Страница 3 из 14
Императрица Екатерина I Алексеевна (05.04.1684-06.05.1727)
Годы правления – 1725-1727
Правление императрицы Екатерины I было недолгим и достаточно драматичным. Новая государыня не оправдала в полной мере надежд своих горячих сторонников. Она была верной сподвижницей и помощницей Петра, но после его смерти оказалось, что у нее не хватает ни ума, ни характера, ни воли, чтобы управлять страной так же твердо и решительно, как это делал ее супруг. У многих было ощущение, что государыня боится одиночества и ответственности. Ее низкое происхождение, недостаток образования и воспитания становились все более очевидными. Чтобы утвердиться в роли наследницы Петра Великого, Екатерина велела организовать погребальные торжества с максимально возможной пышностью и не торопиться с похоронами. В нарушение всех традиций и обычаев Петра не хоронили очень долго.
Тело императора забальзамировали и 30 января выставили в малой дворцовой зале для прощания. К нему допускали всех желающих. Сама императрица приходила каждый день и рыдала у тела мужа. 13 февраля гроб императора перенесли в специальный траурный зал. А через несколько дней императорскую семью постигло очередное несчастье – заболела и умерла младшая дочь Петра и Екатерины, шестилетняя царевна Наталья. Ее гроб установили рядом с гробом отца, и Екатерина плакала уже по обоим. Их похороны состоялись в один день, 8 марта, в Петропавловском соборе в центре новой столицы Российской империи. Тело императора посыпали землей и закрыли крышку гроба. Сверху на него набросили императорскую мантию. В таком виде гроб простоял посреди собора под специальным балдахином до 21 мая 1731 года, и только после этого перенесен ближе к стене собора на место, определенное под усыпальницу русских императоров и членов их семей.
У гроба императора произошел и первый публичный скандал, который был связан с раздорами в стане его сподвижников, начавшимися в процессе борьбы за милости новой государыни. 31 марта 1725 года во время всенощной службы в Петропавловский собор вошел генерал-прокурор Ягужинский и, показывая рукой на гроб Петра, произнес: «Мог бы я пожаловаться, да не услышит, что сегодня Меншиков показал мне обиду, хотел мне сказать арест и снять с меня шпагу, чего я над собою отроду никогда не видел».
Действительно, Александр Данилович Меншиков вел себя высокомерно и нагло по отношению к другим сподвижникам покойного императора, небезосновательно считая, что Екатерина обязана ему всем, чего достигла в жизни. В свое время именно он представил Екатерину, тогда еще носившую свое настоящее имя – Марта Скавронская, одну из многих латышских девушек, ставших «военной добычей» русских офицеров во время боевых действий периода Северной войны в Прибалтике, самому царю. Позже он всячески содействовал сближению Петра I и скромной «портомои», рассчитывая в дальнейшем иметь от этого свою выгоду. И после женитьбы царя на служанке-иноземке Меншиков оставался близким другом и советником не только Петра, но и Екатерины. Он сделал все, чтобы привести ее к власти после смерти государя, а теперь полагал, что этой властью с ним должны поделиться.
Но Екатерина не торопилась сделать Меншикова фактическим регентом государства. Она скорее была склонна разделить власть со всеми крупными сановниками, достигшими вершин административной и военной карьеры еще при Петре I. Она согласилась на создание специального органа управления – Верховного тайного совета, в руках которого на деле и оказалось управление страной. Но у Меншикова оставался еще один серьезный шанс стать правителем России. Только теперь он делал ставку на следующего государя, который должен был наследовать Екатерине I.
«Птенцы гнезда Петрова», возведя на престол императрицу Екатерину Алексеевну, не решили окончательно вопрос о престолонаследии. Здоровье самой Екатерины оставляло желать лучшего. Силы ее были подорваны частыми родами, поездками с мужем в районы военных действий и бурной придворной жизнью. Она переживет своего супруга только на два года. И все время ее короткого царствования проблема наследника престола будет оставаться чрезвычайно актуальной и для семьи Романовых, и для императорского двора.
