Исчадие Света

Темные стекла палаты Странника исчезли из виду, скрывшись за стеной приборов, и Арен остро ощутил свое одиночество и беззащитность. Защитная дымка Феникс–камня становилась все тоньше, все прозрачнее. Изменение происходило постепенно, и поначалу Арен не поверил своим глазам. Но вот он вышел из ярко освещенного зала в более темный коридор и понял, что не ошибся, магическая сила истощалась. Арен почувствовал, что его торопят, что он должен двигаться быстрее, чтобы достичь цели. Он сам удивился своему выводу, поскольку не имел ни малейшего понятия о времени действия талисмана. Но с тех пор как он вошел под своды Погребенного Замка, логики в его действиях было немного.

Арен понимал, что защита Райер тоже постепенно истощалась. Как только иссякнет волшебство талисмана, ей придется полагаться только на себя. По крайней мере, она могла надеяться на помощь друида, если он сумеет освободиться от власти Антракса. Арен в этом случае не мог предложить ей никакой защиты. Он не сможет защитить даже самого себя.

Но все же он будет слушать голос, звучащий внутри, и продолжать свой путь. Это все, что у него осталось.

Арен поднялся на ступени, по которым они с Райер спускались в большой зал, и оглянулся. Затем снова углубился в лабиринт. Он инстинктивно выбирал дорогу и внимательно всматривался в сгущавшиеся вокруг тени. Лампы без огня отбрасывали пятна света, но темные промежутки напоминали зыбучие пески. Неоднократно на пути ему встречались членистоногие, и каждый раз Арен в испуге останавливался, ожидая нападения. Но механические стражи до сих пор не видели его и даже не замедляли своего движения. Арен слышал скрип колес по полу и скрежет металла, от которого волосы на затылке поднимались дыбом. В который раз он хотел стать смелее и сильнее. Арену хотелось еще раз услышать заверения Арда Патринеля, что все будет в порядке. Как чудесно было бы сейчас услышать его голос! Но Патринель уже научил его всему, чему должен был научить, и сказал все, что хотел сказать. Арда больше нет. Арен должен научиться черпать уверенность в самом себе.

По мере продвижения к центру катакомб шум машин, постоянный однотонный вой, становился громче. Неожиданно для себя Арен понял, что двигается по направлению к источнику питания, самому сердцу Погребенного Замка. Именно там Антракс черпал необходимую энергию, запасенную для его нужд в накопительных батареях. Звук работающих механизмов становился все громче, монотонный вой заполнял коридоры, словно река в половодье. Арен чувствовал себя маленьким и ничтожным, легкоранимым комочком плоти, запертым среди непроницаемых и несокрушимых стальных стен. Он снова вспомнил о своих надеждах на эту экспедицию — доказать себе, что он не просто неоперившийся юнец, каким считал его старший брат, заслужить уважение и почет, стать настоящим мужчиной, как того хотел его отец. Глупые, невыполнимые мечты, судя по его поведению в руинах. Но он все еще цеплялся за них. Если проявить твердость, он еще сможет реализовать хотя бы часть своих желаний.

Арен вышел из очередного коридора и очутился в огромном зале, в центре которого стояли бок о бок два гигантских цилиндра, окруженных множеством более мелких приспособлений. Цилиндры были примерно пятидесяти футов в диаметре и около сотни футов высотой. Металлические трубопроводы и провода отходили от них и вели к приборам или уходили прямо в стены. Шум здесь был совершенно невыносимым, он заглушал абсолютно все остальные звуки. Здесь находился источник питания всего города, и Арен больше всего на свете стремился оказаться где–нибудь подальше.

Эльф посмотрел направо и заметил две палаты, похожие на ту, в которой лежал Странник, но значительно больших размеров. Затемненные стекла были вмурованы в стены зала, а выпуклые двери окантованы гладкими полосами металла. Арен уставился на эти двери и ясно ощутил присутствие эльфийских камней за одной из них. Он чувствовал их так же отчетливо, как до этого чувствовал потребность прийти именно в это место. Магия Феникс–камня все еще жила в нем, подсказывая путь.

