Страница 48 из 90
— Идем, Бари!
Тень взяла мою руку и с легкостью освободила ее от твердых серебряных пут.
— Я знаю, твое тело скоро умрет, Бари. Но у тебя еще хватит силы, чтобы выполнить последнюю задачу. И в этом нам тоже поможет твое древнее знание. Идем!
Рука ее, до сих пор бесплотная и неосязаемая, внезапно стала теплой и настоящей. Дондара потянула меня за руку, и я шагнул к ней, оставив позади стальные канаты щупальцев, как будто они были всего лишь клочьями тумана. В тот же миг ко мне вернулось зрение, и я увидел черную блестящую поверхность Зеркала под ногами, рассевшихся на ней металлических птиц, скрученные, истерзанные тела Кела и Верел... А еще я видел женщину, идущую рядом со мной. У нее были темнорыжие волосы и темные фиолетовые глаза Доны — и Дондары.
— Надо спешить, Бари, — говорила она. — В любую секунду Малгарт может сбросить в Зеркало Камень и твое тело. Каким бы могуществом ты меня ни наделил, из другой Вселенной мне его не достать.
Мы повернулись к Малгарту, огромной железной тушей нависавшему над черной пленкой Зеркала. С самодовольным видом он разглядывал что-то за нашими спинами.
Внезапно меня осенило, что с тех пор, как рука моей спутницы стала реальной, я больше не Барри Хорн! Я стал Бари Хорном, создателем Малгарта, тем самым Барихорном из легенды, который должен возвратиться, чтобы уничтожить свое творение. Теперь я лучше кого бы то ни было знал, как устроен черный мозг Малгарта! Более того, я вдруг увидел перед собой этот мозг — увидел таким, каким он был в тот самый день, когда я вынул его из сосуда с жидкостью, чтобы пересадить в новое тело. Я увидел маленькое светлое пятнышко на черной поверхности синтетического мозга — недоработку, которую я, Бари Хорн, хотел устранить, но, уступив настояниям Дондары Керадин, оставил неисправленной.
— Спеши, Бари! — шептала между тем Дондара. — Он думает, что ты уже мертв. Он собирается сбросить нас в Зеркало!
Каким-то фантастическим образом мы оказались внутри огромного тела робота. Стофутовая башня была напичкана всевозможной электроникой, сделавшей Малгарта повелителем Галактики. Многочисленные металлические переборки не представляли для нас препятствия — мы проходили насквозь, как будто их не было вовсе, и наконец добрались до гигантского мозга.
С годами он вырос и занимал теперь огромную цистерну с бронированными стенами. Гудящие насосы постоянно подкачивали сюда темно-красную жидкость. Но форма черного мозга осталась прежней, и крошечное бледное пятнышко все еще находилось там, где ему положено.
Я протянул руку...
...И внезапно оцепенел, не в силах даже пальцем шевельнуть. Невидимая преграда выросла между мной и мозгом Малгарта. Я почувствовал, что лечу куда-то. Огромные механизмы, которые я только что видел перед собой, стали расплываться и меркнуть. Только женщина из Камня оставалась реальной в этом исчезающем мире.
— Ну же! — выдохнула она. — Сейчас или никогда! Он уже открыл Зеркало...
Я поборол инерцию и с трудом просунул руку сквозь густеющую завесу. Пальцы мои сомкнулись вокруг светлого пятнышка, сжались...
Гигантский мозг содрогнулся. Пурпурная жидкость, в которой он плавал, начала быстро темнеть.
— Мы пропали, — вздохнула женщина рядом со мной. — Зеркало...
Все вокруг — и черный мозг, и чудовищное металлическое тело Малгарта, и огромный зал с колоннами — все это стало призрачным и далеким. С каждым мигом они уносились все дальше от нас, как будто гонимые могучим порывом ветра. Еще несколько мгновений, и мы остались одни в черной пустоте.
Но даже тут еще были слышны вопли Малгарта. Правда, голос его с каждым мигом становился все слабее и неразборчивее, а паузы между словами — все длиннее.
— Все мои знания — все напрасно... Как я мог не понять такой простой вещи! Дефектная трубка в системе питания... Камень знал... О ужас! Они мертвы, Бари и Камень, их уже не вернуть из глубин Зеркала... Но я... Тот, кто мог бы жить вечно... умираю...
