Мастер

   Он прижался лбом к её щеке. Манон погладила его по волосам.

   - Спасибо... что доверилась мне, - тихо проговорил он.

   - Это ещё не всё... - Манон отстранилась. Маркус, заинтригованный, ждал. - Пойдём.

   Они вышли на площадку башни. В своё время барон приказал убрать часть зубцов, и одна треть башни теперь имела невысокий, но широкий парапет. Манон часто сидела на нём. Её покрывало так и осталось лежать на каменном полу. Она сняла сапоги, носки и с блаженством прошлась по нагретым за день камням. Маркус поставил узел, в котором стоял поднос со снедью, и бутылку красного на покрывало. Манон затащила его ограбить кухню, перед тем как подняться в башню.

   Она запрыгнула на парапет, Маркус чуть напрягся. Она обернулась к нему.

   - Ты доверяешь мне? - спросила она, протягивая к нему руку. Он подошел, запрыгнул на парапет рядом с ней и сжал её ладонь. Всецело, - сказало рукопожатие. Эта часть башни выходила на запад. Под ними раскинулся бескрайний простор, на горизонте видны были горы, и заходящее солнце окрасило вершины чёрных силуэтов оранжево-красным, располосовало голубое небо нереальными полосами розового, красного, оранжевого. Легкий ветер трепал их волосы.

   - Это моё любимое место.

   - Знаю, я каждый раз с замиранием сердца следил за тобой, стоящей здесь, оттуда, - Маркус протянул руку, указывая на небольшую поляну в глубине сада. - Я там тренировался, один. И наблюдал за тобой.

   Манон развернулась к нему, провела ладонью по его волосам, по щеке, поворачивая к себе. Он смотрел на неё и ждал. Впитывая каждое прикосновение, подушечки её пальцев словно изучали его лицо, касаясь скул, очерчивая трепещущие крылья носа, контур чуть приоткрытых губ. Погладила усы и бороду. Потянулась к нему легким поцелуем, едва коснувшись, и отодвинулась. Посмотрела в его горящие зелёные омуты с огромным зрачком.

   - Для непонятливых, - прошептала Манон, проводя пальцем по его переносице, - это было ДА.

   Маркус сглотнул, уголки губ дёрнулись в сдерживаемой улыбке.

   - А можно, для особо непонятливых повторить? - попросил севшим голосом. - Вот абсолютно непонятливых.

   Манон хмыкнула.

   - Ну, если совсем-совсем непонятливых, то повторю, - она вытащила свою ладонь из руки Маркуса, обхватила ладонями его лицо и смачно поцеловала в губы. Отодвинулась.

   - Теперь намёк понятен? - спросила Манон, приподняв в ожидании бровь.

   - Что-то стало проясняться, - Маркус положил руку ей на поясницу и притянул к себе. - Совсем чуть-чуть. Может, ты намекнёшь мне ещё? Там, внизу?

   - Намекну, - пообещала Манон. Маркус спрыгнул на камни, сграбастал Манон в охапку и перенёс на руках к каменным зубцам, где лежало покрывало. Босые ноги ступили на тёплый камень.

   Маркус прижался спиной к зубцу, закинул её руки себе на плечи, сам обнял за спину, прижимая к груди.

   - Намекай, - выдохнул ей в губы. Они смотрели друг другу в глаза, казалось, что целую вечность, хотя за это время их сердца совершили не более чётырёх ударов. Их губы встретились в бешеном исступлении, неожиданном для обоих. Только что шутили...

   Её руки обвились вокруг его шеи, пальцы запутались в волосах, лаская. Он отстранился, зарылся лицом в её шею, опаляя кожу горячим прерывистым дыханием. Его несло, несло горячей кровью по жилам. Он словно узник, выпущенный на волю, не веря в то, что может перешагнуть границы своего добровольного заточения.

   Её руки оттянули его за волосы назад. Он встретился с её взглядом, да, именно такой взгляд был в его снах - неистовый, страстный и нежный одновременно.

   Всё её тело, натянутое словно струна, стремилось к нему... сыграй на мне...

   Напряжённые взгляды, достигшие крайней точки...