Довольно долго Арен не мог двинуться с места. Он не знал, что делать дальше, как получить камни, и даже не хотел попытаться выяснить это. Его снова накрыла волна страха. Двинуться дальше значило бы наверняка привлечь чье–то внимание. Он неподвижно стоял перед дверьми. Несмотря на действие магии, подталкивающей его вперед, Арен с трудом удерживался от бегства. Никогда раньше он не был так напуган. Арен боялся не чего–то определенного, он опасался неизвестности. Он боялся, что неведомая угроза снова обратит его в бегство. Арен не мог вынести этого во второй раз и не мог решить, как избежать опасности. Позади темных дверей Арена мог поджидать страшный враг, только и ожидавший появления нарушителя. Одного только предчувствия было достаточно, чтобы Арен не мог двинуться дальше. Объятый ужасом, эльф решил, что уже никогда не сможет пошевелиться.

Его спасло чувство стыда при воспоминании о бегстве, случившемся несколько дней назад; о долгих часах страха среди полуразрушенных стен, о возможном бесславном возвращении домой. Единственным шансом вернуть себе уважение было возвращение давно утерянных эльфийских камней. В результате кошмарных переживаний по поводу неудачной попытки помочь товарищам в бою, после осознания своей слабости, Арен понял, что лучше жить со страхом, чем умереть, убегая от него.

Наконец он преодолел сковавший его ужас и шагнул вперед, уже не задумываясь о последствиях. Он должен был решиться сейчас, иначе уже никогда он не войдет в эту дверь. В тот же момент раздались резкие металлические завывания сигналов тревоги, слышные даже сквозь шум машин. Впереди открылась незаметная дверь, оттуда появился громадный монстр, весь состоявший из крепких суставчатых ног, острых лезвий и сверкающих клещей. Боевая машина в поисках противника. Монстр не заметил присутствия Арена, но направился занять позицию между дверью палаты и коридором, из которого тот вышел. Вслед за первым появились другие чудовища и построились в кольцо. Арен оказался в центре.

Он продолжал двигаться вперед, стремясь достичь двери и приближаясь к строю членистоногих Арен держал наготове кинжал, вполне сознавая бесполезность этого оружия в случае боя. Все же едва видимая дымка Феникс–камня хранила его. Арен с ужасом представлял, что начнется в случае полного исчезновения защиты. Удивляясь собственной храбрости, ощущая одновременно возбуждение и слабость, он проскользнул между стражами. Арен отстраненно, как будто со стороны, наблюдал за собственными действиями. Все его мысли были поглощены одной целью — добраться до эльфийских камней, взять их в руки, ощутить волшебную силу.

Он достиг двери под непрерывный визг сигналов тревоги и, к своему удивлению, обнаружил, что она не заперта. Чудовища за его спиной ничего не заметили. Арен вошел в темную комнату, загроможденную приборами с мерцающими на них огоньками, полную извивающихся проводов и металлических шнуров, еле различимых под ногами. Внутри было так темно, что Арен не мог разглядеть очертания стеллажей, не видел, куда ведут провода, он даже не представлял себе, что именно находилось в этой палате. Он осторожно продолжал двигаться вперед к центру, стараясь ничего не задеть. Глаза с трудом привыкали к переменчивому свету мигающих огоньков. Вот сбоку он заметил какое–то почти неуловимое движение и замер на месте. С другой стороны тоже что–то шевельнулось. Сначала эльф решил, что это просто тени, порожденные переменчивыми вспышками огней, но через мгновение с замиранием сердца узнал, что это. Членистоногие. Даже не слыша их из–за тревожного воя, Арен понял, что палата полна монстров. В сумраке палаты он попал в ловушку.

Арен тревожно замер, едва осмеливаясь дышать и пытаясь решить, что делать дальше. В такой темноте он не мог определить, насколько надежно защищала его волшебная сила талисмана. Но, по–видимому, она все еще сохранялась, иначе машины–убийцы уже бросились бы в атаку. Эльф пытался собраться с мыслями, игнорируя присутствие чудовищ и вой сигнала тревоги. Он хотел снова услышать голос, приведший его сюда.