Ученица палача

Братья Аландер

- Лиан! Это дружеский спарринг, – прокричал Тигран, едва уйдя из-под удара. – Не заставляй меня нервничать и предполагать, что ты замыслил покушение.

Илиан остановился, взмахнул шпагой, рассекая воздух. Подозвал пажа, передал ему оружие. Принял от него влажное полотенце, протёр разгорячённое лицо.

Тигран подошёл, ободряюще похлопал брата по плечу. Отдал свою шпагу пажу, взял своё полотенце, вытер пот с лица и шеи.

- Мы практически не виделись, – блондин повесил полотенце на руку пажа и направился к небольшому столику с напитками. Плеснул в бокал вина и передал подошедшему брату. Илиан швырнул полотенце, паж на лету его поймал и удалился. Темноволосый взял из рук брата бокал и залпом осушил.

- Лиан, ты мне не нравишься. Ты стал нервным, излишне возбудимым, импульсивным, -проговорил брат, отпивая небольшими глотками из своего бокала, внимательно разглядывая брата.

- Кстати, как продвигаются твои дела с баронессой?

- Никак... – Илиан вновь налил себе и пил уже не торопясь. – Я неделю увиваюсь возле этой Бледной Моли, и ни на шаг не продвинулся, предельно вежлива и холодна. Совершенно не узнаю ту женщину, что угрожала мне стилетом, в этой совершенно скучной, болезненной, неинтересной... леди-и.

Илиану вспомнилась их встреча. С каким предвкушением он шёл. И что в результате? Полнейшее разочарование.

Баронесса в чёрном, под горло, платье. Лёгкая вуаль на лице. Дома-то зачем её носить? Сидела, сложив руки на коленях, пальчики перебирали чётки.

Илиан быстрым шагом подошёл к ней и без спроса взял руку баронессы, прижался губами к ладони. Жест весьма фривольный. Она попыталась отдёрнуть руку, но Илиан припал на одно колено возле её кресла и прижал её руку к груди.

- Простите меня. Я так виноват, но не могу сдержаться. Чувствуете, как бьётся сердце?

Илиан сдвинул ладонь баронессы. Она словно прислушивалась, наклонив голову.

- Да, чувствую. Вам надо показаться лекарю, частит оно у Вас. Так можно и сердечную жабу заработать. Знаете, у меня великолепный лекарь...

- Оно частит от вашего присутствия, – прервал её Илиан. – То замирает, то пускается вскачь. Вы поразили меня на балу.

- Так это я действую на вас таким невротическим образом? – испуганно пискнула женщина. – Какой кошмар! Мой лекарь говорит, что все болезни от нервов.

- Манон... Можно, я буду называть Вас – Манон? – Илиан принялся выводить узоры на ладони баронессы. – Давайте не будем говорить о лекарях. Мы молоды...

- Вот-вот, лекарь то же говорит: молоды-зелены. О здоровье совсем не думаете. А здоровье смолоду беречь нужно. Профилактику проводить... вы не пробовали клистир? Для здоровья очень полезно...

Илиан застонал, вспоминая её речи. И вернулся к разговору с братом.

- Мне кажется, что других слов, кроме: да, милорд; нет, милорд; вы так любезны, милорд; вынуждена отказать, милорд; мне нездоровится; а мой лекарь говорит... Хочется покончить с собой от её разговоров. Это чёрное платье, в которое она затянута словно в футляр. Вуаль. Перчатки. Чёрт! Ни кусочка обнажённой кожи. Она вызывает у меня отвращение. Совсем недавно мне казалось, что я хотел эту женщину, – передёрнул плечами. – Ради необходимой нам информации я готов пойти на жертву и попытаться соблазнить её. Начать более активно действовать, но в гостиной всегда присутствует её дворецкий. Она же не идёт на контакт, абсолютно.

- Дворецкий? – блондин удивлённо приподнял бровь.

- Да, дворецкий. На мой вопрос: “Зачем он тут?” – эта Моль, сказала: “Чтобы уберечь Вас, милорд, от опрометчивых поступков”.

- Злопамятная, зараза, – хохотнул блондин. – Не может забыть вашу первую встречу. А как она объяснила своё поведение на балконе?

- “Ах, милорд, я так испугалась, так испугалась... в моей жизни был неприятный момент, после которого я несколько нервно воспринимаю мужчин. Мой приёмный отец подарил этот маленький стилет и научил им обращаться, для отпугивания слишком настойчивых ухажёров”, – передразнил темноволосый. – Можно подумать, что у неё их тьма. Просто не успевает отбиваться.

