Я, снайпер

— Ну конечно, — ответил Джек, — я-то ведь учился в университете Северной Каролины, что я могу знать?

— У нас наготове бригада криминалистов и спецназ. Однако в этом деле нельзя просто вышибить ногой входную дверь. Будем действовать спокойно. Медленно и мягко. — Рон повернулся к военному юристу. — Вы, майор Конно, письменно засвидетельствуйте все мои решения. И не стесняйтесь, в любой момент говорите мне, если я буду действовать непочтительно; не хочу, чтобы морская пехота таила на меня зло.

— Морская пехота уже злится. Этот человек — целая эпоха. Он бог, герой. Если окажется… нет, это невозможно. Все, кто знаком с Карлом Хичкоком, утверждают, что это невозможно.

Рону совсем не понравились слова юриста, который как будто уже все для себя решил. Вот в чем проблема армейских структур. Здесь все так тесно связаны друг с другом, что о случившемся становится известно через пять секунд.

— Я тоже надеюсь, что он чист. Мне же будет проще. Итак, никаких полицейских перед входной дверью. Все должны встретиться в здании школы в двух кварталах от дома: спецназ, дорожная полиция, медики, пресс-секретарь и так далее. Как быстро вы сможете всех собрать?

— К четырем часам дня.

— Хорошо, надеюсь, до этого я получу ответ из Вашингтона, и тогда ты отправишься к своему милому дружелюбному судье, правильно?

— Думаю, мы можем ускориться. Ордер уже лежит на столе судьи О'Брайана. Он его подпишет. В прошлом он всегда подписывал.

— Отличный шаг, Джек, это позволит нам выиграть немного времени. Тогда в три часа дня начинайте, не привлекая внимания, эвакуацию людей из квартала, вежливо и ласково. «Мэм, мы проводим задержание потенциально опасного преступника, так что будьте добры, забирайте детей и следуйте в школу», — примерно в таком духе. Эти люди знают, что такое армейская дисциплина, и они выполнят приказ.

— В этом действительно есть необходимость? — засомневался военный юрист. — Карлу под семьдесят. Он не станет хвататься за оружие.

— Уверен, вы совершенно правы, майор Конно. Но рисковать нельзя ни в коем случае. Нельзя допустить жертвы среди мирного населения. Более того, каждый сотрудник правоохранительных органов, который теоретически может оказаться под огнем из дома, наденет, повторяю, обязательно наденет бронежилет.

— От пули калибра триста восемь бронежилет все равно не спасет, — возразил представитель морской пехоты.

— Не спасет, но, возможно, изменит ее траекторию, и еще мы установили, что наличие бронежилета повышает уверенность и эффективность действий, а также шансы на выживание в критических ситуациях.

— У нас в морской пехоте есть кое-какой опыт критических ситуаций, — заметил майор. — Вам приходилось слышать об Иводзиме?[10]

— Да, сэр, я не хотел вас обидеть, просто затыкаю все дыры, как могу, тупо и прямолинейно. А пока что я пару раз прокачусь мимо дома Хичкока на машине.

Пока различные службы выдвигались к месту, Рон и Джин Чендлер трижды медленно проехали по Пикок-лейн; за рулем сидел полицейский из Джексонвилла в бронежилете. Федералы соблюдали элементарную безопасность, возможно лишнюю в данных обстоятельствах, но обусловленную правилом «Всегда готовься к худшему», ставшим второй натурой для сотрудников Бюро. В первый раз Рон был в костюме при галстуке, а Джин в строгой блузке, во второй раз оба надели тенниски, бейсболки и темные очки, в третий очки и бейсболки были уже другими.

За три раза они так ничего и не увидели, хотя на самом деле наблюдение вел только один из них, тот, который сидел с дальней стороны. Тот, что находился ближе к дому, с равнодушным видом глядел прямо перед собой, зато его напарник, откинувшись назад и чуть повернув голову, высматривал все подозрительное.

— Так, выкладывай, что у тебя, — велел Рон.

— Ничего, — отозвалась Джин. — Судя по всему, дом пуст. Лужайка ухожена, но траву не стригли какое-то время. Сад прополот, все полито, нигде ничего лишнего. Но в целом вид мертвый. Никаких признаков жизни, ничего необычного, неожиданного или необъяснимого, просто аккуратный дом отставного военного, одинокого, но еще достаточно бодрого, чтобы заниматься садом. Хозяин отсутствует неделю, возможно, две; пока никаких признаков запустения нет, они появятся со временем. Машина покрыта пылью, но под слоем пыли машина чистая. Ее вымыли, после чего она целую неделю простояла на месте.

