Вихрь

— То есть отличался от других детей?

— Еще как отличался! Но не сказать, чтобы отставал в развитии, ни в коем случае. Он умел писать письма и читать слова. Ему бы хватило ума, чтобы прилежно вкалывать, если бы кто-нибудь предложил ему место. У нас в Рейли он работал ночным сторожем, здесь тоже, как сказал мне полисмен Боуз, пока его не уволили.

— Слышит ли Оррин голоса и видит ли то, чего на самом деле нет?

Эриел Матер сложила руки на груди и возмущенно фыркнула.

— Говорю вам, он не псих. Просто у него хорошее воображение. Это было заметно, еще когда он был мал: сочинял всякие небылицы про свои игрушки и всякое такое. Бывает, таращится на экран, а телек даже не включен, но ему интересно, словно там идет занятная передача. Или в небо смотрит, как там плывут облака. В дождливые и ветреные дни его было не оторвать от окна. Но, думаю, это еще не значит, что у него мозги набекрень.

— Я тоже так думаю.

— И что же теперь? Отоприте дверь, выпустите его — и дело с концом.

— Единственное, что я могу сделать, — если у меня получится, — это убедить моих коллег, что, окажись Оррин на улице, ему ничего не будет угрожать. То, что вы рассказали, может мне помочь в этом. Думаю, полисмен Боуз затем нас и познакомил. — При этом Сандра покосилась на Боуза. — Так вы говорите, Оррин никогда не был агрессивным?

— Какое там, чтобы избежать споров, он просто затыкал уши! Да он сама робость! Когда мать приводила домой мужчину, он очень переживал и прятался, особенно если возникали какие-нибудь размолвки или неприятности.

— Простите меня за этот вопрос, но ваша мать поднимала на Оррина руку?

— Иногда у нее от наркоты ехала крыша, особенно под конец. Без скандалов не обходилось. Но больше по мелочам, ничего серьезного.

— Вы говорили, что Оррин любил рассказывать истории. Он их записывал? Вел дневник?

Вопрос, кажется, вызвал у Эриел удивление.

— Не припомню такого. Почерк у него аккуратный, но нельзя сказать, чтобы он много писал.

— Дома, когда он вернулся в Рейли, была у него подружка?

— Да нет, он стесняется женщин.

— Его это беспокоит, он переживает?

Эриел Матер только пожала плечами.

— Что ж, я признательна вам за терпение, Эриел. По-моему, Оррин не нуждается в опеке. Ваши ответы это только подтверждают. («Но при этом возникают новые вопросы», — мысленно оговорилась Сандра.)

— Вы сможете его отпустить?

— Это не так просто. Сначала предстоит разобраться с сегодняшними событиями, из-за которых доктор Конгрив решил, что Оррин расположен к насилию. Но я сделаю все возможное.

Сандру посетила новая мысль.

— Если позволите, еще один вопрос. Что заставило Оррина уехать из Рейли, и почему именно в Хьюстон?

Эриел заколебалась. Ее осанка при этом осталась прямой, как у кочерги. Словно чувство собственного достоинства у нее отдавало команду спинным позвонкам.

— Иногда на него что-то находит…

— В каком смысле?

— Ну, обычно Оррин кажется младше своих лет — наверное, вы это заметили. Но изредка на него накатывает, и тогда он уже не выглядит так молодо — смотрит сквозь вас так, что может показаться, будто он старше луны и звезд… Вроде как у него внутри завывает какой-то древний ветер, — так мамаша говорила, когда на него находила эта блажь.

— Это как-то связано с его отъездом в Хьюстон?

— Он тогда был как раз в таком состоянии. Не знаю толком, собирался он в Техас или еще куда. Ничего мне не сказал, просто забрал пятьсот долларов, которые я копила на новую машину — стащил их из ящика, пока я была на работе. Попросил нашу соседку, миссис Бостик, отвезти его на автобусную станцию. Уехал без вещей, с одним старым блокнотом и ручкой — как та говорит. Она решила, что на станции у него с кем-то встреча, и Оррин не стал отнекиваться. Когда она его высадила, он, видать, купил билет и сел на междугородний автобус. Перед этим он несколько дней был сам не свой — ну, смирный такой, все глядел вдаль… — Эриел с сомнением посмотрела на Сандру. — Надеюсь, это не изменит ваше отношение к нему?

