Страница 6 из 12
Мы снова поднялись в воздух и двинулись на запад, в самое сердце Мертвого континента. Тут и случилось несчастье. Разразилась буря почти сверхъестественной силы, мой бедный «Аллан Квотермейн» рухнул на землю посреди бескрайней отравленной пустыни. Трое моих товарищей погибли во время крушения, четвертый умер через несколько дней, отравившись водой из озерца, которое казалось чистым, но на самом деле, видимо, было заражено каким-нибудь мерзким химикатом Древних. Мой спутник весь посинел, и от него шел запах старых носков.
В полном одиночестве, едва волоча ноги, я побрел на север, пересек Равнину кратеров, где когда-то находились легендарные города Чикаго и Милуоки. Я уже не думал о том, чтобы отыскать зеленую Америку. У меня была только одна надежда — добраться до края Ледяной пустоши, где меня могли спасти кочевники-снегоходы.
В конце концов и эта надежда угасла. Ослабев от переутомления и обезвоживания, я лег на землю в иссохшей долине между двумя зубчатыми цепями высоких черных гор. В отчаянии я воскликнул: «Неужели так и окончит жизнь Нимрод Пеннироял?» И камни, казалось, отвечали: «Да». Я, видишь ли, простился со всякой надеждой, поручил свою душу богине смерти и закрыл глаза, ожидая, что открою их вновь уже бестелесным духом в Стране без солнца. Когда я очнулся, то лежал, закутанный в меха, на дне каноэ, и какие-то милые молодые люди на веслах везли меня к северу.
Это не были коллеги-путешественники с Охотничьих земель, как я предположил вначале. Это были туземцы! Да, в самой северной части Мертвого континента действительно живут люди! Прежде я принимал на веру традиционную версию — ту самую, которую тебе, несомненно, излагали в твоей Гильдии Историков: якобы немногочисленные бедняги, пережившие падение Америки, бежали по льду на север и там, смешавшись с эскимосами, стали прародителями современной расы снегоходов. Но теперь я понял, что кое-кто остался! Дикие, нецивилизованные потомки древней нации, чьи жадность и эгоизм некогда привели мир к гибели, — но у этих дикарей все же хватило человечности, чтобы спасти умирающего от голода несчастного по имени Пеннироял!
Вскоре я уже мог объясняться со своими спасителями при помощи знаков и жестов. Это были девушка и юноша, и звали их Допускается Машинная Стирка и Доставка В Течение Двенадцати Дней. Как я понял, они обнаружили меня во время собственной экспедиции на поиски термоядерного стекла среди развалин древнего города Дулута. (Между прочим, как мне удалось установить, у них в племени ожерелье из термоядерного стекла ценится так же дорого, как среди самых изысканных модниц Парижа или Движеграда. Оба моих новых знакомых носили серьги и браслеты из этого вещества.) Они блестяще владели навыками выживания среди ужасных пустынь Америки: умели переворачивать камни, охотясь за съедобными личинками, и находить пригодную для питья воду, распознавая особенности роста некоторых водорослей. Но эти заброшенные земли не были их родным домом. Нет, они пришли с севера и теперь, насколько я понял, возвращались вместе со мной к своему племени!
Вообрази мое волнение, Том! Поднимаясь с ними вверх по реке, я словно возвращался к истокам мира. Поначалу вокруг виднелись лишь голые скалы, среди которых местами выпирали полуразрушенные от времени камни или покореженные балки — все, что осталось от одного из грандиозных строений Древних. И вот однажды я начал замечать вдали пятна зеленого мха — одно, другое! Еще несколько дней движения к северу, и по обоим берегам реки стали появляться трава, папоротники, заросли тростников. Сама река стала заметно чище. Доставка В Течение Двенадцати Дней ловил рыбу, а Допускается Машинная Стирка каждый вечер готовила ее на костре, который мы разводили на берегу. А деревья, Том! Березы, дубы и сосны росли повсюду. Река впадала в обширное озеро, а на берегу стояли примитивные жилища племени. Какое зрелище для историка! Снова живая Америка, через столько тысячелетий!