- Ну, ладно. Всевышний с баронессой. Позже займёмся. Теперь расскажи мне, что за убийства произошли на этой неделе. Город гудит, – Тигран взял бутылку и направился к большим стеклянным дверям, ведущим на террасу. Сейчас они были закрыты, на террасе лежал снег. Надо приказать слугам убрать.

- В начале недели был убит Альфонс Арсен и его телохранитель. Мы долго не могли выйти на этого скользкого ублюдка. Он содержал притон с малолетними проститутками, девочками и мальчиками. Не было доказательств его причастности, – Илиан встал рядом с братом, задумчиво рассматривающим заснеженный сад. – Теперь с доказательствами проблем нет. Тела были найдены в самом притоне. Телохранитель убит ударом в сердце тонким острым оружием, предположительно шпагой или стилетом. Альфонсу не повезло, его пытали, и пытали изощрённо. Думаю, из-за спрятанных документов. Которые, кстати, мы нашли лежащими на столе, а к ним ножом для писем приколота записка: “Я сделал вашу работу”. Документы весьма интересные, мы сможем взять за жабры не одну жирную рыбку.

- Клеймо было?

- Да... – темноволосый передёрнул плечами, вспомнив. – На члене.

- Демон! Новый Палач – настоящий садист. Перрэ всегда ставил клеймо на запястье. А этот клеймит по какому-то своему принципу. То на самых открытых участках тела, то совсем незаметных. И стиль убийств разный при этом. Нужно найти его поскорее... Что со вчерашним убийством? Тоже он?

- Вчера в доме на улице Гончаров была найдена убитая молодая девушка. Совершенно ужасное убийство, должен тебе сказать, до сих пор стоит перед глазами... Налей, – Илиан протянул брату пустой бокал, блондин налил с верхом, так, что красное вино потекло по пальцам темноволосого. Но он ничего не сказал, завороженно застыв. Перед его глазами возникло вчерашнее место преступления.

Обнажённая девушка висела в воздухе посреди комнаты, распятая на цепях, всё её тело было избито и изрезано. Нетронутым осталось только лицо. Весь пол и стены были в крови. Во рту был кляп. Белокурые волосы тоже запачканы кровью, словно убийца гладил по ним окровавленными руками.

Позже, в морге, оказалось, что это был парик, девушка была брюнеткой. Клейма на ней не было.

Илиан в подробностях рассказал о вчерашнем убийстве. Ни толковых свидетелей, ни улик.

Удалось узнать только, что накануне к дому подъехала карета. Из неё вышли мужчина и женщина. Фигуры и лица надёжно скрывали плащи. Мужчина держал в руке большой кожаный саквояж. Такие используют лекари. Карета тут же уехала. Женской одежды в доме не нашли. Выяснить личность девушка пока не удалось.

- Знаешь, братец... – Тигран тяжело вздохнул. – Не хочу тебя огорчать, да и себя тоже... Но, похоже, к нам явился Барбьерский Мясник.

- Кто?!

- Барбьерский Мясник. Пойдём в кабинет, я покажу тебе донесения наших шпионов из графства Барбьер. Что ты смотришь на меня так? Я должен быть в курсе, что происходит у соседей.

- Насчёт баронессы... Давно мы не охотились, думаю, необходимо пригласить её на охоту в загородный охотничий домик, узким кругом, так сказать. Там-то уж дворецкий тебе не помешает. К ней пока не ходи, я пошлю официальное приглашение, отказать она не осмелится.

- Делай, как сочтёшь нужным, – устало проговорил Илиан, разглядывая тоскливый пейзаж за окном. Настроение соответствовало.

Манон Авье, баронесса Перрэ

Это просто блаженство-о-о. Манон с наслаждением застонала, вытягиваясь в ванне, вот то единственное, что могло примерить женщину с тем, что она вынуждена жить в этом доме неделю и терпеть ухаживания графа Илиана Алендер.

Она не могла бесповоротно отказать ему от дома, будь это любой другой граф – запросто. А этот... брат герцога, да ещё начальник Тайной Стражи, недавно назначенный братом на эту должность.

Ну да, есть у неё свой источник в Страже. Надёжный и проверенный. Отец ей передал все свои связи и агентуру. Она уже год выполняла вместо него задания Герцогского Дома, он лишь отслеживал, страховал, натаскивал. Поэтому, несмотря на столь неожиданную кончину Перрэ, она осталась при прежних знакомствах и связях. Она, конечно, могла прийти к герцогу и сказать, что является приемником Перрэ. Поступить на службу и принадлежать Герцогскому Дому. Следовательно, попрощаться со своей жизнью и свободой. Она не желала никому служить. Да она по-прежнему “чистила конюшни”, “оплачивала долги”, но она сама выбирала тех, кто заслужил смерть.