Жизнь продолжается

Виолетта Якунина

Жизнь продолжается

«Я ненавижу его! Он сломал мне жизнь! Он избил меня!» – звучало в голове. Эти ужасные остроконечные фразы пробивали мозг изнутри.

Ленка рыдала в трубку, и я половины не понимала из того, что она говорит. Они с Климом разругались в хлам и даже подрались. Она убежала из дома и теперь сидит в сарае на пристани, потому что в таком виде все равно ей идти некуда, грозилась покончить с собой. Из дома она убежала налегке, а на дворе конец марта, все в пуховиках ходят!

Я давила на газ, спешила из последних сил, скакала из ряда в ряд, безбожно подрезая другие машины. Не люблю так водить, но тут не до политеса.

Наконец выскочила на объездную. День катился к закату. Робкое весеннее солнце поспешило скрыться за горизонтом. Из придорожных кустов выползали сиреневые тени.

Меня всю трясло. Ленку было жалко до чертиков. Клима хотелось убить. Какой козел! И чего ему надо? Жена дураку попалась – золото. Хорошенькая, веселая, добрая, хозяйка великолепная, мамашка чудная – такого сына ему родила! А мужа своего драгоценного любила до посинения, надышаться на него не могла. И вот на тебе – прожили душа в душу пять лет, и он надумал из семьи уходить. Так еще и руку на жену поднял, урод!

Я затормозила у пристани. До сараюшки, в которой хранились доисторические катамараны, рукой подать. Где-то там прячется Ленка. Я посигналила. Помигала фарами. Ноль эмоций. Набрала ее по телефону. Ага, абонент вне зоны. Может, села батарейка?

Я вышла из машины, поежилась. Ранние сумерки окутывали мир. От реки тянуло сыростью. Дрожа от озноба и нервного напряжения, я подошла к сараю.

– Эй, Ленчик, ты тут?

Ни ответа ни привета.

– Ленка, выходи, где ты там?

Тишина. Вакуум. Молчание ягнят, часть вторая.

– Ау!

Я потянула на себя кособокую дверь, заглянула в затхлое нутро сараюшки. В темноте топорщились кривые силуэты катамаранов. И никакого шевеления. Куда она подевалась? Сотовый подружки по-прежнему не отвечал, и я не знала, что думать.

По натуре я барышня решительная, поэтому без дрожи в коленках обследовала сначала сарай, потом облазила два навеса, под которыми хранились деревянные лежаки. Больше на пристани спрятаться было негде.

Тогда я поехала к дому Бодровых. Позвонила на мобильник Климу. Он не взял трубку. Нет, это что ж такое! Я сломя голову несусь из центра в их богом забытый пригород, а они надо мной глумятся! Если они снова дерутся, расстреляю обоих, если помирились – Климу настучу по тыкве, в конце концов, это он мой друг детства. С Ленкой я познакомилась уже на свадьбе и подружилась до коренных зубов. А Клим у меня получит! Ишь чего вздумал – руки распускать! Вообще крыша протекла?!

Господи, как я за них радовалась! Как гордилась их семьей. Вадика крестила… Вместе с ними строила этот дом «на природе», обои выбирала и кафель, занавески шила. А теперь этот придурок решил развалить свою семью. Видите ли, любовь у него вышла!.. Дышлом! А Вадик с Ленкой, им что делать?

Я остановилась на обочине, потому что парковка была занята приткнутым поперек «Лендровером» Клима. Прежде чем приехать на спарринг с женой, он отвез Вадика бабушке. Заботливые родители решили не травмировать психику ребенка и обсудить детали развода наедине. Обсудили!

Я зашла во двор. Ко мне кинулся Марс, нечистокровный колли, и принялся жалобно скулить.

– Знаю, брат, знаю, – сказала я, потрепав его по загривку, – грызутся твои хозяева, как собаки. Ну, ничего, я им сейчас всыплю…

И поднялась на высокое крыльцо. Дверь была открыта. Из маленького коридорчика я попала в просторный холл, плавно перетекающий в гостиную.

– Эй, дуралеи, выходите! – прокричала я. – Порку заказывали?

И опять ни звука. Да что же это такое! Они что, издеваются?

– Клим! Лена! – позвала я.

