Огненный Зверь

  Не сходилось одно, я отчетливо помнила момент, как выбралась из-под кровати, конечно, я была испугана, но я все понимала и соображала, я собиралась вызвать полицию, я искала телефон.

   А потом я загорелась.

  Абсурд!

  Я ровным счетом ничего не понимала. У меня никогда в жизни не было галлюцинаций, то, что я горела во сне, было самым наилучшим объяснением, но, выходит, что я не спала, старушку действительно убили на моих глазах. Может быть, в том чае, что она мне дала, было что-то подмешано? Галлюциногенный чай - интересная теория. Однако Нина Ивановна собиралась меня выпроводить подобру-поздорову, ей не было смысла меня опаивать. Господи, да ни в чем не было смысла!

  Ко всему прочему, выходит, что я была свидетельницей преступления, но постыдно сбежала, даже не вызвав полицию. Теперь еще не хватало, чтобы меня записали в список подозреваемых. А ведь запишут, как пить дать, я ведь последняя, кто видел убитую живой.

  Захотелось биться головой об стол. Глюки, провалы в памяти - дожилась, называется.

  Но мне не дали и дальше заниматься случившейся со мной головоломкой, дверь с грохотом распахнулась, как если бы ее открыли с пинка, и на пороге появился Лосев собственной персоной, выражение лица у него было, будто сегодня ему объявили, что он кронпринц.

  - Люська! - крикнул он мне. - Я просил выселить бабку, а не грохнуть ее, но это тоже пойдет! - и захохотал.

  Я растерялась.

  - Что? - это все, что я смогла выдавить из себя.

  - А то, что нет бабки, нет проблем! - и он захохотал с новой силой.

  Я начала медленно подниматься из-за стола. Во мне закипала ярость.

  - И вы всерьез полагаете, что это я ее? - мой голос походил на шипение.

  - Да мне плевать, кто ее, - он снова заржал, и моя ярость была слегка разбавлена омерзением, - кто ее, зачем! Главное то, что представители всех остальных компаний уже успели сообщить, что с треском провалились, а ты поехала к ней последней! Итог: мы единственные, кто не успел поднять лапки и сказать: "Мы сдаемся!" Мы выиграли тендер! Люся! Выиграли!

  Это было так отвратительно - настолько откровенно радоваться чужой смерти. Мы все эгоисты, но нельзя же быть настолько бессердечным.

  - Сейчас от смеха перекосит, так и останетесь: пасть набекрень, - зло выпалила я и тут же прикусила язык. Это я? Это я только что сказала ТАКОЕ своему начальнику?

  Лосев действительно подавился смехом и закашлялся.

  - Воды, - простонал он сквозь кашель, - воды...

  И мое чувство паники от того, что я только что ляпнула, тут же было перекрыто новой волной омерзения.

  - И так не подохнешь, - словно издалека услышала я собственный голос. "Заткнись!" - мысленно заорала я на себя, но ничего не смогла сделать, мои губы двигались, словно помимо моей воли. Вот теперь мне стало по-настоящему страшно.

  - Да ты! - Лосев сам так изумился, что даже перестал кашлять. - Люся! Ты что себе позволяешь?! Да ты знаешь, что я с тобой после этого сделаю?!

  Мне захотелось броситься к нему и умолять простить мне мою глупость, ведь долгожданное повышение вот оно, на блюде, а я только что спустила собственное будущее в канализацию.

  Но мой порыв извиниться был тут же остановлен какой-то неведомой силой внутри меня. Меня снова охватила злоба. Мои губы изогнула ухмылка.

  Я сложила руки на груди и вздернула подбородок.

  - И что же вы мне можете сделать? - высокомерно поинтересовалась я.

  Было очень странное ощущение. Это были мои мысли, мои чувства, мои слова, но раньше я ни за что бы их не озвучила, никогда бы не решилась, а сейчас на меня словно надели какой-то детектор лжи, даже нет, настоящий блокиратор лжи. И где-то в глубине души, где-то очень далеко, мне это чертовски нравилось.

  - Ты уволена! - от злости голос Лосева стал выше и тоньше.

  Я брезгливо смерила его взглядом с ног до головы:

  - Ну. И что дальше-то?

