Город Масок

Ринальдо дм Киммичи был взбешен, узнав результаты слушания в Совете, и взбешен вдвойне, узнав, что приказ на арест Люсьена также отозван.

Энрико же просто пожал плечами:

— Иногда выигрываешь, иногда проигрываешь, —сказал он. — И какое это будет иметь значение завтра, когда Герцогиня будет мертва?

Ди Киммичи не смог сдержать дрожь. Кровожадность этого человека пугала его. Использовать его для достижения своих целей было все равно, что есть изысканнейшее блюдо грязным ножом. Но он зашел уже слишком далеко и не мог идти на попятную. Его кузина Франческа уже была в Беллеции и ожидала своего часа, чтобы вступить в игру. У него также были наготове пара беллецианских дворян, готовых жениться на ней, как только покушение удастся.

— И мы сможем схватить мальчишку, если вы захотите, — напомнил ему Энрико — Когда у нас будет новая Герцогиня, а город станет частью Республики, вы сможете достать его с помощью ваших новых законов против колдовства. В нем ведь есть кое-что очевидно противоестественное.

Ди Киммичи воспрял духом. Этот мальчишка был ему очень нужен. И можно даже не ждать выборов Герцогини — почему бы не использовать все тот же грязный инструмент, чтобы заполучить еще и его? Но он подождет до завтра.

Раз в месяц любой человек в Беллеции мог обратиться к Герцогине с прошением. Если это будет не очень серьезное дело, то она не станет передавать его в Совет, а вынесет решение сама. Она поступала так в случае ссоры между соседями, при спорах по поводу наследства или между арендатором и владельцем собственности.

Обычно Сильвия с удовольствием занималась этим, она любила сидеть в Зеркальной комнате, где в остальное время в основном принимала послов. Она хорошо понимала, что беллецианцы — народ, в общем, весьма законопослушный, — чаще всего приходили, чтобы лично увидеть свою великую Госпожу и иметь возможность поговорить с ней. Это был один из старых обычаев, за который горожане еще сильнее любили свою правительницу.

Они уходили исполненные благоговейного страха перед ее властью и пораженные тем, что увидели. Зеркальная комната находилась рядом с личными апартаментами Герцогини, их разделяла только скользящая дверь. Сегодня через нее прошла дублерша и села на стеклянный трон Герцогини.

От этой комнаты у Джулианы кружилась голова, она не решилась бы отойти от трона и на два шага — она не могла сказать, где здесь реальность, а где — отражение. Джулиану передернуло—в этой комнате было что-то жуткое. Только такой человек, как Герцогиня, мог придумать это.

Первых трех просителей Джулиана слушала весьма невнимательно, взгляд ее под красной пернатой маской метался по этой нереальной комнате, многократно переотражавшей ее образ, разбивая его на тысячи осколков своими затейливыми зеркальными узорами. От этого зрелища у нее разболелась голова.

Но, увидев четвертого просителя, она вздрогнула и разом пришла в себя. Это был Энрико! Она не могла разговаривать с ним. но покраснела настолько, что ее лицо стало одного цвета с маской и платьем. О чем он попросит? Она была уверена, что он будет говорить об их будущем венчании.

Но он молчал. Быть может, он, как и все остальные, был сбит с толку этой комнатой? Но нет. Он смотрел прямо на нее, явно не обманутый зеркалами. Внезапно он наклонился, потянулся рукой кполу и закатил под трон что-то вроде шара, после чего мгновенно выскочил из комнаты.

Родольфо слышал взрыв у себя в лаборатории. В это время Люсьен как раз прибыл для утренних занятий. Сначала послышался оглушительный грохот и вслед за ним— звон осыпающихся зеркал.Родольфо знал, где Герцогиня должна была находиться в этот день и в это время, как он знал это всегда. Более того, одно из его зеркал было как раз настроено на комнату аудиенций. В ужасе Родольфо смотрел на жуткую мешанину стекла и крови. Она просто не могла остаться в живых. Но он был готов голыми руками разобрать все осколки зеркал, лишь бы найти ее.