Усложнит, скорее, подумала Сандра, но решительно помотала головой: конечно, не изменит.

Эриел Матер приехала в город рано утром. Боуз помог ей поселиться в мотеле, потом она, не разбирая вещей, отправилась с ним в приют — с известным удручающим результатом. Теперь ее разбила усталость, и она сказала Боузу, что хочет выспаться.

— Спасибо за угощение, и вообще…

— Мне еще надо кое-что обсудить с Сандрой, — сказал Боуз и, попросив официанта вызвать для Эриел такси, продолжил: — Пока мы ждем, можно еще один вопрос?

— Спрашивайте.

— Оррин связывался с вами после того, как приехал в Хьюстон?

— Разок позвонил, чтобы успокоить — мол, у него все в порядке. Я было набросилась на него за то, что он удрал, и он повесил трубку, я потом жалела, что не сдержалась, надо было взять себя в руки. Сколько на него ни ори, толку никогда не было. Спустя неделю получаю письмо: дескать, получил работу, надеюсь, ты не сердишься… Я бы ответила, но он не написал обратного адреса.

— Он сообщил, что у него за работа?

— Не припомню такого.

— Не на складе? Не упоминал про некоего Файндли?

— Нет, сэр. А что?

— Так, ничего. Еще раз спасибо, Эриел.

Боуз пообещал ей позвонить завтра и сообщить, как идут дела. Она встала и пересекла ресторан с гордо задранным подбородком.

— Ну, что? — обратился Боуз к Сандре. — Какое у вас мнение?

Сандра покачала головой.

— Ничего не получится. Вы ничего от меня не добьетесь, пока сами не ответите на пару-тройку вопросов.

— Справедливо. Кстати, мне еще надо добраться до дому — сюда я приехал с Эриел на такси. Не подбросите?

— Пожалуй. Только не вздумайте вешать мне лапшу на уши, иначе высажу вас на пол пути, даю слово!

Как оказалось, Боуз жил в новом квартале на западе города, и чтобы туда добраться, Сандре пришлось сделать изрядный крюк, но она не роптала: зато было время собраться с мыслями. Боуз спокойно сидел рядом с ней, положив руки на колени, и наблюдал, как она перестраивается на загруженной дороге с полосы на полосу. Вечер был изнуряюще жаркий, но к этому пора было уже привыкнуть. Кондиционер в машине трудился на пределе возможностей.

— То, что вы делаете, явно выходит за рамки стандартной полицейской процедуры, — нарушила она молчание.

— То есть?

— Я не специалист. Но ваш интерес к Оррину кажется мне необычным с того момента, как вы доставили его в приют. Я видела, как вы дали Эриел деньги на такси — а как же чек? И разве вы не должны были допрашивать ее там, у себя?

— Где?

— В полицейском участке. Судя по кино, полицейские всегда…

— Так то в кино.

Она почувствовала, что краснеет, но не унялась.

— Если бы только это! Мы в приюте каждый день имеем дело с лицами, доставляемыми полицией. Многие из них гораздо менее сговорчивы, чем Оррин, и многие так же напутаны и беззащитны. Профессиональный долг требует от меня одинакового отношения к ним всем. А для полицейских, которые их нам сдают, это скучная необходимость, и они торопятся вон, облегченно переводя дух. И совершенно не интересуются теми, кого сдали. Ни один коп не станет наводить справки о ком-то из них, если его не заставят. Но вы — другое дело. Похоже, что Оррин вам небезразличен. Так что сначала объясните мне, чем это вызвано, а потом мы вернемся к теме сочинений Оррина и моего мнения об его сестре. Выкладывайте, в чем состоит ваш интерес.

— Что, если он просто мне приглянулся? Или мне показалось, что у него серьезные неприятности?

— Неприятности с кем?

— Толком не знаю. И если не до конца откровенен, то только потому, что не хочу, чтобы и вам грозили неприятности.

— Ценю ваше благородство, но я уже увязла в этой истории.

— Если мы наделаем ошибок, то под угрозой может оказаться ваша работа.

Сандра неожиданно рассмеялась.