Страница 17 из 39
Все силы дезактиваторщиков решено было бросить на полное приведение в норму 3-го блока, а также на очистку стройбазы. На территории АЭС была строительная база, на которой располагались механизмы и материалы, необходимые для сооружения 5-го и 6-го блоков. Эта база была достаточно загрязнённой. И вот, чтобы спасти достаточно большое количество размещенного на ней дорогого оборудования, на Чернобыльской атомной станции был сооружен специальный цех дезактивации. Он начал последовательно дезактивировать наиболее ценное оборудование и отправлять его в различные точки Советского Союза для практического использования.
В тот же самый период, когда начались активные работы по дезактивации и подготовке к пуску 3-го блока, по-настоящему начали разворачивать и работы уже не по проектированию, а по строительству города Славутича. Причем темп сооружения этого города все время увеличивался, и это имело большой смысл, потому что после примерно 4 — 5-месячной эксплуатации 1-го и 2-го блоков в вахтовом режиме стало ясно, что психологически и физически это — тяжелая работа. Ведь операторы пусть и с длинными перерывами на отдых, должны были находиться за пультом управления по 10 ‑ 12 часов. Длительная оторванность от семьи и работа в необычных условиях — все это создавало такие проблемы, что становилось очевидным, что вахтовый метод в данном случае, конечно, является не оптимальным. Он был вынужденным и сыграл большую роль в течение того периода времени, когда им пользовались, но постепенно стало совершенно ясно, что базироваться на нем как на основном методе работы невозможно. Поэтому темп сооружения города Славутич как основного городка энергетиков резко усилился. Борис Евдокимович Щербина, на моей памяти, чуть ли не ежемесячно, совершал туда специальные вояжи, для того чтобы следить за тем, как идет сооружение города и оснащение его оборудованием — в общем, этот вопрос постоянно находился под его контролем. Впрочем, как и все остальные вопросы, связанные с этой Чернобыльской аварией.
Уже где-то в середине 1987 года, летом, наконец-то появились роботы, сделанные руками наших, советских специалистов. Эти роботы создавались в Институте атомной энергии имени Курчатова. Это были роботы-разведчики, которых мы не могли своевременно получить ниоткуда, ни из какой страны мира. В итоге, мы сами сделали роботов-разведчиков, которые в самых сложных геометрических условиях, в условиях завалов и высоких радиационных полей управляемым образом могли продвигаться практически на любые расстояния и производить радиационную и термическую разведку обстановки, выдавать необходимую информацию. Эти роботы сыграли большую роль и на момент своего появления, потому что с их помощью было обнаружено много интересных данных по вопросам, связанным с характером и последствиями аварии. Но я не уверен, что они могли принести еще больше информации.
Другая идея, которую я неоднократно высказывал и просил исполнить (она пока до сих пор не исполнена) — это идея, связанная с созданием летающих роботов, то есть радиоуправляемых авиамоделей, которые несли бы на себе датчики радиационных полей и датчики, с помощью которых можно было бы измерять состав газа над различными точками Чернобыльской АЭС. [запись стёрта]
Ошибки в первых дезактивационных мероприятиях
Еще в момент конгломерации процессов в самом четвертом блоке сразу же начались первые дезактивационные операции. Но к чему они сводились? Я помню, как будущий Министр среднего машиностроения товарищ Рябев, сменивший Мешкова в составе Правительственной комиссии, сам возглавил группу, (получив рецепт от специалистов о том, как нужно готовить составы, способные образовывать при застывании полимерной плёнки), организовал на открытой площадке на одном из хозяйственных участков города Припяти команду, которая занималась приготовлением таких растворов. Затем они ходили и покрывали этими растворами наиболее загрязнённые поверхности.
В это же время вызванная мною группа под руководством товарища Щупака Александра Федоровича из нашего Института занималась изучением способов введения в почву и на ее поверхность таких компонентов, которые способны были бы сорбировать наиболее подвижные радионуклиды, к каким относили цезий. Тогда появились фосфатные составы. Группа Новосибирцев телеграфировала мне о необходимости более широкого использования туфов, целитов. И мы заказали этот материал составами с Закарпатских и Армянских месторождений. Использование таких целито‑содержащих материалов оказалось полезным — как при внесении в почву для удержания радионуклидов, так и для внесения в тело плотин, уже начавших строиться по рекам, малым и большим.
Должен сказать, что, конечно, и бестолкового было много в этой работе. Не все точно документировалось, что уже сделано, а что не сделано. Давались команды. А проверка и точность их выполнения иногда откладывалась на потом.
Так, уже спустя некоторое время, приехав на площадку, я обнаружил, что в районе ливневой канализации сорбенты просто механически засыпают, в то время как нужно было сделать соответствующие поддоны, с помощью которых можно было бы по мере насыщения сорбентов радионуклидами быстро и просто менять один поддон на другой. Лев Алексеевич Воронин, который в это время командовал Правительственной комиссией, довольно быстро меня понял. Мне показал, что дал соответствующие команды, но, по‑моему, эти команды так до исполнения в конечном счете и не дошли.
Кроме того, периодическая смена состава Правительственных комиссии приводила к тому, что один состав закажет какое‑то количество реагентов, сорбентов, нужных материалов — а другой начинает действовать по несколько иной схеме. И на приёмных транспортных путях скапливалось достаточно большое количество неразгруженных вагонов. Возник такой материально‑хозяйственный вопрос, и возникла разделительная ведомость, чтобы все материалы, какие предназначены для мероприятий в штатном испытанном режиме, забирала армия для дезактивационных работ, а всё, что должно испытываться, должно было поступать к организациям Министерства среднего машиностроения. Они должны были предварительно испытать материалы и дать по ним соответствующее заключение, и только после этого можно было их передавать армии для серийного использования.
Организация работы
Работа Оперативной группы
Правительственная комиссия стала только конкретным управленческим механизмом той огромной государственной работы, которая проходила под управлением Оперативной группы Политбюро ЦК КПСС. Оперативная группа заседала регулярно, и ей докладывали все детали и состояние радиационной обстановки в каждой точке, которая наблюдалась и оценивалась, все положения по тем или иным мероприятиям. В общем, я не знал ни одного ни мелкого, ни крупного события, которые не были бы в поле зрения Оперативной группы Политбюро. В состав оперативной группы входили, кроме Николая Ивановича Рыжкова и Егора Кузьмича Лигачёва, тов. Щебриков, тов. Воротников, министр внутренних дел тов. Власов, Владимир Иванович Долгих — секретарь ЦК КПСС, который непосредственно от имени ЦК занимался контролем за всеми мероприятиями, проводимыми в зоне ЧАЭС и в атомной энергетике в целом. Он этим делом занимался, мне кажется, круглосуточно, не сбрасывая со счетов необходимость проведения всех остальных работ, которые были ему поручены.
Я должен сказать, неоднократно бывая на заседаниях Оперативной группы, что её заседания и её решения носили очень спокойный сдержанный характер. Они максимально старались опереться на точку зрения специалистов, но всячески сопоставляя точки зрения различных специалистов. В общем, для меня это был образец правильно организованной работы. Чтобы как можно быстрее справиться с ситуацией, как‑то приуменьшить, может быть, значение случившегося — ничего похожего не было. Работа была организована так, как в хорошем научном коллективе.