В гостиной беззвучно работал телевизор. Ну правильно, Клим ненавидит, когда телик орет, если он с кем-то общается, – всегда звук убирает. На полу валялись черепки. Эх, Ленка, Ленка, а ведь этот сервиз вам бабушка Клима дарила на свадьбу! Бабушки год как не стало. Сервиз умер сегодня.

Я заглянула в гостевую спальню, на кухню и в ванную, чтобы окончательно убедиться, что на первом этаже хозяева не прячутся. Затем поднялась наверх. Там было три комнаты. Ни в детской, ни в кабинете я никого не нашла. Под дверью супружеской опочивальни замерла на минуту.

– Алло, гараж! Если вы там миритесь, то лучше отзовитесь, – сказала я. – А то я сейчас войду!

Стукнула два раза и вошла. Там был только Клим, но он ни с кем не мог уже ни мириться, ни ссориться. Мой лучший друг валялся на коврике с развороченным затылком. Окровавленный топорик для рубки мяса, которым обычно ловко орудовала на кухне Ленка, валялся рядом.

Меня вырвало в коридоре. До ванной я не добежала. Дальше, как в бреду, я вызвала милицию. И позвонила Олегу, своему гражданскому мужу. Он велел мне держаться и пообещал скоро приехать.

Держаться! Но как?

Я не могла оставаться в доме с мертвым Климом. Вышла во двор, села на качели. Я чувствовала себя так, словно произошло землетрясение и моя жизнь погребена под обломками. Я-то жива, а родные и близкие люди ушли навсегда, и рухнул привычный уклад жизни, и весь мир перевернулся вверх тормашками.

Прибежал Марс, пристроил мне на колени свою узкую морду. Я гладила собаку и плакала. В голове гудел набат, мысли путались.

Клим… я помню его столько же, сколько и себя. Мы жили в одном доме, играли в одной песочнице, ходили в один садик, а потом вместе одолевали среднюю школу. Затем он ушел в армию, искренне веря, что так отдает долг Родине. Я за это время сходила замуж и развелась. Потом он вернулся, поступил заочно в политех, увлекся компьютерным дизайном, открыл свою фирму, поднялся на ноги. Ну и женился, конечно, по большой и светлой любви. Дом построил, сына родил…

И вот его не стало. Убит. Зверски. Но кем? Неужели это сделала Ленка?! Она по телефону кричала, что они подрались и что она теперь ненавидит Клима, ведь он сломал ее жизнь, погубил их брак.

– И что потом? – спросила я у собаки. – Твоя хозяйка стукнула мужа по голове топориком и, свихнувшись от горя, убежала? Так было, да?

Ну и дальше что, зачем она звонила мне, просила приехать? Зачем спряталась? Испугалась? На что она надеется? Что на нее никто не подумает? А может, она покончила с собой, как и грозилась по телефону?!

А Вадик? Господи, что будет с ребенком?!

Прибыли милиционеры: одна машина, вторая, третья. Их было много, как я поняла – из каких-то различных подразделений. Пришлось закрыть Марса в котельной, потому что у этой собаки в этом доме была вольная жизнь.

Мы прошли в дом. Со мной изъявили желание побеседовать сразу двое. Один задавал вопросы, другой писал. Остальные разбежались по территории. Я, как могла, пыталась помочь им разобраться в ситуации.

– Это дом моих друзей, – объясняла я. – Я при-ехала сюда по звонку хозяйки дома – Елены Бодровой. Она рыдала, просила приехать. Сказала, что поссорилась с мужем, я так поняла, что Клим объявил ей о своем решении уйти из семьи. Они ужасно поссорились, и она убежала на пристань. Хотя пристань – это громко сказано. Тут в двух кварталах речка, а там крохотный пляжик. Лена сказала, что она раздета, ну в смысле без верхней одежды, поэтому прячется в сарайчике со старыми катамаранами. Я приехала за ней, но никого на пристани не нашла. Ее телефон не отвечал.

Я успела рассказать о Бодровых дважды, сначала одним людям в форме, потом другим. Я объяснила, что этот скандал как гром среди ясного неба, потому что мои друзья были очень дружной парой, любящей и стабильной, если так можно выразиться.

– Я до сегодняшнего дня даже не подозревала, что у Клима есть отношения на стороне, – призналась я. – Уверена, Лена тоже не догадывалась. Мы с мужем были у них на прошлой неделе, и все было в порядке. Они… они были парой, понимаете?

Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.