Город Масок

Она не ждала ответа,

— И о чем только думал Родольфо? Он же знает, что всякого чужого, увидевшего меня без маски, ждет смерть.

Люсьен был в панике. Казалось, смерть поджидала его с обеих сторон.

— Он сказал, что я должен перейти сюда, потому что Ринальдо ди Киммичи поднимался к нему. Он сказал, что тот убьет меня.

Герцогиня замерла.

— Ты свободна, — властно приказала она служанке.

— А как же стража, Ваша Светлость? — переспросила та и была одарена взглядом, чуть не обратившим ее в камень.

— Передай, чтобы они почистили оружие, — наконец ответила Герцогиня. Когда служанка вышла.

Герцогиня указала на кресло напротив себя.

— Любой враг Киммичи — друг Беллеции. Беллеция это Я. А теперь, рассказывай, кто ты такой на самом деле.

К ее собственному удивлению, Арианне было скучно. Да, она находилась не на своем родном острове, вдали от надоедливых взглядов его жителей, Но здесь, в Беллеции, она была совершенно обычной девушкой. Пока она стояла вместе с тетей в очереди за фруктами и зеленью с корзиной в руке, никто не поприветствовал ее по имени, не поинтересовался, как нога ее дедушки. Взгляд Арианны все время устремлялся к собору. Вот к чему привело ее «большое приключение». Вместо того чтобы катать туристов по каналам города, она стала домохозяйкой, и максимум, что она могла совершить — это выбрать самый лучший баклажан. Арианна вздохнула. Не в первый раз ей захотелось знать, что же могло получиться, останься она с Лючиано. Она могла бы назваться его сестрой и, может быть, сумела бы занять его место после ухода Герцогини. Герцогиня! Нечестно, что одна женщина обладает такой властью, тогда как все остальные женщины Беллеции не имеют практически никакой. Арианна ее ненавидела.

В очереди образовался некоторый беспорядок — женщины расступались, пропуская высокую, затянутую в черное фигуру. «Доброе утро, синьор», «здравствуйте, сенатор», — мурлыкали они, делая реверансы и кивая.

Арианна посмотрела вверх, заинтригованная тем, что человек остановился, чтобы поговорить с ее тетей. Леонора казалась взволнованной. Может, у нее новый кавалер? Он был весьма симпатичен и казался хорошей парой для состоятельной вдовы, но разве не ходили по городу слухи про него и Герцогиню?

— Договорились, сегодня днем. Добрый день. Добрый день, дамы. — Он ушел, широко шагая через Пьяцца, оставляя за собой множество учащенно бьющихся сердец.

— Что все это значило? — полюбопытствовала Арианна по дороге к дому. — Я не знала, что вы знакомы с синьором Родольфо.

— Немного. Он однажды помог моему мужу, — ответила Леонора, оглядываясь, не подслушивает ли кто.— Он интересовался тобой, а не мной.

Арианна снова удивилась:

— Мной? Почему это вдруг?

— Понятия не имею. Но он обещал навестить нас сегодня днем и особенно просил меня передать тебе, что у него есть новости от твоего друга Лючиано.

Арианна фыркнула: «Тоже мне друг!» Но так как она не сказала больше ни слова, а Леонора тоже ничего больше не знала, то они обе провели следующие несколько часов, сгорая от нетерпения.

Леонора пыталась справиться с любопытством, вновь и вновь протирая каждый дюйм безукоризненно чистого дома и полируя драгоценный серебряный кофейник.

Арианна делала все, что ей говорили, но мысли ее были далеко.

Сенатор вошел во внутренний двор, когда часы на колокольне пробили три, Он одобрительно оглядел сад, сел и поприветствовал Леонору. После этого он направил свой пронизывающий взгляд на Арианну, и она неволь,но залилась краской. Он был совершенно невозмутим, и девочку охватило странное чувство, что он знает все о ее неудачной попытке стать мандольером. Лючиано, бесчувственная скотина, должно быть, рассказал ему все. Но смущение ее сменилось страхом, когда она поняла, как опасно для нее, что кто-то знает об этом. Когда принесли кофе и пирожные, Родольфо наклонился вперед и учтиво обратился к ней:

— Мне кажется, вы знакомы с моим юным подмастерьем, Лючиано?

— Вашим подмастерьем, сир? Я думала, что он стал мандольером, — Арианна не могла скрыть горечь, прозвучавшую в ее голосе. — Разве Герцогиня не выбрала его?