Не стану утомлять тебя рассказами о том, как я жил среди этих славных людей в течение трех лет. Ни о том, как я спас прекрасную дочь вождя племени по имени Почтовый Индекс от голодного медведя, как она полюбила меня и как мне пришлось спасаться бегством от ее разъяренного жениха. Умолчу и о том, как я снова отправился на север, как шел по льду и в конце концов после многих приключений вернулся на Великие Охотничьи земли. Все это, когда приедем в Брайтон, ты сможешь прочесть в моем междугородном бестселлере «Великолепная Америка».
Том долго сидел, не говоря ни слова. Голова его была полна чудесных видений, которые нарисовал для него своим рассказом Пеннироял. Тому не верилось, что он никогда прежде не слышал о великом открытии профессора. Оно же, должно быть, потрясло весь мир! Это монументально! Какие же дураки сидят в Гильдии Историков, что прогнали такого человека!
Наконец Том сказал:
— Профессор, а вы больше не возвращались туда? Наверное, если бы снарядить вторую экспедицию, более основательно…
— Увы, Том, — вздохнул Пеннироял. — Я так и не нашел желающих финансировать повторную экспедицию. Не забывай, что вся фотоаппаратура и оборудование для сбора образцов погибли при крушении «Аллана Квотермейна». Уходя из племени, я захватил с собой несколько артефактов, но все они потерялись во время долгого обратного пути. Не имея доказательств, как мог я надеяться собрать деньги на вторую экспедицию? Как выяснилось, слово альтернативного историка — это еще недостаточно. Да что там, — сказал он с грустью, — есть люди, Том, которые и по сей день считают, что я вообще не был в Америке.
Глава 5. «ЛИСИЦЫ-ОБОРОТНИ»
Эстер проснулась на следующее утро, в рубке по-прежнему раздавался трубный глас профессора Пеннирояла. «Неужели он проторчал там всю ночь? Да нет, вряд ли», — подумала она, ополаскивая лицо над маленьким умывальником в камбузе «Дженни Ганивер». Он успел выспаться, в отличие от бедного Тома, а теперь его снова выманил на палубу аромат утренней чашки кофе, который заварил себе Том.
Эстер повернула голову, чтобы смотреть в иллюминатор, пока будет чистить зубы, — все, что угодно, лишь бы не встречаться взглядом с собственным отражением в зеркале над умывальником. Небо было цвета заварного крема из пакетика, его пересекали полосы туч цвета ревеня. В центре этой картины застыли три крошечные черные крапинки. Пятнышки грязи на стекле, подумала Эстер, но, попытавшись стереть их рукавом, поняла, что ошибается. Она нахмурилась, принесла подзорную трубу и принялась рассматривать крапинки. Нахмурилась еще сильнее.
Когда она вошла в рубку, Том готовился пойти подремать. Ураган не утих, но они уже удалились от гор, и, хотя ветер будет замедлять движение, он уже не грозил отнести их в тучу вулканического пепла или разбить о скалы. Том выглядел усталым, но довольным и радостно улыбнулся Эстер, когда она, пригнувшись, вылезла из люка. Пеннироял сидел в кресле второго пилота с кружкой лучшего на «Дженни» кофе в руках.
— Профессор рассказывал мне о своих экспедициях, — взволнованно начал Том, уступая место Эстер за пультом управления. — У него были такие приключения, ты не поверишь!
— Возможно, — согласилась Эстер. — Но в данную минуту мне хотелось бы услышать только одно: почему на нас идет звено вооруженных кораблей?
Пеннироял испуганно пискнул и поскорее зажал себе рот рукой. Том подошел к иллюминатору левого борта и посмотрел, куда указывала Эстер. Крапинки приблизились, и стало совершенно очевидно, что это воздушные суда, числом три, идущие шеренгой.
— Может быть, это торговые корабли направляются в Воздушную Гавань, — сказал Том с надеждой.
— Это не торговый караван, — возразила Эстер. — Они идут боевым строем.
Том снял с крюка под главной приборной доской полевой бинокль. Расстояние до воздушных кораблей было около пятнадцати километров, но Том сразу увидел, что они быстроходны и хорошо вооружены. На баллонах виднелись зеленые опознавательные знаки, но в остальном они были абсолютно белыми. Это придавало им необъяснимо зловещий вид: словно призраки кораблей мчатся сквозь рассвет.