Страница 77 из 244
– Да что это тебе в голову пришло, Семён Никанорович?
– Молчи и не перебивай меня! Начну с теперешнего времени. Ты уже знаешь, что регент свергнут и у власти стали родители малолетнего императора. К принцу Брауншвейгскому я очень вхож; это – мой благодетель, и я ему предан всей душой. Только он да его жена – люди-то очень беззаботные Я носом чую, что уже давно что-то против императора затевается Иностранные послы заваривают какую-то кашу и интригуют против правительства за царевну Елизавету. Помни, нам теперешнего правительства просто зубами держаться следует, потому что низложат его, и нам с тобой конец. И коли они сами себя не очень-то стерегут, то нам с тобой надо постараться устеречь их. А это – штука нелёгкая. Конечно, царевну Елизавету можно бы силком в монастырь постричь, но тогда наши вороги начнут мутить за её племянника, принца Голштинского, а принц находится сейчас в Швеции, так что нам гораздо удобнее, если царевна Елизавета будет на свободе, чтобы мы могли за ней следить да вовремя предупредить заговор. Вот это-то я тебе и хочу поручить Ты – парень хитрый, осторожный и смелый. Если будешь вести себя умно, то многого добиться сможешь.
– Спасибо тебе, Семён Никанорович!
– Погоди попусту болтать, успеешь поблагодарить, когда будет за что. Ты со мной все эти фигли-мигли брось – меня словами не проведёшь. Лучше слушай хорошенько! По моему поручению ты выслеживал одного молодца и был очень огорчён, когда он от тебя скрылся. Но огорчаться тут пока нечего. Конечно, было бы приятнее доследить его до дома. Но и так мы многое узнали. Раз он от тебя скрылся, значит, у него совесть нечиста. Это – либо тот человек, которого я заподозрил, либо какой-нибудь другой опасный человек. Да только не ошибся я. Словом, мы знаем теперь, что за этим молодцом надо во все глаза смотреть. Второе – ты говоришь, что он около Фонтанки долго крутился, а потом уж исчез. Что это значит? Что дом, в который он шёл, находится в тех краях и преследуемый хотел со следа сбить, чтобы на подозрение не навести. Какой же дом в тех краях? Не один там дом, да живут там всё такие люди, которые не станут против императорской фамилии мутить. Зато там дворец царевны Елизаветы! Не к ней ли пробирался наш молодец? Думаю, что так, а когда ты узнаешь, кто это такой, и сам со мной согласишься. Я расскажу тебе одну историю, которая была здесь несколько лет тому назад, а ты мотай себе имена на ус – пригодится!
Года два с небольшим тому назад, а то и все три будет, жила на Васильевском острове вдова канцеляриста Пашенная с дочерью Ольгой. У них был жилец, вольнонаёмный сверхштатный подканцелярист сената Пётр Столбин, сын капитана флота Андрея Столбина. Отец умер опороченным, как тать и бунтовщик, – его Бирон сгубил. Сын в отца пошёл – человек он смирный, но горячий и непокорный. Да, забыл тебе сказать, что Пётр Столбин был женихом Оленьки Пашенной.
Ты уже знаешь, в какой я был беде и как меня принц Антон выручил. И полюбил я моего принца, да и жалко мне его было: уж очень в большом пренебрежении его у нас держали. Принцу просто в три погибели приходилось складываться, а то – чуть нос поднимет – сейчас его либо невеста, нынешняя правительница, либо покойная государыня Анна Иоанновна, либо герцог Бирон щёлкнут. Скучно жилось принцу, ну а кровь молодая, горячая бурлит, своего требует…
Не в одном приключении я помогал ему! Бывало, все спят, во дворце тишина, а мы с ним в карете куда-нибудь закатимся. Только гулящие немки да француженки мало ему по душе приходились, принц – человек с мечтанием в душе!
