив меня живой и невредимой.
За скорбными мыслями о собственной никчемности и недалекости я не заметила, как мы въехали в город.
Никогда не относила себя к категории путешественников. Особенно тех, что ахают и охают при виде незнакомого города. Соборы и церкви, здания и дворцы мало меня интересуют. Если что и может пробудить во мне любопытство, так это — люди.
Люди из другого города, из другой, незнакомой мне жизни. Вот они-то мне и интересны.
За окнами «Вольво» стояла непроглядная темень. Когда мы выехали на центральную улицу, яркие фонари засверкали по обе стороны дороги. Я принялась считать, сколько времени я потратила на поездку. Села в поезд четвертого февраля, в девять часов вечера, сейчас почти двенадцать часов ночи, пятое число. Больше суток в дороге!
— Приехали. Просыпайтесь, Галина Аркадьевна, — бодрый голос попутчика окончательно вывел меня из сонного состояния.
— Уже приехали? — зачем-то спросила я.
Мне не хотелось вылезать на мороз из уютной и теплой машины. Алексеев ждет нас на железнодорожном вокзале с группой захвата. А мы черт знает где! И куда подевалась моя группа сопровождения? Все спуталось, перепуталось, запуталось. Как обычно!
— Приехали. Номер вам заказан. Пойдемте, я вас провожу.
При этих словах у меня зацепился каблук, и я еле удержалась на ногах.
Сейчас он увидит, что я — командированная из питерского ГУВД. Администрация гостиницы заставит меня предъявить документы. А Александр Васильевич будет жадно вглядываться в паспортные данные. Фамилией моей заинтересуется, именем, пропиской, местом работы. Надо выкрутиться, но как?
Мой попутчик жаждал умереть в хлопотах о моей дальнейшей судьбе.
Мы вошли в вестибюль, сначала я, потом Лосев и два чернорубашечника. Я первой бросилась к администратору, слегка отпихнув Лосева. Кинула на стойку паспорт и раздраженно отвернулась. Иногда это помогает. Работники сферы обслуживания не любят раздраженных людей. Никогда не связываются с ними. Этим методом часто пользуются жулики и мошенники, они мне лично рассказывали на допросах, открывая секреты «профессии».