  - По статье! - он снова напомнил мне быка, его ноздри раздувались, лицо покраснело, казалось, еще чуть-чуть и из ушей повалит пар.

  - Окей, - я спокойно повернулась к своему столу, достала из-под него коробку и демонстративно медленно начала складывать свои вещи, всем свои видом показывая, что настолько увлечена этим процессом, что больше меня совершенно ничего не волнует. - Вы только, когда будете увольнять меня, как говорите, "по статье", - бросила я, как бы невзначай, - не забудьте, что я единственная, кто в деталях знает обо всех ваших махинациях с законом. Думаю, налоговой это будет интересно. Хотя... - я сделал вид, что задумалась. - Пожалуй, к черту налоговую, лучше сразу в прокуратору.

  У Лосева было такое лицо, будто у него сейчас случится припадок. Где-то в глубине души я испытывала от этого наслаждение, еще глубже - панику: что же я такое вытворяю и почему не могу остановиться?

  - Убирайся! - завопил он.

  - По собственному желанию? - промурлыкала я.

  Лосев сжал кулаки, но с очевидной мукой сдержался, видимо, ему очень хотелось меня ударить.

  - Да, - выдавил он.

  - И я не была в отпуске, вы помните?

  - Ну знаешь!.. - он приблизился ко мне на опасно близкое расстояние.

  Я равнодушно встретила его бешеный взгляд. Поразительно, как действует спокойствие на другого человека, находящегося в ярости. Цвет лица моего - я теперь четко это осознавала - бывшего начальника стал совершенно багряным. Его не боялись, над ним имели власть.

  - Уходи подобру-поздорову, - почти взмолился он.

  - Слушаю и повинуюсь, Олег Семенович, - пропела я, подхватила коробку со своим немногочисленными пожитками и выпорхнула за дверь.

  Мне хотелось смеяться. Даже не смеяться, хохотать во весь голос. Эта свобода окрыляла. И это была вовсе не свобода от надоевшей работы и несправедливого начальника, это была свобода от своих комплексов. Страх непонимания совершенно пропал, мне стало безразлично, что подвигло меня такое необычное для себя поведение. Сегодня я была настолько счастлива, что мне не хотелось думать ни о причинах, ни о последствиях.

  Я плюхнулась на водительское сидение и еще просто сидела несколько минут, тихо улыбаясь сама себе и гадая, почему я так долго тянула, и как так, что простое увольнение принесло столько счастья.

  Из ощущения эйфории меня вырвал телефонный звонок. Звонила моя одноклассница, а затем и однокашница, в университетскую эпоху мы были очень дружны, потом интересы разделились, я превратилась в офисную крысу, она же была и оставалась заядлой тусовщицей, и это не смогли изменить, ни неудачный ранний брак, ни маленькая дочка.

  В последнее время я не горела желанием с ней пообщаться, все ее редкие звонки сводились к попыткам вытянуть меня на "свет божий", как она называла поход в ночной клуб, а мои ответы переходили из односложных в неумелые попытки отказать, не обидев.

  Как ни странно, я почувствовала радость, увидев высветившееся имя "Ирунчик" на экране телефона.

  Я уже открыла рот для того, чтобы сказать "привет", но мои губы снова сыграли со мной злую шутку и выдали:

  - Алло, гараж! Какие люди!

  От такого приветствия даже готовая ко всему Ирка опешила.

  - Изольда? - недоверчиво уточнила она, видимо, испугавшись, что ошиблась номером.

  - Ну а кто, по-твоему? - хихикнула я. - Не узнала, богатой буду!

  - Изольд, ты пьяная? - в вечно жизнерадостном голосе моей старой подруги была слышна неуверенность. - Все нормально?

  - Нормально? - с напускной суровостью переспросила я. Я откинулась спиной на пассажирское сидение и задрала ноги к крыше авто. - Да все просто потрясающе!

  Ира по-прежнему неуверенно засмеялась:

  - И этому есть причины?

  Господи, да какие могут быть причины для счастья? В этот момент все невзгоды были настолько далеки от меня, что все плохое, что было со мной, казалось страшным полузабытым сном. Солнце встало - вот причина для счастья! Сегодня тепло и, как я люблю, ветрено - чем не причина?