И случилось однажды так, что встретил принц Антон Ольгу Пашенную. И так она ему по душе пришлась, что принц и днём и ночью бредил ею. Обещал меня озолотить, ежели я предоставлю её. В другое время, хотя бы теперь, мне это было бы всё равно что плюнуть, а тогда между принцем и герцогом Бироном поднялась большая вражда, а потому приходилось дело делать осторожно, из-за угла. Пробовали мы Оленьку вечером подстеречь – никуда девушка не ходит по темноте! Два раза совсем настигали её в глухом переулочке днём, да народ не ко времени подбегал. Тогда я решил завербовать жениха. Если жених к нам в компанию пойдёт, тогда быть Оленьке у принца! Да не тут-то было!
Я Столбина не раз видел и всё к нему присматривался. Он-то меня не замечал, а я его словно на ладони вижу. И показался он мне смирным, робким, мягким. Узнал я, что у него по службе нелады. Вот однажды вызвал я его в кабачок да и стал там на него наседать. И умудрило меня – никогда я этого себе не прощу! – сказать Столбину, кто именно на его невесту зарится. Тут эта канцелярская голь совсем на стену полезла. Оказалось, что кабинет-министр Волынский в нём участие принимает. Дело плохое! Если Волынский скажет хоть слово Бирону, то моего принца съедят. Опять говорю – теперь я упрямца либо в застенке сгноил бы, либо просто через верного человека убрал бы. А тогда надо было наверняка бить: промахнёшься – и сам погибнешь, да и принца погубишь! И вот удалось мне наладить дело так, что сам Столбин добровольно за границу уехал. Один благоприятель, которому принц в Австрии хорошее дельце устроил, для вида пригласил Столбина секретарём к своему помощнику. Тот завёз Столбина в глухую французскую деревню, да и пустил его там в поле. Как нам было известно, Столбин французского языка не знал, а потому не выбраться ему было оттуда.
Только и это нам не помогло. Принцев камердинер, немец Ганс, поджёг дом Пашенной, чтобы красотку выманить. Но сбежался народ, пришлось им улепётывать, старуха с перепугу умерла, а Оленька неизвестно куда скрылась. И, как я её ни искал, так до сих пор не знаю, где она и что с ней.
В том молодце, который показался тебе непохожим на купца, я по голосу заподозрил Столбина. Когда он на меня оглянулся, в его глазах был испуг. Да и чем больше я вспоминаю, тем больше вижу, что это он самый и есть. Конечно, если бы он попался мне теперь, когда Бирон свергнут, я его тут же сцапал бы. Но тогда это было опасно.
Теперь я раскинул умом. Во-первых, в Петербурге ходят на свободе два человека – Столбин и его невеста, которые ненавидят принца, желают ему всякого зла, да и всегда могут в случае чего к ногам правительницы кинуться. Ну, а Анна Леопольдовна с муженьком крутенько обращается! Во-вторых, как мог Столбин из Франции сюда пробраться, где он укрывается, переряживается? Надо тебе сказать, что во Франции живёт немало русских, и все они хлопочут там за царевну Елизавету. Принц говорил мне, что наш министр Остерман пронюхал, что французский посол находится в большой дружбе с русскими беглецами. Значит, ясно, что Столбин прибыл сюда с французским посольством, что его ряженье производится не без ведома посла. Мало того, я навёл справки и узнал, что есть в Питере какой-то купец Алексеев, по описанию в точности похожий на купца, виденного нами у Мироныча в кабаке. И торгует тот купец французскими мазями да притираниями. Смекни: купец, похожий на Столбина, торгует французским товаром, какого здесь ни в одной лавке нет. Мало того, этот самый Алексеев был у одного офицера и расспрашивал там о судьбе прежних жильцов того дома, где жил офицер. А на месте того дома как раз стоял сгоревший дом Пашенных! И этот ряженый купец пробирается в то место, где проживает царевна Елизавета! Мало того, с того вечера, когда ты его выслеживал, о купце Алексееве ни слуху ни духу нет. Мало и этого; полиция осторожненько справки навела – и оказалось, что нигде в Питере такого купца на жительстве не имеется. Много Алексеевых, да все не те…