Это был «Крайслер-300», принадлежащий Карлу, с номерами штата Северная Каролина: «СНАИП-1».

Оценка Чендлер не расходилась с оценкой Рона; более того, они совпадали вплоть до мелочей.

Наконец в 16.09 Рону поступил долгожданный звонок от Ника Мемфиса.

— Все в порядке, Рон, наши юристы проверили документы, и тамошний судья дал санкцию на обыск. Можете приступать. Связывайся со мной сразу же, как только у тебя что-нибудь появится.

— Понял, — сказал Рон и повернулся к собравшимся. — Начинаем. К дому подойдем мы с агентом Чендлер. У меня рация будет включена на передачу. Если услышите выстрелы или шум борьбы, быстро спешите на подмогу.

Ответом были кивки.

— Отлично, тогда по коням.

Бойцы из отряда специального назначения сели в свои бронированные машины и завели двигатели. Рон и Джин надели бронежилеты, поверх них пиджаки. Удостоверения на шнурках они повесили на шеи. Последняя сверка с окружным прокурором, федеральным прокурором, полицейским начальством, медиками и так далее, и наконец стало ясно, что пора действовать.

Два агента забрались в черный седан, проехали два квартала и свернули к дому Карла Хичкока.

Группы бойцов спецназа с оружием наготове выдвинулись на ключевые позиции, но так, чтобы их не увидели из дома. У всех в ушах были наушники, все рации работали на прием, настроенные на один и тот же канал.

Рон и Джин вышли из машины, огляделись по сторонам, после чего Рон первым приблизился к входной двери. У обоих агентов кобуры были расстегнуты, «глоки» 40-го калибра поставлены на боевой взвод. Рон постучал в дверь, подождал, постучал еще, однако реакции не последовало.

Агенты ФБР направились вокруг дома, стуча в двери и докладывая о своем продвижении по рации. Также они заглядывали в окна, но никого не заметили. Полностью обойдя дом, они снова оказались перед входной дверью. Рон толкнул ее, и она, незапертая, распахнулась.

— Сержант Хичкок, — громко крикнул Рон, — я Рональд Филдс, специальный агент Федерального бюро расследований! Я уполномочен провести у вас обыск и допросить вас. Ордер у меня имеется. Если хотите, сначала можете переговорить с представителем военной прокуратуры, он здесь, неподалеку. Пожалуйста, выходите с поднятыми руками. Это не арест, просто обыск и допрос. В случае необходимости у вас будет достаточно времени для связи со своим юридическим поверенным.

Тишина.

— Хорошо, мы заходим в дом. — Рон достал «глок». — Чендлер, держи пистолет дулом вниз. Стреляешь только в том случае, если однозначно увидишь оружие или подвергнешься физическому нападению. Это понятно?

— Я все поняла, — заверила Чендлер.

— И ни в коем случае не стреляй в задницу специальному агенту Филдсу, каким бы большим придурком он ни был.

— Можете быть спокойны, — улыбнулась Джин.

Войдя в дом, они оказались в гостиной.

Потребовалось какое-то мгновение, чтобы привыкнуть к полумраку.

— Сержант Хичкок, мы из ФБР. Пожалуйста, дайте о себе знать.

Тишина.

Главное место в комнате занимала стена славы, повествующая о службе в морской пехоте: фотографии на базах Кэмп-Леджен и Пендлтон, на кораблях в море, в Риме, Париже, с войны во Вьетнаме, несколько обложек журналов и книги в рамках, медали в дубовом ящике со стеклянной крышкой, награды с маленькими золотыми стрелками, все очень аккуратно и ухоженно — повесть о человеке, который гордится своими достижениями и бережно лелеет прошлое.

Агенты двинулись дальше, Рон впереди, Джин — прикрывая его сзади. Они миновали коридор, ванную и небольшую, но опрятную кухню. Дальше была спальня: кровать заправлена, покрывало натянуто туго, как в казарме (чтобы отскакивала брошенная монетка), нигде никакого беспорядка, ничего не валяется.

10

В феврале — марте 1945 г. во время ожесточенных боев за взятие острова Иводзима площадью всего 8 кв. миль погибло более пяти тысяч американских морских пехотинцев.