Кратчайшей дорогой во дворец Герцогини был потайной ход. Оставив позади Детриджа и Люсьена, он повернул подсвечник и побежал в темноту, не доставая огненного камня. Он слышал звук собственного дыхания, многократно усиленный узким каменным коридором. Какой-то голос молил: «Пожалуйста, богиня, нет!» — и он не понимал, что это был его собственный голос.

Глава 17

СМЕРТЬ ГЕРЦОГИНИ

----------------------------------------------

campanile - колокольня (итал.)

-------------------------------------------------------------------

Энрико вышел из дворца настолько медленно и спокойно, как только мог, и успел спуститься на площадь. Но только он смешался с обычной толпой туристов, как прозвучал взрыв, и он со всех ног кинулся туда, где снимал комнату. Он договорился с ди Киммичи прервать на некоторое времяконтакты. Во дворце он назвался вымышленным именем и собирался на несколько дней затаиться. залечь на самое дно. А затем, как только получит деньги от посла, покинуть город и отправиться в Ремору. Это был абсолютно надежный план.

Риналедо ди Киммичи тоже слышал взрыв, находясь в своих апартаментах неподалеку от Большого Канала. Вслед за этим шумом воцарилась полная тишина — создалось впечатление, что все в городе затаили дыхание. А затем — крики толпы, люди бежали ко дворцу, стража пыталась не пропустить их в здание и пробивалась через обломки в Зеркальную комнату.

Ди Киммичи изо всех сил старался вести себя нормально. Что же было бы нормальным для ремского посла, не подозревающего о том, что в палаццо Герцогини кровавая бойня — вот над чем раздумывал он. Он должен появиться на публике, должен выглядеть удивленным , даже ошарашенным, иначе его заподозрят в соучастии. Он позвонил, вызывая слуг, и, не узнав никаких новостей, кроме того, что в районе Пьяцца Маддалена прозвучал взрыв, направился к причалу, где его ждала мандола.

Пока его судно рассекало воду, он видел, что в том же вправлении движется еще масса лодок.

Площадь была заполнена людьми — как на самом большом празднике. Но праздничную атмосферу разрушал черный дым, поднимавшийся над крышей палаццо. Беллецианская пожарная команда изо всех сил качала воду из лагуны.

Посол выскочил из мандолы на причал Пьяцетта и в этот момент услышал первый крик: «Bel ezza e morta».Oн замер. После того что произошло на празднике Маддалены, он не мог поверить, что все получилось. Но эти крики могли означать только одно: Герцогиня была мертва.

Родольфо столкнулся с кем-то в проходе, кем-то бежавшим ему навстречу. В первый момент он схватил егоза плечи, собираясь оттолкнуть в сторону, но что-то остановило его. От знакомого волшебного аромата у него перехватило дыхание, и он обнял ее. Он не понимал, как она выжила, но это без сомнения была Сильвия.

— Слава богине! — прошептал он.

Женщина сделала глубокий вдох, она дрожала.

— Богиня, может, и помогала.—сказала Сильвия дрожащим голосом, — но мне тоже пришлось поработать.

Они еще долго стояли в темном туннеле, пока их сердца не успокоились, и тогда они медленно пошли в сторону лаборатории Родольфо.

—Слава Небесам! — воскликнул Детридж, когда они вошли в лабораторию.—Мы подумали, что случилось самое страшное.

— Почти случилось, дотторе. — ответила Герцогиня. — но нужно что-то посильнее ди Киммичи, чтобы убить меня.

— Лючиано. — сказал Родольфо. — налей ей вина. У нее шок.

— Что произошло? — спросил Люсьен. подойдя к буфету и наполняя вином лучшие серебряные кубки Родольфо.

Прежде чем ответить. Герцогиня осушила свой кубок до дна. На ней было надето такое же кроваво-красное платье и маска с перьями, которое они видели в зеркале Родольфо за мгновение до взрыва. Если не обращать внимания на пыль и паутину, которые попали в потайном ходе на ее костюм, она выглядела как обычно. Рубины покрывали ее шею и сияли в ушах, а в руках был веер из кроваво-красного кружева.