— Да, — согласился Родольфо. — Но я указал ей на ее ошибку. Обычное недоразумение, ведь он пришел в Школу не дляпоступления. Он просто шел на встречу со мной.

«В какие игры он играет?» — недоумевала Арианна. Лючиано вообще не знал о его существовании, когда она спасла его несколько дней назад. Что касается того, что он стал подмастерьем...

Внезапно она поняла, что просто счастлива, оттого что он не стал мандольером. Понастоящему счастлива, впервые за последние дни. Теперь у нее нет причины на него дуться.

— Хочешь ли ты с ним повидаться? — спросил Родольфо и, быстро повернувшись к Леоноре, добавил: — Конечно, если вы не против, синьора. Он не знает никого своего возраста в Беллеции, и я подумал, что ваша племянница будет ему подходящим другом. Он не знает города, и она могла бы показать ему все здесь.

Леонора выглядела задумчиво, прощаясь с гостем час спустя. Она долго смотрела на Арианну, и, наконец, сказала:

— Так подмастерье синьора Родольфо не беллецианец, и, тем не менее, он оказался в Школе на следующий день после Венчания с Морем? Значит, уже двое вас находи лось в городе в Запретный день. Может, объяснишь мне, как вы с ним встретились?

Люсьен проснулся и обнаружил рядом с собой маму, пристально смотревшую на его лицо. Он слегка испугался и не сразу понял, что уже не в Беллеции.

— Ох, Люсьен, — сказала она, кусая губы, — ты так меня напугал. Я не могла тебя разбудить. Как ты себя чувствуешь?

Это был вопрос, на который он не мог ответить. С одной стороны, он чувствовал себя так же плохо, как и все последнее время в реальной жизни. Но он был в отличном настроении, и адреналин придал ему силы. Он практиковался в «стравагации», как называл это Родольфо, и все оказалось удивительно легко. Он улыбнулся матери:

— Отлично, просто отлично. Я прекрасно выспался. Я уснул очень крепко, вот, наверное, потому и не слышал тебя. — Он потянулся и притворно зевнул, следя за тем, как с ее лица сходит испуганное выражение. Она улыбнулась в ответ.

— Хочешь позавтракать?

— Да, с удовольствием. Можно мне сандвич с беконом?

Она радостно вышла. Он не просил ничего такого уже давно, и ей приятно было приготовить это.

Люсьен откинулся на подушки, у него кружилась голова. Оказавшись наедине с Герцогиней, он думал, что его часы сочтены, но, к счастью, появился Родольфо и все ей объяснил. Удивительно, как она менялась в него присутствии. Было абсолютно очевидно, что они знали друг друга очень давно, и столь же очевидно, что Родольфо нисколько не боялся ее.

Втроем они придумали прикрытие для Люсьена. Он стал Лючиано, юным кузеном Родольфо, прибывшим из Падавии, чтобы стать его учеником. Ему дадут беллецианскую одежду, соответствующую его положению, и комнату в резиденции Родольфо. Но чтобы суметь защитить себя, он должен прилежно учиться. Кроме того, он не должен был исчезать внезапно, отправляясь в свой мир, и постигать науку стравагации.

Оставалось еще столько всего, чего Люсьен не мог понять. Он сам догадался, как ему попасть из реального мира в Беллецию — нужно было просто заснуть с тетрадью в руке, думая о городе на воде. Первый раз он вернулся домой случайно, но, судя по всему, если он терял сознание в Беллеции, он возвращался в свой мир, однако только в том случае, если у него в руке была тетрадь.

— Это значит, что я не могу спать в Беллеции? — спросил он, вернувшись в лабораторию Родольфо.

— Нет, пока ты касаешься тетради, — ответил Родольфо, уже целый час, выспрашивавший все о деталях его предыдущих путешествий.

— И я могу попасть сюда, только когда сплю в своем мире? — настаивал Люсьен. — Я заметил, что здесь всегда день, когда там ночь.

— Скорее всего, это так, — согласился Родольфо. — То же самое было и у доктора Детриджа, хотя он так и не смог понять почему. Все, что мы знаем, так это то, что страваганти из вашего мира проникают сюда и возвращаются с гораздо большей легкостью, чем мы. Наверное, это из-за того,  что первый из нас, доктор Детридж, открывший путь, был из твоего мира. И до сих пор мы очень мало знаем про разницу в течении времени в наших мирах.