Затем пропал и этот голос. Нас окружали пустота и безмолвие. А то, что я поначалу принял за ветер, было на самом деле действием черного Зеркала Малгарта. И двигались в нем мы, а вовсе не черный зал. Кто знает, что ждет нас в конце пути...
Но даже несясь в черной бездне Зеркала, я все равно был счастлив. Женщина, державшая меня за руку, сказала радостно:
— Дело сделано, Бари! Этого момента мы ждали миллион лет. Малгарт мертв!
Дона ободряюще стиснула мою ладонь в своей маленькой ручке, а потом, казалось, расслабилась. Я повернул голову, чтобы посмотреть на нее, и увидел, что она снова становится призрачной, бестелесной.
— Прощай, Бари, — прошептала она. — Прощай, любовь моя!
— Дона, не оставляй меня! — в ужасе закричал я. — Если ты уйдешь, что же тогда останется? Я не могу один... здесь...
Призрак почти растворился, но его слабый голос, голос моей любимой, еще был слышен:
— Я должна уйти, Бари. И я рада, что ухожу, после стольких лет томительного ожидания. Даже Камень не бессмертен, Бари. Есть еще одна тайна... Разгадка ее лежит лишь по ту сторону завесы смерти. Надеюсь, что там мы обретем с тобой все то, чего так и не достигли наши воплощения...
Я тщетно пытался удержать ускользающую тень.
— Но Дона! Малгарт сказал, что оттуда, куда нас забросит Зеркало, нет возврата...
— Малгарт мертв! — ответил призрак чуть слышно. — Он умер прежде, чем успел выбросить нас за пределы Вселенной. Теперь Зеркалом управляют неороботы, а они слишком прекрасны, чтобы быть злыми. Теперь, когда им не надо больше подчиняться Малгарту, они сами хотят стать людям друзьями. Они уважают своих создателей и благодарны им за уничтожение тирана. Вместе две расы сумеют достичь просто немыслимого величия. Неороботы контролируют Зеркало. Они не позволят нам пропасть в иной Вселенной.
— Но если они наши друзья, что стало с остальными?
Я сгорал от любопытства и на мгновение даже позабыл о своих тревогах.
— Как там Верел и Кел? Они живы? Или уже слишком поздно...
— Неороботы сумели спасти их, — ответил призрак. — Кел Аран и Верел станут лидерами нового человечества — тех, кто еще уцелел. А сейчас они оплакивают тебя, Бари.
— А остальные двое?
— И они живы, — прошелестела пустота голосом Доны. — Неороботы сумели использовать энергию Зеркала, чтобы вернуть их обратно. Они пока не могут говорить о том, что видели. Инженер молча жует свою жвачку, а кок пытается склянчить у кого-нибудь выпивку.
Шепот умолк, и я остался один в бездонной черноте. В отчаянии я принялся звать свою возлюбленную, называя ее то Доной, то Дондарой, пока в последний раз не услышал ее голос:
— Прощай, Бари. Я больше ничего не вижу и не могу говорить. Даже Камень смертен. Эту дорогу каждый из нас должен пройти в одиночестве. Но я буду ждать тебя там, по ту сторону завесы. Я буду ждать, Бари!
Она снова умолкла, на этот раз — навсегда. И почти сразу рассеялась та кромешная тьма, в которой мы до сих пор оставались. Я оглянулся вокруг и обнаружил, что стою посреди какой-то незнакомой комнаты.
От удивления у меня перехватило дыхание. Шатаясь, я добрел до кресла и плюхнулся в него, забыв о боли в раздавленном роботами теле.
Судя по обстановке комнаты, я попал в свою родную эпоху, более того — в свою страну! Даже книги на полках были моими старыми знакомыми, а над письменным столом висел календарь на октябрь тысяча девятьсот тридцать восьмого года. Каким-то непостижимым образом Зеркало Малгарта отбросило меня обратно на двенадцать тысяч столетий!
В руке, за которую меня держала Тень Камня, я сжимал огромный бриллиант — судя по всему, сам Камень.
Дрожащими руками я поднес Камень к свету и увидел в его прозрачной глубине крошечное размытое изображение Доны — или Дондары Керадин. Я принялся звать ее... Она не отвечала. Я пытался даже отогреть алмаз на своей груди... Тщетно. Камень был мертв.
А когда я оправился от первого приступа отчаяния, то понял, что и сам умираю. Мое тело ослабело за миллион лет сна, а оправиться от ран, нанесенных стальными щупальцами роботов, не смог бы и здоровый человек.