   Забыв обо всем, он прижал это тело к своему и впился губами в ее рот, словно изголодавшийся не просто по этой женщине, а по всему, что так долго было под запретом. Бешеный, неуправляемый поток давно сдерживаемых желаний, все смешалось - любовь, грех, безумие... Голова ее запрокинулась назад; она прогнулась под его натиском, предоставляя возможность насладиться, властвовать безраздельно. Потом ожили её руки, требовательно принялись, освобождать его от одежды. Руки Маркуса освобождали от одежды её. Скользнув по припухшим губам языком, губы Маркуса заскользили по её телу, опускаясь всё ниже вслед за опускающимся на колени мужчиной, стаскивающим с Манон расстегнутую рубашку. Потёрся лицом о её живот, целуя горячими губами кожу, покрывшуюся мурашками. Руки Манон стискивали его волосы, вжимали в себя.

   Пальцы Маркуса расшнуровали завязки её бриджей и рывком стянули вниз, освобождая ноги. Глухой стон исторгнулся из его пересохшей глотки, когда рука накрыла чёрный треугольник.

   - Ночка... Ночь... моя... Ночь.

   - Твоя, - не менее глухо подтвердила она, опускаясь на колени напротив. Их руки одновременно обхватили лица друг друга, глаза пожирали оболочку, проникая в самую душу.

   - Обратно возврата не будет... - прохрипел он.

   - Не будет...- хрип в ответ.

   Их руки двигались в едином ритме, прикасаясь, изучая такие знакомые черты и словно увиденные впервые. Так слепые изучают лица, впитывая и запечатлевая образ. Пальцы спускались ниже, исследуя шею, плечи. Руки Манон стянули с него расстёгнутую куртку, рубашку сняла через голову, развязали завязки на брюках. Подрагивающие пальцы обоих коснулись сосков одновременно, сжали, два утробных стона вырвалось сквозь стиснутые зубы. Не прерывая зрительного контакта, они словно выжидали, кто сорвётся раньше, накручивая до предела спираль желания. Не выдержали оба, метнулись навстречу. Схлестнулись тела и души... Покатилась по камням опрокинутая бутылка, зазвенел поднос, отшвырнутый с покрывала, туда же полетели брюки Маркуса...

   На мгновение он замер, нависнув над ней неподвижно, словно давая им последний шанс опомниться. Рука её взметнулась, притягивая его... Он упал на неё, покрывая жадными поцелуями лицо, рот, шею. Под ним извивалось податливое, на всё согласное тело. Голые ноги, касавшиеся его голых ног, торчащие соски тёрлись о его грудь... он не мог больше ждать... Её тело дёрнулось в инстинктивной судороге, принимая его. Он замер, задержав дыхание... только не шевелись... дай привыкнуть, осознать. Её руки обвились вокруг него, словно приковывая навечно, на ту самую, так желанную ему вечность. Желание кончить немедленно отступило, и он сделал первое движение навстречу. Сладкий стон. Сильные ноги оплели его бёдра, вторя его движениям и вжимая в себя до предела... Это было как электрический разряд... как маленькая смерть, она раскрылась ему полностью, как ни перед кем и никогда. Его движения были замедленны, растянуты во времени... словно тело его говорило - прошу тебя... верь мне... верь мне... верь мне...

   Руки Манон выпустили его плечи, откинулись за голову, он поймал их, переплетя свои пальцы с её. Их взгляды вновь раздирали тела, внедряясь вод кожу, плавя кости, добираясь до дна, пока не встретились две души... Она тихо вскрикнула и забилась под ним в судорожных толчках.

   - Люблю... твои глаза, - просипел он, вонзаясь в лихорадочно сжимающиеся вокруг него мышцы. Полустон-полурык вырвался из горла, когда телу, из последних сил сдерживающемуся в ожидании горько-сладкого конца, наконец, было дозволено отпустить на волю свои желания. Оно содрогнулось в последних конвульсиях, оставляя частичку себя в столь желанном теле.

   Манон лежала в руках мужчины, не понимая, что произошло, что с ней было... ничего сладостнее она прежде не испытывала. Покой, блаженство, отрешённость. Он всё еще был с ней.

   Тигран был потрясающим любовником... но никогда она не испытывала такого единения. Словно душа с душою говорит. Не хотелось слов, достаточно было прикосновений.

   Рука его гладила её изгибы, вырисовывая рисунок шрамов, но больше не было стеснения. Она повернулась к нему, скрещивая взгляды.