Еще Петр I издал Указ, согласно которому император мог назначать себе преемника по своему усмотрению. И у Екатерины на выбор было три варианта. Она могла назначить наследницей одну из двух своих дочерей – Анну или Елизавету либо внука Петра I, великого князя Петра Алексеевича. Многие сановники и царедворцы полагали, что наследницей, скорее всего, будет объявлена любимица покойного императора и царствующей императрицы – Анна. Об этом, казалось бы, свидетельствовали многие факты. На церковных службах при провозглашении заздравных молитв в адрес императорского дома имена царевен упоминались раньше имени великого князя Петра Алексеевича, во время похорон императора жених, а затем супруг царевны Анны, голштинский герцог, стоял впереди царского внука. Некоторые вельможи старались сблизиться с герцогом Карлом Фридрихом, полагая, что он как супруг Анны Петровны вскоре станет либо русским императором, либо регентом престола. Сам Карл тоже тайно желал этого и притом еще рассчитывал получить по наследству шведскую корону. Забегая вперед, отметим, что ни того, ни другого он не дождется. А наследником русского престола и императором станет его сын Петр III Федорович (Карл Петр Ульрих Гольштейн-Готторпский).
Наиболее разумные представители русской политической элиты того времени понимали, что на сей раз при всей любви Екатерины к дочерям и поддержке со стороны новой аристократии и гвардейской верхушки обойти великого князя Петра Алексеевича в борьбе за престол не удастся. О настроения знати и русского общества того времени посланник саксонского двора Лефорт писал своему государю следующее: «Не сомневаются, что при Екатерине дела пойдут хорошо, но сердца всех за сына царевича». Отстранение Петра II в пользу императрицы Екатерины I еще стерпели, но последующая передача власти в руки одной из его теток могла вызвать волнения в войсках и среди жителей обеих столиц. Допустить такое было невозможно. При дворе стали появляться подметные письма с протестами против произвольного назначения преемника действующим государем. Предполагалось, что авторами этих писем были люди влиятельные. Екатерина и ее правительство к весне 1726 года оказались в затруднительном положении.
Решить сложную для дома Романовых задачу с тремя неизвестными попытался видный дипломат и царедворец, барон Андрей Иванович Остерман. Он предложил Екатерине Алексеевне заключить брак между великим князем Петром Алексеевичем и его теткой, царевной Елизаветой Петровной. В своей записке он отмечал, что в библейские времена близость родства между супругами не мешала созданию крепких семей. При таком браке можно быть твердо уверенным, что рожденные в нем дети все будут царской крови и наследование престола в семье Романовых будет иметь твердую законную почву. Остерман не хотел допускать даже мысли о том, что на престол в обход наследника мужского пола может взойти одна из дочерей Екатерины, так как при этом государство окажется в руках еще более слабых, чем при ее правлении. Барон откровенно, без всяких обиняков пишет:
«Не может такая мудрая императрица (Екатерина I. – Л. С.) ни 12 человек из своих вельмож в соединении содержать; как же возможно уповать, чтоб по смерти ее принцессы, которые в правительстве гораздо не так обучены, без нападок и опасности осталися? При которых смятениях обе всего своего благоповедения лишиться могут».
Остерман прекрасно понимал, что в таком браке положение царевны Елизаветы Петровны может оказаться непрочным. После смерти Екатерины I и вхождения в совершеннолетний возраст будущий император Петр II может легко развестись со своей теткой. И причин для такого развода и ссылки Елизаветы в монастырь будет предостаточно. Близкое кровное родство и значительная разница в возрасте (Елизавета была на шесть лет старше Петра) вполне оправдали бы такой шаг в глазах церкви, двора и народа. Поэтому предусмотрительный Остерман предлагал заранее выделить Елизавете собственные, завоеванные у Швеции прибалтийские провинции, которые в случае ее смерти перешли бы по наследству не ее супругу, а детям ее сестры – царевны Анны. Один из сыновей Анны при условии бесплодности брака Петра и Елизаветы был бы объявлен и наследником русского императорского престола. Такой брачный договор должны были скрепить не только обещания жениха и невесты, но и официальная присяга всего двора, сановников и всех членов семьи Романовых.