Страница 182 из 244
– Княжна Людмила согласна, – сказал князь Сергей Сергеевич. – Я вчера имел удовольствие выразить ей свои чувства и получить благоприятный ответ.
Удивление княгини, казалось, росло с каждой минутой.
– Вчера?.. Так вот что вы так долго делали в парке!.. Это не порядок, князь! Вы должны были обратиться сперва ко мне, как к матери.
– Простите, княгиня, это вышло так нечаянно…
Княгиня едва удержалась от улыбки, вспомнив, как вчера и её дочь уверяла, что это случилось нечаянно.
– Бог вас простит. Сделанного не исправишь. Но всё-таки скажу вам: может, в Петербурге у вас это водится, а у нас нет.
– Могу я надеяться, княгиня? – после некоторой паузы с дрожью в голосе спросил князь.
– Ну, если вы всё уже без меня устроили, так мне остаётся дать согласие, и я даю его.
Князь вскочил с кресла и бросился на колени пред княгинею и, схватив её руки, стал покрывать их поцелуями.
Княгиня Васса Семёновна позвонила и приказала явившемуся лакею:
– Попроси сюда княжну Людмилу Васильевну.
– Слушаю-с, ваше сиятельство.
Лакей вышел.
– Пусть плутовка повторит при мне то, что вчера говорила вам, пользуясь дозволением прогуляться с вами в парке, – шутливо заметила княгиня.
Луговой, уже снова сидя в кресле, счастливо улыбался.
В это время в дверях террасы появилась княжна. Она была особенно хороша. Несколько смущённый, растерянный вид придавал лицу и всей её фигуре особую прелесть.
– Вы меня звали, мама? – сказала она после небольшой паузы.
Князь вскочил с места при её появлении. Княжна как-то особенно церемонно присела ему.
– Да, звала, плутовка. Нечего из себя строить наивную овечку, – начала княгиня. – Ты знаешь, зачем сегодня пожаловал к нам князь в полной амуниции?
Княжна смущённо потупилась, а затем бросилась к матери, говоря:
– Мама, простите!
– Чего прощать-то? Нет, ты нам скажи, знаешь или нет?
– Знаю, – смущённо ответила княжна, бросив искоса взгляд на князя Сергея Сергеевича.
Тот положительно пожирал её влюблённым взором. Людмила молчала.
Княгиня с улыбкой смотрела на неё, а затем обратилась к князю:
– Стыдно, князь, говорить о девушке неправду! Ишь, вы думали, что моя Люда согласилась вчера на ваше предложение быть вашей женой! Бедная девочка, какую небылицу взвёл на тебя князь!
– Мама, он сказал правду, – вся вспыхнув, произнесла княжна.
– Вот как? Ну, значит, извините, князь, поклепала на вас понапраслину. Дочка-то моя, видно, без меня разговорчивее. Значит, ты знаешь, что князь приехал сегодня просить твоей руки? – вдруг оставила она шутливый тон и обратилась к дочери: – Ты согласна, согласна и я.
Князь уже стоял около невесты. Они оба преклонили колени пред тоже вставшей княгиней. Та положила им на голову руки, перекрестила и поцеловала обоих, после чего пригласила завтракать.
Завтрак прошёл очень оживлённо. Княгиня продолжала шутить с дочерью и будущим сыном, но на княжну эти шутки не производили уже того конфузящего впечатления, как первый шутливый вопрос матери на террасе.
Конечно, все обитатели Зиновьева быстро узнали о событии в барском доме, о том, что «ангел-княжна» – невеста.
После завтрака жених и невеста вышли в парк, чтобы на досуге помечтать о радужном, как им казалось, будущем, открывавшемся пред ними.
IX
ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГОСТЬ
Князь остался в Зиновьеве обедать и пить вечерний чай и только поздним вечером возвратился к себе в Луговое.
Там его ожидала новая радость: к нему приехал гостить из Петербурга друг его детства и товарищ по полку, граф Пётр Игнатьевич Свиридов.
Это был красивый, высокий, статный блондин с тёмно-синими бархатными глазами, всегда смотревшими весело и ласково. Вместе с Луговым он воспитывался в корпусе, вместе вышел в офицеры и вместе с ним вращался в придворных сферах Петербурга, деля успех у светских красавиц. До сих пор у приятелей были разные вкусы, и женщины не являлись для них тем классическим «яблоком раздора», способным не только ослабить, но и прямо порвать узы мужской дружбы.
– Петя, какими судьбами! – радостно встретил князь Сергей своего друга, вышедшего на крыльцо навстречу ему.
– Благодаря тётушке, дружище.
Друзья обнялись и расцеловались.
– Какой тётушке? – спросил князь, вводя приятеля в комнаты.
– Видишь ли, я получил известие, что в Тамбове умерла бездетной одна из моих бесчисленных тётушек, графиня Надежда Ивановна Загряжская, а я – единственный её наследник. Умерла она уже с полгода, но мне дали знать об оставленном наследстве всего месяца полтора тому назад. Я, конечно, взял отпуск и покатил сюда. Устроивши кое-как дела, хотя и не окончивши их, я решился отдохнуть от милого Тамбова, где положительно задыхался от пыли и жары, где-нибудь на берегу струй, и вдруг вспомнил, что твоё имение здесь поблизости и, главное, что ты находишься в нём. Ну, вот я тотчас и двинулся к тебе.
– И отлично сделал. Более, чем отлично! Это просто счастливый случай. Ну, да об этом потом, а теперь позволь мне переодеться. Я весь день пробыл в парадной форме. Так позволишь?
– О чём тут спрашивать! – улыбнулся граф.
Князь позвонил, и с помощью явившегося камердинера начал переодеваться, не переставая задавать вопросы усевшемуся в покойном кресле приезжему другу.
– И большое тебе досталось наследство? – спросил он.
– Как тебе сказать? Приехать стоило! Два дома в городе, именье небольшое в пяти верстах от Тамбова, душ около трёхсот. Дом, конечно, с полной обстановкой, усадьба тоже – полная чаша. Да и деньгами тысяч около шестидесяти.
– Это ты верно сказал, что стоило приезжать. И неужели ничего не растащили?
– Вообрази, ни одной нитки. Там такие сторожа сторожат, каких я в первый раз в жизни вижу. Это старик со старухой, обоим в сложности лет более двухсот, но здоровы и бодры и так держат всю деревню, что те в струнку ходят. Они-то мне всё с рук на руки и передали. «Ни-синь-пороха, батюшка барин, ваше сиятельство, не пропало после покойной вашей тётушки», – говорят. И я им верю.
Туалет князя был кончен, и вошедший лакей доложил, что подано ужинать. Друзья отправились в столовую. Беседа снова полилась.