Страница 21 из 45
Крепостной порядок устанавливался в Поволжье. Здесь наряду с русскими боярами и дворянами, иерархами Церкви и монастырями, захватывала крестьянские дворы и местная знать — татарские и мордовские мурзы, башкирские, марийские и чувашские тарханы, старшины и сотники. Их привлекали на военную службу, платили им, помимо земельного, и денежное жалованье. Этот курс царя и патриарха, их советников дополнялся насаждением православия среди нерусских феодалов. Тем самым они пополняли ряды российского дворянства. Тех из мурз, тарханов и иных, которые не крестились, лишали земли и крестьян, переводили в податные сословия.
Правительство Михаила Федоровича сохраняло и укрепляло военно-служилую организацию дворянства. Они по-прежнему составляли замкнутую корпорацию территориального типа, по «городам"-уездам, имели некоторые права самоуправления: выбор командиров, составление и подача коллективных челобитных, избрание депутатов на Земские соборы. И дворяне ими пользовались. К примеру, засыпали царя и приказы челобитными с требованиями отменить ограничения в сроках сыска беглых крестьян. Власти постепенно уступали им — устанавливали сроки десять, пятнадцать лет, наконец Соборное уложение объявило бессрочный сыск беглых. Это была несомненная победа дворянского сословия.
Жизнь подрывала сословную замкнутость дворянских уездных корпораций: с одной стороны, более крепкие дворяне из провинции переходили в столичные чины; с другой — обедневшие московские чины оседали в уездах. То же — с поместьями и вотчинами: их владельцы всеми путями добивались перевода по поместному праву (прекращение службы государю, по тем или иным причинам, приводило к лишению или уменьшению размеров поместной земли; запрещение ее купли-продажи, передачи по наследству) в безусловную и наследственную собственность по праву вотчинному. Дворяне часто нарушали законы о поместьях и вотчинах, и власти смотрели на это сквозь пальцы. Более того, шли навстречу пожеланиям дворян в этом важном для них вопросе.
Политика царской власти, правящего класса в отношении крестьян имела ясно очерченную продворянскую направленность. Многие десятки тысяч черносошных и дворцовых крестьян перевели в крепостную зависимость от помещиков и вотчинников. Запашка крестьян уменьшалась, поборы увеличивались. Многие из них переходили на положение бобылей, у которых ни кола, ни двора, чтобы не платить подати или вносить в уменьшенном размере. Поступали в холопы к богатым владельцам.
На местах черносошных крестьян «ясачных» (из башкир, татар и других нерусских людей), грабили воеводы с помощниками, закабаляли свои же односельчане, соплеменники. Власти пытались запретить закабаление ясачных людей, плативших в казну подати мехами и медом, хлебом и деньгами. Но и здесь законы попирались.
Крестьяне и иные зависимые люди сопротивлялись нажиму феодалов и властей. Так, вскоре после воцарения Михаила (1614-1615 годы) произошло восстание против царских указов о возвращении крестьян-"казаков» прежним владельцам, раздачи земель с крестьянами атаманам и новым помещикам, приставам. Повстанцев разбили, но все же обнародовали указ царя: крестьянам — освободителям Москвы разрешили остаться в беломестных казаках. Но упования крестьян на то, что новый царь восстановит их право перехода от одного владельца к другому, не сбылись.
Крестьяне нередко отказывались платить налоги в казну, вносить поборы своим господам. Многие бежали на окраины. Поднимались на восстания русские и татары, башкиры и мари, чуваши и удмурты. Власти посылали против них военные отряды, подавляли их протест. Во время Смоленской войны казаки и крестьяне громили помещичьи имения во многих уездах — западных, юго-западных и южных. К ним присоединялись солдаты, бежавшие из армии Шеина. Вступали они в сражения и с польско-литовскими войсками. Их представители — атаманы И. Чертопруд, И. Теслев и другие — приезжали в Москву для сдачи трофеев и пленных польских жолнеров. Но эта цель — официальная; тайно же они вели беседы со столичными холопами, бедными посадскими людьми, и те сотнями уходили в их лагерь — под Рославлем, потом под Козельском. Царь и бояре посылали туда своих представителей из дворян — для уговоров. Повстанцы, которых они призывали идти под Смоленск для борьбы с поляками, их не слушали. Но окончание войны, заключение мира означали и конец повстанческого движения.
По отношению к городам правительство Романовых проводило линию на поддержку ремесла, промышленного проводства, торговли. В правление Михаила Федоровича в России насчитывалось двести пятьдесят четыре города, численность городского населения выросла на шестьдесят процентов. Развивалась внутренняя торговля. Зажиточных купцов власти зачисляли в корпорации. Вскоре после воцарения Михаил Федорович особой жалованной грамотой освободил гостей и членов Гостиной сотни от посадского тягла (внесения налогов и пошлин, исполнения повинностей); судить их теперь стали только сам царь, его казначей, а не воеводы и приказные люди, как было до этого. Эти купцы могли иметь вотчины, ездить для торговли за рубеж. Права и привилегии они должны были оплачивать исполнением поручений казны: торговать казенными товарами, руководить работой кабаков, таможен, государственных предприятий и тем самым пополнять доходы казны.
С 20— 30-х годов в России появляются мануфактуры -сравнительно крупные заводы, фабрики с разделением труда работников по специальностям, с применением механизмов на водной энергии. В первую очередь строили новые мануфактуры или перестраивали старые для нужд дворца и армии. Эти перемены коснулись Пушечного двора (литье орудий, колоколов), Оружейной палаты (изготовление легкого оружия, огнестрельного и холодного), Хамовного двора, Царской и Царицыной мастерских палат (ткачество, пошив изделий). На мануфактурах, основанных купцами, иностранными и русскими, изготовляли канаты (канатные дворы в Архангельске, Холмогорах, Вологде) и стекло (Духанинский завод, основан Е. Койетом из Швеции), выплавляли железо и медь. Русский богатый гость Н.А. Светешников добывал соль на варницах в Костромском уезде, в Жигулях, у Соли Камской.